коммуникациях. Такие операции требовали хорошей мореходности и большой дальности плавания. Достичь их можно было, лишь чем-то пожертвовав. И этим «чем-то» стало вооружение и бронирование.
Вместо стандартных для броненосцев того времени двенадцатидюймовых орудий главного калибра эти три корабля имели десятидюймовки. Их броневой пояс, хотя и достаточно толстый, имел меньшую, чем на японских броненосцах площадь. Причем оконечности корабля вообще не имели вертикальной броневой защиты.
Требование высокой мореходности означало высокий борт, а автономности — значительных внутренних объемов, чтобы принять большой запас угля.
Помню, Великий князь Александр Михайлович показывал мне картинку, на которой в масштабе было исполнено контурное изображение «Пересвета» и наложенный на него силуэт «Микасы» — самого крупного японского броненосца. Так вот, по размерам у «Пересвета» значительно больше высота надводного борта в носовой части, что делает его прекрасной мишенью, при этом вес его брони около двадцати процентов от нормального водоизмещения, тогда как у «Микасы» этот показатель более двадцати пяти, а у «Хацусэ» достигает тридцати двух процентов!
Такая же ситуация и с бортовым залпом: у «Пересвета» этот показатель равен 1107 килограммов, если принимать в расчёт шестидюймовые орудия и выше, а у «Микасы» 1862 килограмма.
При этом сказанное не означает, что «Пересветы» плохие корабли. Отнюдь нет! Англичане для противодействия им были вынуждены построить шесть броненосцев класса «Дункан», несущих броневой пояс лишь в сто семьдесят восемь миллиметров. Это тоньше, чем на самих «Пересветах», и примерно соответствует толщине пояса на японских броненосных крейсерах. Зато «Дунканы» развивали ход в девятнадцать узлов!
Можно сказать, что «Пересветы» просто попали не на тот театр военных действий, для которого их создавали. И хотя мы относим их к эскадренным броненосцам, необходимо понимать, что по факту они наполовину броненосцы, наполовину броненосные крейсера.
Оставшиеся «Цесаревич» и «Ретвизан» пусть были на одну-две тысячи тонн легче, чем четверка новейших японских броненосцев, но по остальным характеристикам они практически ничем им не уступали.
Вот так обстояли дела с броненосцами. Как бы и преимущество в четыре корабля, но при этом эскадра идёт со скоростью самого медленного корабля, а «Наварин» и «Сисой Великий» больше пятнадцати узлов не могли дать, и это нивелировало наше превосходство над японскими броненосцами.
А если взять шесть японских броненосных крейсеров, у которых наиболее выражено преобладали эскадренные качества и которые не столь уж и значительно уступали нашим «броненосцам-крейсерам» типа «Пересвет», то наше превосходство сжималось как шагреневая кожа. Тем более, наши броненосные крейсера по приказу адмирала Алексеева были сведены во Владивостокский отряд и в бою с эскадрой адмирала Того участвовать не могли.
Поэтому приход эскадры вся крепость ждала с нетерпением и в то же время с каким-то страхом. Потери были, про «Сисоя Великого», «Владимира Мономаха», «Адмирала Корнилова», «Варяга» и «Боярина» уже было известно. А это почти две с половиной тысячи погибших, из которых больше ста офицеров. И теперь оставалось гадать, кто ещё погиб! Кому не повезло!
Через четыре часа я вместе с командиром «Риона» кап-два Трояном и другими офицерами корабля стоял на мостике и смотрел, как в порт с помощью буксиров затаскивают «Петропавловск», над которым развивался штандарт начальника Эскадры Тихого океана вице-адмирала Скрыдлова.
На корабль я перебрался вместе с Петром Аркадьевичем ещё час назад. На нём, используя дальномеры, можно было рассмотреть корабли возвращающейся эскадры куда раньше и лучше, чем через бинокли с берега. Вот и не выдержали этой пытки незнанием. Когда обсудили всё с Трояном в Адмиралтействе, отправились к нему на корабль.
Вид «Петропавловска» был ужасен. Передняя башня главного калибра была перекошена, ствол одной из двенадцатидюймовок упирался в палубу. Две открытые шестидюймовкиКанэ правого борта, который мы видели, были искорёжены. Одна из башен на две пушки Канэ имела несколько пробоин, на второй также были видны повреждения. И везде следы пожаров, искорёженного металла, да и сидел броненосец в воде куда ниже ватерлинии.
— Досталось «Петропавловску», как флагману. Как назад-то дошёл! Чудом каким-то?! Спасибо тебе, Господи! — Пётр Аркадьевич снял фуражку и перекрестился.
Вслед за своим командиром, сняв головные уборы, наложили на себя крест остальные офицеры, к которым присоединился и я.
Честно говоря, глядя на флагман, я вообще не понимал, как избитый до такого состояния корабль ещё держится на плаву, и на нём кто-то остался в живых. Всё-таки я сухопутный человек и предпочитаю для боевых действий надёжную сушу. Поэтому всё то время, когда «Петропавловск» протаскивали мимо «Риона», чувствовал, как все волосы на моём теле шевелятся.
Примерно в таком же состоянии были «Полтава», «Севастополь» и «Пересвет». Остальные эскадренные броненосцы были в относительной целости по сравнению с этими четырьмя кораблями. Кроме уже известных потерь ещё недоставало броненосца «Наварин», крейсеров «Дмитрий Донской», «Палада», «Диана», а также трёх из пяти эскадренных миноносцев типа «Форель» и двоих из шести типа «Сокол».
Теперь оставалось только узнать, какие потери понесла японская эскадра, чтобы выяснить для себя, что же Николай Илларионович назвал победой.
Минут через двадцать «Петропавловск» отдал якоря, и к нему направился адмиральский катер. Заспешил на берег и я. Надо было всё узнать из первых уст.
Через полтора часа собрались в зале для совещаний, и вице-адмирал Скрыдлов с перебинтованной головой и рукой начал доклад.
* * *
Эскадра, разделенная на две колонны, с учётом ночного времени шла пятиузловым ходом по курсу зюйд-ост 70°, направляясь к Чемульпо. Шли двумя кильватерными колонами, ориентируясь по кормовым огням. Первую из десяти эскадренных броненосцев возглавлял «Петропавловск» с начальником Эскадры Тихого океана вице-адмиралом Скрыдловым на борту.
Вторую колонну из семи крейсеров возглавлял «Владимир Мономах» под флагом вице-адмирала Старка. Оскар Викторович, будучи младшим флагманом и начальником отряда крейсеров Тихоокеанской эскадры, поднял флаг на «Мономахе» по старой памяти. Чуть больше десяти лет назад он два года командовал этим кораблём.
Впереди колонн клином двигались крейсер-разведчик «Боярин» во главе и шесть эскадренных миноносцев типа «Сокол» по три на каждом крыле. Пять эсминцев типа «Форель» веером замыкали две колонны кораблей русской эскадры.
— Ваше превосходительство, с «Боярина» передают, что отчётливо слышат переговоры большого количества японских кораблей, — произнёс командир «Петропавловска» капитан первого ранга Яковлев, подойдя к Скрыдлову.
На этом крейсере, который должен был использоваться и уже использовался как разведчик и корабль связи, так же как и на «Новике» стоял усовершенствованный беспроволочный телеграф, способный принимать и отправлять телеграммы на расстояние до семисот миль. С помощью такого аппарата также можно было заглушить переговоры японских кораблей.
— Это замечательно, Николай Михайлович! Значит, не зря идём к Чемульпо. Теперь бы узнать, кто там находится,
