«Счастливчик!»
– И этот противный капрал Торн скрывал нас в темном грязном ранце? – Кейт потормошила щенка. – А тебе захотелось выбраться, да? Ну конечно, да!
Хитрющая псина радостно заскулила в ответ, и, засмеявшись, Кейт прижала щенка к груди.
– Ты просто чудо, – услышал Торн ее шепот. – Именно это мне и требовалось сегодня. – Она погладила щенка. – Спасибо тебе, малыш!
У Торна защемило в груди, как будто повернулись вдруг старые заржавевшие шестеренки. Девушке удалось невозможное – заставить его чувствовать. Ей всегда это удавалось, даже давным-давно в прошлом, которое от нее сейчас заслонили более поздние воспоминания, что в отношении ее настоящее благо.
Но Торн помнил. Помнил все!
Он откашлялся.
– Пора отправляться в путь. Пока доберемся до Спиндл-Коув, уже стемнеет.
Оторвавшись от собачонки, Кейт взглянула на него с любопытством.
– Но каким образом?
– Вы поедете верхом вместе со мной. Вы оба. Я усажу вас в седло перед собой, а собаку будете держать на руках.
Словно спрашивая разрешения, она сначала повернулась к лошади, потом посмотрела на щенка и наконец подняла глаза на Торна.
– Вы уверены, что мы уместимся?
– Абсолютно.
В сомнении Кейт покусала губы.
Ей явно не понравилась его идея: это было отчетливо видно. И понятно. Да он и сам не горел желанием осуществить пришедший ему на ум план. Три часа верхом с мисс Кейт Тейлор, устроившейся у него между бедрами? Это же мука адова! Но другого способа быстро и безопасно доставить ее домой у него не было.
Он вынесет это. Уж если сумел выдержать целый год, постоянно сталкиваясь с ней нос к носу в крохотной деревушке, то три часа пусть и куда более тесного соседства уж как-нибудь…
– Я не могу оставить вас здесь, так что это дело решенное.
Ее губы тронула легкая улыбка: она явно почувствовала себя увереннее. Это успокаивало и одновременно тревожило.
– Ну, если вы так решили, у меня нет возражений.
«Ради бога, не говори так!»
– Благодарю вас, – добавила Кейт, легонько дотронувшись до его рукава.
«Ради самой себя, не делай так!»
Торну явно это не понравилось: он отдернул руку, – и Кейт огорчилась.
Ему захотелось ее утешить, но он даже не стал пытаться, а лишь напомнил:
– Не забудьте про щенка.
Он помог ей подняться в седло, придерживая за колени, а не за бедра, что было бы более целесообразно, вскочил на лошадь сам и, взяв повод в одну руку, другой обнял ее за талию. Когда они наконец тронулись, Кейт откинулась на него, теплая и нежная, так что его бедра оказались прижаты к ее бедрам.
От ее волос пахло клевером и лимоном. Этот запах всколыхнул в нем все чувства, прежде чем он успел взять себя в руки. Черт, черт, черт! Можно было бы держать ее на расстоянии, не давать ей говорить с ним, дотрагиваться до него или отвлечь щенком, но как заставить себя не обращать внимания на ее женственность, на этот райский аромат?
Забылись побои, пытки – годы, проведенные в тюрьме…
Торн понял, что следующие три часа, вне всякого сомнения, станут самыми тяжелыми во всей его жизни.
Во время первого часа их поездки произошло нечто странное: в глазах Кейт капрал Торн превратился из сурового нелюдима в совершенно другого человека – в красивого мужчину.
В первый раз, когда она украдкой оглядела капрала, медленно подняв глаза от отворотов его кителя к лицу, внешность Торна ее ничем не поразила – он был так же пугающе суров, как всегда. Яркое летнее солнце второй половины дня заливало крупные, словно вырубленные, черты его лица, и Кейт внутренне поежилась.
А потом, через несколько сотен ярдов, Кейт снова посмотрела на него: они как раз проезжали через рощу, – и на этот раз его профиль и резкость черт смягчили тени от деревьев. Ей вдруг показалось, что вид у него вовсе не пугающий: теперь он больше походил на защитника, причем очень сильного.
Это впечатление укрепляла теплая стена из мускулов у нее за спиной и усиливал вид крепких рук, державших повод, которые почти обнимали ее, и манера без какого-либо напряжения править лошадью. Он не кричал, не пользовался хлыстом, просто давал легкий посыл каблуками, тихо добавляя обычное «но». Это слово действовало на нее как звуки виолончели: возбуждало, отдавалось дрожью в позвоночнике.
Кейт закрыла глаза. Низкие звуки проникали в нее до самой глубины души.
Теперь она упорно старалась не спускать глаз с дороги, уходившей вдаль, и тем не менее ее мысленный образ Торна продолжал меняться от грозного и отталкивающего – к сильному мужчине, настоящему защитнику.
И красивому к тому же.
Невероятно, возмутительно красивому!
Нет-нет! Этого быть не может. Воображение сыграло с ней злую шутку. Кейт знала, что простолюдинки в Спиндл-Коув просто обожали капрала Торна, но никогда не понимала почему. Ей он не нравился – вероятно, прежде всего потому, что обычно смотрел на нее мрачно или сердито, если вообще обращал внимание.
Так они проехали несколько миль. Щенок у нее на руках заснул. Порывшись в памяти, Кейт вспомнила про те стычки, которые случались между ней и Торном, и лишний раз попыталась убедить себя, что он ей не нравится.
«Взглянем на него еще разок, – сказала она себе. – Просто чтобы удостовериться в своей правоте».
Но когда Кейт подняла на него глаза, случилось самое неприятное: оказалось, что и он смотрит на нее.
Их взгляды встретились. Пронзительная голубизна его глаз целиком и полностью захватила ее, но она тут же отвела взгляд и стала смотреть куда-то в сторону.
Поздно!
Черты его лица врезались ей в память. Даже зажмурившись, она видела его перед собой с такой же отчетливостью. Эти глаза пронзали ее до глубины души. Ей вдруг пришло в голову, что он самый красивый мужчина из тех, кого она когда-либо встречала. Мысль странная, которая не поддавалась разумному объяснению. Никакому вообще!
Тут Кейт поняла, что у нее возникла огромная проблема: либо она подпала под воздействие страсти, либо слегка тронулась умом, а возможно, то и другое одновременно.
Это было ужасно. У нее так отчаянно колотилось сердце, что в той ситуации, когда они сидели практически вплотную друг к другу, он не мог этого не услышать. Она прекрасно понимала, что лихорадочный, прерывистый стук сердца выдает ее с головой. С таким же успехом она могла просто объявить: «Я, изголодавшаяся по человеческому теплу дура с поехавшими мозгами, еще никогда в жизни не сидела так близко к мужчине».
В отчаянной потребности обозначить дистанцию между ними Кейт расправила плечи и немного наклонилась вперед, но тут лошадь попала в рытвину и девушка опасно накренилась вбок. В полной беспомощности она поняла, что падает, но тут же почувствовала, что ход лошади выправился.
