Излеченная попаданцем женщина оказалась лет двадцати трех или четырех молодкой с бойким нравом и немалой энергией. Толком не отойдя от болезни, она принялась сновать по всему дому, наводя чистоту и порядок. Заодно присвоила себе старшинство на кухне, отчего все обитатели и гости, впрочем, только выиграли. Готовила Одарка куда лучше и вкуснее, чем джуры. Уже день на третий или четвертый Аркадий уловил на себе ее оценивающий, «женский» взгляд. Учитывая, что одновременно с выздоровлением женщина стала стремительно хорошеть, превращаясь в весьма привлекательную особу, он начал подумывать: «А не судьба ли мне ее подкинула? Если она отъестся и округлится, как обещает, искоса на меня поглядывая, то будет весьма соблазнительной феминой. И страшный по нынешним временам недостаток – невозможность рожать детей – для меня будет скорее достоинством. Больше времени будет доступна для ласк».
Последняя попытка решить половой вопрос с помощью ногайской пленницы не удалась. Она оказалась не только малопривлекательна для попаданца внешне, малого роста, тощая, с минимумом внешних половых признаков. При спермотоксикозе и такая сойдет, однако, немного освоившись в роли официальной любовницы колдуна, девчонка начала проявлять на редкость вздорный нрав и попыталась командовать подчиненными Аркадия, отменяя его приказы. От греха подальше он эту шмакодявку срочно продал, потеряв в цене.
Одарка показалась поначалу попаданцу прекрасным выходом из положения – он фигуристых и бойких женщин любил. Ела спасенная за троих и не жирела, как ни странно, а весьма приятно для мужского глаза округлялась. Дело шло к сближению более тесному, когда Аркадий услышал расспросы джуры молодкой. Она с полчаса мучила парня вопросами. Но ни разу не спросила о его привычках или характере, любимых или нелюбимых вещах и поступках хозяина дома. Все, что ее интересовало, – его состояние. Сколько у него денег, какое есть имущество, какой доход он имеет с походов и т. д. и т. п. Забавно, но из ответов Юрки попаданец узнал о своем благосостоянии нечто новое, хозяином он был не слишком хорошим, многое в финансовых личных вопросах выпускал из виду.
Аркадий понял, что на этой женщине жениться не стоит.
«Хозяйкой она, положим, будет неплохой, но связываться с бабой, которой нужен не ты, а твои деньги… неосторожно, по крайней мере. Сейчас она согласна взять меня в приложение к моему имуществу, а потом может решить, что такой придаток ей не нужен, и угостит интересными грибочками. На фиг, на фиг. Лучше потерпим и поищем еще, чем с такой меркантильной бабой связываться. Наверняка на Украине баб будет куда больше, чем здесь, на Дону».
После этого подслушанного разговора Аркадий стал блокировать все попытки Одарки к сближению. Инстинктивная боязнь перед формализацией отношений с женщинами увеличилась еще больше. Несчастливый брак конца двадцатого века сделал его крайне осторожным в отношениях с противоположным полом. С женщинами нетяжелого поведения все у него складывалось удачно – доставили друг другу удовольствие и разбежались. С особами же, требовавшими длительного ухаживания и устраивания долговременных связей с перспективой официального союза, у него ничего не получалось. Быстро начинало казаться, что партнерша еще хуже бывшей жены.
Между тем ходить по доступным женщинам здесь, в семнадцатом веке, было весьма рискованно, несмотря на отсутствие СПИДа. Пока неизлечимый сифилис сводил людей в могилы не менее эффективно и страшно, чем СПИД в двадцатом – двадцать первом веках. Одной из причин высокой цены на девственниц была именно боязнь венерических заболеваний.
«От этой бабы надо избавляться. Только гнать ее на улицу… как-то… нехорошо. Положим, не пропадет, женщины здесь по-прежнему в цене, их не хватает. Но и равноправным их положение не назовешь – при встрече с казаком баба должна уступать ему дорогу, даже если ей необходимо при этом лезть в грязь или лужу. Феминисток на этих грубиянов нет. Надо будет намекнуть, что дальнейшее ее проживание здесь нежелательно, пусть ищет себе жилье или мужа. Впрочем, чем ей за хату платить – бедна как церковная мышь. Мне только хлопот с бабой, на фиг не нужной, не хватает! Хрен с ней, скажу, чтоб подыскивала место для съезда, и дам время на его поиски. Небось не объест. Тем более, пока здесь живет, будет готовить».
* * *
Уже на следующий день врагов среди городских атаманов у попаданца прибавилось. Или, точнее, он узнал о наличии целой группы существующих вне зависимости от его желания недоброжелателей.
Самого Аркадия на тот день в доме не было, он мотался по делам. Сначала проверял работы в зародыше металлообрабатывающей промышленности Придонья, превращение гладкостволок в винтовки шло успешно. Все чаще удавались опыты по сверлению ружейных стволов. Подобное нововведение обещало заметное уменьшение веса ружей, реальность приделки к ним штыков для набранных на Малой Руси новых полков. Вопреки всем неудачам, он не оставлял надежды на внедрение штыков. Правда, для казаков сабля была привычнее и удобнее, они все же были, прежде всего, морской пехотой, а вскоре должны и массово пересесть на коней.
После контролировал сохранность селитряных сарайчиков. Большая часть из них была не отапливаемой, следовательно, никаких процессов в гуано не шло, проверить можно было именно их сохранность. Не разнесли ли их на дефицитные стройматериалы? Однако, по его настоянию, в нескольких полуземлянках поддерживалась положительная температура, там, вероятно, селитра должна была созревать и зимой. Крепкий характерный запашок хорошо ощущался и на улице – внутрь попаданец не полез. Поболтал немного с выставленной там охраной и отправился обратно домой. Вечером был намечен очередной визит к Татаринову, обсуждение военных планов на весну и лето, стоило поесть дома, а не являться в гости голодным.
Услышав шум в собственном дворе, удивился и встревожился. Голоса слышались слишком уж громкие и злые.
«Кого это черти ко мне принесли?»
Поднял руку, остановился и скомандовал:
– Подъезжаем потихоньку и смотрим, что там происходит.
В сгустившихся уже ранних сумерках удалось рассмотреть в свете горевших двух факелов, что двор прочно оккупирован неизвестными Аркадию казаками-всадниками. Более двух десятков их оттеснили оставшихся дома охранников и джур к входу в помещение и предпринимали попытки, судя по всему не первый раз, ворваться внутрь дома. Пока сгрудившиеся там подчиненные попаданца успешно натиск неизвестных отражали, но было ясно, что надолго их не хватит. Крики от нападавших звучали угрожающие:
