Поскольку попутчик продолжал беззастенчиво на нее пялиться, Джулиана вновь водрузила на голову ненавистную соломенную шляпку, правда, не завязав ленты. Лишенный развлечения, толстяк наконец перестал на нее глазеть и уткнулся в газету, которую достал из кармана сюртука. Однако его живейший интерес к ней не выходил у мисс Бакстер из головы. Она совершенно не думала о своих волосах с самого начала путешествия – впрочем, честно говоря, Джулиана вообще мало о чем думала, пускаясь на эту авантюру. Тотчас после погребения графа отец приказал ей незамедлительно отправляться домой, однако, вместо того чтобы послушно уехать в Лондон, Джулиана рассчитала свою горничную, легкомысленную девицу из прислуги Соммерсби, и села на поезд, идущий в противоположном направлении. И вот она здесь, в полнейшем одиночестве, насквозь пропыленная, смертельно уставшая, пытающаяся остаться неузнанной… Чтобы сохранить инкогнито на протяжении всего путешествия, соломенной шляпки, надвинутой на глаза, было явно недостаточно.
Ей не следовало пускаться в путь с такими отчаянно рыжими волосами! Особенно учитывая цель, которую она преследовала. Человек, которого разыскивала мисс Бакстер – а кроме нее еще и добрая половина Англии, – если верить слухам, скрылся в Шотландии. Он всеми силами старался избежать виселицы и вовсе не желал быть обнаруженным. И если вдруг, случайно оглянувшись, заметит в толпе ее огненную шевелюру, то стремглав бросится от нее прочь. Поэтому первое, что она сделает по прибытии в Морег, – это наведается в аптеку за краской…
Утвердившись в этой мысли, Джулиана прокашлялась. Ее попутчик поднял глаза от измятой газеты.
– Извините, – произнесла она, но вспомнив, что желала остаться неузнанной, тотчас заговорила неестественно низким голосом, подавшись вперед с видом заправской заговорщицы: – Возможно, ваша помощь окажется для меня неоценима…
Но тут ее прервал пронзительный звук рожка возницы. За этим последовал глухой удар, и повозка стала заваливаться на бок, увлекая за собой Джулиану и ее спутника. Падая, мисс Бакстер ударилась головой о дверцу с такой силой, что у нее разом заныли все зубы.
Какое-то время экипаж балансировал в устрашающем положении, но наконец выровнялся, проехал по инерции еще несколько футов и остановился. В карете возникла гробовая тишина, которую нарушал лишь звук учащенного дыхания Джулианы, потом раздался резкий стук в окошко. Оба пассажира разом подпрыгнули.
– Никто не пострадал? – раздался обеспокоенный голос кучера.
– Все в порядке. – Полный джентльмен поудобнее уселся на сиденье и стал спокойно складывать газету – так, словно регулярно попадал в подобные переделки. – Мы столкнулись с другой повозкой, да, мистер Джефферс?
Мисс Бакстер сжала виски, стремясь утишить боль, и вдруг поняла, что ее бедная шляпка валяется в куче сора на замызганном полу кареты. Но, потянувшись было за нею, Джулиана тотчас отдернула руку – она и подумать не могла о том, чтобы надеть это на голову. Ведь даже ногами она касалась этого грязного пола с некоторой опаской…
Открыв дверцу, возница заглянул в карету – вид у него был донельзя озабоченный:
– Вы ушиблись, леди?
У Джулианы раскалывалась голова, а желудок едва не выскакивал через рот, однако боли ни в руках, ни в ногах она не ощущала. Стало быть, обошлось… Весь заляпанный дорожной грязью возница внимательно посмотрел на голову мисс Бакстер. По тому, что рыжие кудряшки отчаянно лезли ей в глаза, Джулиана поняла, что заодно порастеряла и почти все шпильки. Разумеется, на лице возницы тотчас отобразилось искреннее потрясение цветом ее волос.
И Джулиане вдруг стало по-настоящему нехорошо. Напряжение изматывающей трехдневной дороги, страх быть узнанной, а заодно и потрясение от столкновения сделали свое дело, – ею внезапно овладела неконтролируемая паника: «…Ни одна душа на свете не ведает, где я. Если бы сегодня я погибла и валялась бездыханной в грязи шотландской дороги, раздавленная колесами этой вонючей повозки, то отец… ну… отец просто-напросто убил бы меня!»
Содержимое ее желудка – сомнительного качества пастушья запеканка, съеденная во время остановки в Аллапуле, – настойчиво просилось наружу. Почти оттолкнув возницу, Джулиана устремилась вон из экипажа, уже совершенно не заботясь о том, как выглядит. Щурясь на заходящее солнце, она с минуту постояла, шатаясь и хватая ртом прохладный воздух. Наконец буря в желудке утихла.
Вокруг нее словно бурлил водоворот: неясные коричневые, синие и зеленые пятна… витрины, навесы и люди, люди, люди… Она даже не сразу заметила это. Но, в конце концов, единственный объект, который не двигался, привлек ее внимание. Что-то маленькое лежало на земле футах в тридцати от нее.
За спиной у Джулианы уже суетились люди, помогавшие закрепить попадавшие с крыши экипажа посылочные ящики и сундучки. Она слышала обрывки чьих-то разговоров, звон посуды и взрывы смеха, доносившиеся из ближайшего паба. И ровным счетом никого из жителей городка не заботило, что вечерний экипаж только что сшиб одного из жителей, чье тело, распластанное в дорожной пыли, лежало сейчас поперек улицы, никому не нужное…
Возница выбрал не самый лучший момент, чтобы обратиться к ней:
– Прошу вас занять место в экипаже, леди. Мы и так припозднились.
Джулиана яростно сверкнула на него глазами. Неужели он полагает, что она вот так запросто вскарабкается на подножку и усядется в повозку, а бездыханное тело так и останется лежать на улице?
– Произошел несчастный случай, сэр!
– Ага, – невозмутимо кивнул кучер. – Бывает… время от времени. Бедный малыш выскочил откуда ни возьмись и кинулся аккурат под колеса. А вы садитесь-ка, леди… до почтовой конторы уже рукой подать!
Джулиана два раза глубоко вздохнула, моля Небеса ниспослать ей терпение и спокойствие, ибо без вмешательства высших сил она явно не справлялась.
– Я и шагу отсюда не сделаю, пока кто-нибудь не пошлет за помощью!
Возница понизил голос и заговорил с нею тем самым тоном, каким успокаивают испуганных лошадей и урезонивают капризных малюток:
– Да, печальное зрелище, чего уж там, особливо для леди навроде вас. Но тут, в Мореге, это обыкновенное дело. Почему бы вам не забраться в экипаж, чтоб ваши глазки лишний раз на это не глядели? А мы как закрепим последний сундучок, так тотчас и отправимся в путь…
Словцо «это» эхом отдавалось в ушах мисс Бакстер. Это. Такое пренебрежительное, лишившее бедную жертву даже признаков пола! Наяву ли это происходит? «Боже правый… ведь это моя повозка! И причиной всему моя спешка! Я во всем виновата! – стучало у нее в мозгу. – Ах если бы я не попросила возницу поспешить во время остановки у последней почтовой конторы… Я даже сунула ему в ладонь соверен! Я приехала в Морег, чтобы найти убийцу, а вовсе не для того, чтобы самой им стать!»
