Девушка спустилась вниз. Она заметила, что среди сидевших не было Вадима. Ольга шепнула ей, что сын Шумилина срочно уехал в город по делам.
В летней кухне уже был накрыт стол, разложены большие глиняные тарелки, вилки и ножи. Там же стоял графин с вином и стаканы.
— Как вздремнулось, Александра, — спросил с улыбкой Антон, — воздух здесь у нас просто божественный. За день отдыхаешь на целую неделю вперед.
— Ну, Шурик, как шашлыки? — спросил он у Шумилина, — мы проголодались.
— Сейчас будут готовы, — ответил Александр, — друзья мои, прошу за стол. А ты Ольга, и ты Николай — помогите мне подать на стол…
— А мне можно, — вдруг спросила Адини. — Ей вдруг захотелось побыть рядом с Николаем, чем‑то помочь ему. — Я помогу вам.
Антон и Александр переглянулись. Им вдруг представилось, что Адини, вернувшись в Зимний дворец, возьмет, да и расскажет императору о том, что она подавала на стол людям без чинов и титулов, словно какая‑то служанка. Но, останавливать Адини не стали, решив, что пусть девочка привыкает к жизни в XXI веке.
Шумилин на небольшом столике скидывал поджаристые куски мяса на тарелки, укладывал на них зелень и порезанные кружочками огурцы и помидоры. Николай помогал ему, выхватывая из ящика, который, как оказалось, назывался мангалом, стержни с мясом. А Адини подхватывала тарелки и подносила их к столу.
Когда все шашлыки были выложены на тарелки, Шумилин вытер пот со лба, улыбнулся Адини, подмигнул Николаю, и пригласил их в дом помыть руки. Потом, они с Николаем схватили полотенце, Их руки встретились, и Адини словно ударило током. Похоже, что и Николай ощутил нечто подобное. А Шумилин, улыбнувшись, выхватил у них полотенце.
— Вы что, ребята, приметы не знаете? — спросил он. — Ведь нельзя вдвоем вытираться одним полотенцем — это к ссоре. Ведь вы не хотите поругаться?
Николай и Адини, словно по команде, закрутили головами, показывая, что им совсем не хочется поссориться друг с другом.
А потом началось застолье. Всем было весело. Мужчины говорили красивые тосты, поднимали стаканы за прекрасных дам — Ольга кокетливо улыбалась, а Адини краснела от смущения и удовольствия — за всех присутствующих и отсутствующих.
Когда мясо было съедено, а вино выпито, началось то, что называлось у людей XXI века «застольем». Мужчины рассказывали разные смешные истории, которые произошли с ними или их знакомыми. Алини не понимала и половины того, что они рассказывали, но тоже смеялась, поддавшись общему веселью. Николай сидел напротив нее, они иногда встречались взглядами, и Адини чувствовала, что она краснеет, но ничего с собой поделать не могла.
Потом, уже когда стемнело, Александр Павлович зажег в доме на веранде фонари, а Николай, заметив, что Адини начинает поеживаеться от вечерней прохлады, сходил в дом, и принес два пледа — один для нее, один для Ольги. И еще он захватил гитару.
— Правильно, Коля, — сказал Шумилин, давай устроим вечер художественной самодеятельности. У кого есть голос — пусть споет. У кого его нет — тоже. Я правильно говорю?
— Правильно, правильно, — воскликнул Антон. — Ведь шашлыки без песен — это просто поедание продукта — что‑то вроде общепита. Давай, Николай, начинай.
— Не, дядя Антон, — сказал Николай, — давайте‑ка начнем по старшинству. Кто первый — вы или дядя Саша?
— Какой ты вредный, — сказал со вздохом Шумилин, — ну, давай, Коля. Для нашей гостье из прошлого я спою… Ну, ты знаешь, какую…
Сергеев — младший проверил настройку инструмента, а потом, кивнул Александру Павловичу. И тот запел чуть хрипловатым голосом:
Замок временем скрыт и укутан, укрыт
В нежный плед из зеленых побегов
Но развяжет язык молчаливый гранит
И холодное прошлое заговорит
О походах, боях и победах.
Песня эта — даже не песня, а скорее, баллада, рассказывала о том, что люди из будущего так же, как люди из времени, в котором жила Адини, одинаково любили, ненавидели, боролись за свободу и защищали свою честь. Девушка затаив дыхание, слушала, как Шумилин пел:
Чистоту, простоту мы у древних берем,
Саги, сказки — из прошлого тащим, —
Потому, что добро остается добром —
В прошлом, будущем и настоящем!
Александр Павлович перевел дух, а потом жестом предложил Антону продолжить этот концерт под открытым небом.
Воронин не стал ломаться и исполнил веселую песенку о том, что он «работает волшебником». Действительно, машина времени, которую он изобрел, была еще фантастичней сказочной волшебной палочки.
Не жалеть для друга ничего,
Думать о других немножко тоже,
Вот моё простое волшебство,
Может быть и ты мне в нём поможешь.
Почему, дружок, да потому
Что я жизнь учу не по учебникам,
Просто я работаю, просто я работаю
Волшебником, волшебником, волшебником.
Потом Ольга спела немного грустную песенку про то, что люди порой не могут сделать правильный выбор. И оттого страдают.
Счастье такая трудная штука,
То дальнозорко, то близоруко,
Часто простое кажется вздорным,
Чёрное белым, белое чёрным.
Адини стало грустно. Ей было очень жалко Ольгу Валерьевну, которая была старой, а ни семьи ни детей у нее не было.
— Надо поговорить с папА, — подумала девушка, — может быть, он сосватает ей какого‑нибудь хорошего человека, с которым Ольга будет счастлива.
А тем временем Николай, похлопав Ольге после того, как она допела свою песню, снова взял в руки гитару, и запел. У него был хороший голос, и пел он так у Адини ухнуло вниз сердце, и стало тепло — тепло на душе:
Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены,
Тих и печален ручей у янтарной сосны,
Пеплом несмелым подернулись угли костра,
Вот и окончилось все — расставаться пора.
Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях
Встретишься со мною?
Николай пел, глядя прямо на Адини, и та вдруг поняла, что он поет эту песню не случайно, и именно для нее.
Не утешайте меня, мне слова не нужны,
Мне б отыскать тот ручей у янтарной сосны,
Вдруг сквозь туман там алеет кусочек огня,
Вдруг у огня ожидают, представьте, меня!
У девушки защипало в глазах, и слезы потекли по лицу. Она всхлипнула, и закрыла лицо руками. Шумилин озабоченно посмотрел на свою гостью, и решительно сказал,
