но чё-то уже показали мои запасы край. А ведь надо ещё вести Марину в кино, а там в кафе пойдем, это ещё рублей пять-семь. Короче, не дал я денег подруге. Надо решать денежный вопрос. Может у Илюхи потребовать долг, он порывался со стипендии отдать. Посмотрим.
Сегодня двадцатое, воскресенье, двенадцать часов дня. Уже двенадцать тридцать. Моя Марина опаздывает на полчаса. Это не страшно, я бы подождал, но напился чаю перед выходом зачем-то и сейчас охота в туалет. Он рядом, в кинотеатре «Луч», но если отойду, а в это время Марина придёт? Сотовых, ведь, сейчас нет. Терплю. До сеанса ещё двадцать минут, может, успеем и мороженое в буфете попробовать. Их в «Луче» аж две штуки, на первом и втором этажах. Фильм выбирал не я, к сожалению. Как свидетельствует афиша фильма «Змеелов» предстоит просмотр киноленты о борьбе с хищениями социалистической собственности. Причем, это криминальная драма, а значит, конец будет у него трагический. Я бы лучше на что-нибудь любовное сходил, чтобы Маринку на нужный лад настроить. Блин, ну где она?
— Толя, привет! — кричит мне издалека, ещё с остановки автобуса, подруга!
А вот сейчас не понял! С ней какой-то хмурый парень. Явно, они вместе.
— Привет, Толь! Извини, автобусы плохо ходят, — целует меня в щечку девушка, обдавая ароматом духов. — Костя, ты иди. Спасибо, что проводил.
Упомянутый Костя зло смотрит на меня.
— Не страшно, ещё успеем и в буфет сходить, — радуюсь я скорому свиданию с белым фаянсовым другом.
— Э, как тебя, … Толя! Надо поговорить! — кричит вслед нам Костя.
— Не обращай внимания! — шепчет Марина. — Это друг мой, бывший, увязался за мной!
— Че, зассал? — кричит опять друг Костя.
Ага, зассал! В буквальном смысле уже терпеть трудно! Я ускоряю шаг вместе с подругой.
Фильм был так себе, и не знаю, отчего такой ажиотаж вокруг него сейчас? Может необычный жанр для нынешних лет. Чернуха, как по мне. Зато жаркий секс в квартире моей спутницы скрасил мне потерю времени в кинотеатре. Родители Маринки уехали на дачу — благоустроенный коттедж, там и зимой жить можно.
— Не планировала я ничего сегодня, Толя, — призналась Марина, закуривая сигаретку. — С утра ещё этот Костик настроение испортил! Когда он к тебе пристал на остановке, я даже испугалась!
— За меня? — удивился я.
— Вообще, ситуация неприятная, а если бы вы стали ссориться? Не люблю дурой на людях выглядеть! Но ты поступил как настоящий взрослый мужчина — просто проигнорировал конфликт! Уверена была, ты …
Она ещё бубнила, хваля меня за терпимость и бесконфликтность, ещё и мою деликатность — это когда я ушёл, якобы, в туалет и дал возможность сделать то же самое и ей. Да и в зале вел себя паинькой — не лез целоваться, и рукам волю не давал. Ну как такого парня не поощрить?
Не стал говорить, что, несмотря на взрослое сознание внутри, я бы в другой ситуации поискал бы совесть у наглого Кости, а о том, что она после долгого ожидания транспорта на остановке, а затем и поездки в автобусе, тоже хочет в туалет, я и не подумал даже. Чего тут стесняться? «Потребность естественная, а значит, непреступная». Это, вроде, цитата из Хармса? А лапать её в кино? Нет смысла, только себя драконить зря.
Стал читать подруге стишки этого самого Хармса, какие помнил, сначала детские, а потом и абсурдные.
— «Детей, например, никогда не надо бить ножом или вообще чем-нибудь железным. А женщин, наоборот, никогда не следует бить ногой. Животные, те, говорят, выносливее. Но я производил в этом направлении опыты и знаю, что это не всегда так».
Маринка смеялась как сумасшедшая. Пообещал найти ей самиздатовский выпуск со стихами «правдивого писателя абсурда». А есть ли он, этот выпуск, уже? И чему я учу будущую учительницу литературы и русского языка?
— А ещё что-нибудь! — требует обнажённая красотка. Читаю по памяти «Балладу о скопцах» за авторством самого Евтушенко, сто пудов тоже еще не опубликованную:
Встал опер, свой наган сжимая:«Что доказать скопцы желают?Что плох устройством белый свет?А может, — мысль пришла тревожно, — что жить без органов возможно?»И был суров его ответ:«У нас, в стране Советской — нет!»
— Евтушенко? Да не может быть! — кричала от восторга будущий филолог. — Я его лично знаю, а с Димкой, его сыном приемным, мы даже целовались!
Тут она поняла, что не стоит хвастаться поцелуями с другими при мне, и попыталась сместить акцент:
Если мы коммунизм построить хотим,
трепачи на трибунах не требуются.
Коммунизм для меня — самый высший интим, а о самом интимном не треплются.
Продекламировала она, и наш интим продолжился.
Остался ночевать у неё, родители должны с дачи сразу на работу поехать. Утром по дороге в школу, поразмыслив, ругаю себя — чего я вдруг запрещёнку стал декламировать? Она, конечно, специально не сдаст, а проболтаться может. Да пусть докажут — отопрусь.
Мучимый муками совести по отношению к Людмилке, я принял самое деятельное участие в её подготовке к конкурсу. Уделил самое пристальное внимание не только её танцевальному номеру, но и прическе, совершенно преобразившей девушку и сделавшей её взрослее, и наряду. Заставил немного переделать одно из двух платьев, приготовленных для участницы, то, что узкое и длинное, с разрезом. Разрез нужен больше! Моя подружка покраснела, надулась, поцокала языком и … неожиданно согласилась.
Позанимался с ней подготовкой к ответам на вопросы по международной обстановке и борьбе за мир. Сначала начал рассказывать ей ответ на каждый вопрос, потом плюнул, всё равно вопросы в финале задавать буду я, и заставил выучить пять ответов. Задам ей именно эти вопросы. А всего вопросов было больше двухсот!
Неделя пролетела быстро. Воскресенье, двадцать седьмое октября. Новенький концертный зал на Стрелке, только в этом году сдан, вместимостью две тысячи мест, и ни одного свободного места! Сегодня здесь проходят просмотры творческих конкурсов финалисток. Всю неделю афишы зазывали зрителей, совершенно зря, кстати, все билеты были раскуплены за вечер. Половину распределили по комитетам комсомола, ну и участницам дали по три билета, и этого явно не хватило. Я не ожидал такого интереса к конкурсу! Слава КПСС, что финал будет проходить
