– Дело скорее всего в том, что в начале девятнадцатого века ветер тридцать метров в секунду считался абсолютным пределом возможностей мореплавания. Грубо говоря, двенадцать баллов – условная точка невозврата. Приборы вместе с наблюдателями и кораблями оставались там. – Новиков махнул рукой в сторону горизонта. – А так, конечно, – при том же шаге по три метра на каждый балл, можно и стобалльную шкалу построить… Внутри торнадо столько, наверное, и есть…
– Был бы здесь Воронцов, он бы тебе все объяснил, про ветер и волны, – сказал Берестин.
– А вот здесь – извините, – с улыбкой некоторого превосходства ответил Новиков, и Шульгин с Левашовым согласно кивнули. – Это ты у нас – «крылатая пехота», а я был флаг-штурманом «Призрака» раньше, чем мичман Дим собрался поступать в свое ВМФ-училище… Думаю, я и сегодня сдал бы экзамен по учебнику контр-адмирала Шандабылова[7] на отлично, поскольку помню его до последней запятой, лямбды-аш и вектора абсолютных перемещений. Нам бы такой учебник кто написал для ориентации в океане времен…
– Я тоже в детстве себя командиром звездолета воображал, – парировал Берестин.
– Только до сих пор по земле пешком ходишь, а я все ж таки на «Призраке» почти полную кругосветку отмотал…
Новиков спорил просто так, наслаждаясь свободой, потому что даже самая просторная и хорошо обставленная квартира, из которой надолго не выйдешь, – все равно неволя. Впрочем, если так считать, Замок тоже тюрьма, лишь несколько просторнее. Вдобавок Андрей последнее время ощущал себя гораздо лучше, выбираясь из-под защиты непроницаемых даже для мирового эфира стен. Депрессия никуда не делась, и «снаружи» наваливалась с точностью хорошего хронометра, минут через двадцать-тридцать, но переносилась без прежних мучений. Просто от сознания, что он немедленно может от нее избавиться, вернувшись в убежище. А это – совсем другое дело.
«Вот, наверное, дуггуры бесятся, когда я пропадаю из зоны поражения… – с удовлетворением думал Андрей. – Не зря говорится, на каждый газ есть противогаз». И это тоже способствовало поддержанию душевного равновесия.
– Может, хоть сейчас бросите препираться, ребята? – лениво спросил Шульгин. – Покурим спокойно и пойдем, а то сэр Арчибальд нервничает.
Он был не прав. Сидевший за столом крепкий и красивый мужчина пятидесяти с небольшим лет совсем не нервничал. Напротив, с искренним интересом и стоическим терпением ждал, когда гости закончат говорить между собой и обратятся к нему.
Новиков старательно затягивал паузу. Благо, сигару можно курить долго. А их слова хозяин все равно слышит.
– Сейчас пойдем. Интересно мне, почему с ним Антона нет? Задерживается или что?
– Все, что вам положено, узнаете в положенное время, – оставил за собой последнее слово Берестин.
Не выпуская из рук недокуренных сигар, они дружно подошли к приставному столику, расселись попарно.
– Пепельницу можно? – вполне небрежно сказал Новиков хозяину, выглядевшему, как актер Шон О'Коннори в свои лучшие годы. И примерно так же одетый. Только тот, сэр, агент Джеймс Бонд и прочая, вряд ли допустил бы такое обращение. Этому было без разницы. Он привстал и протянул гостям изящное фарфоровое изделие, которое страшно было осквернять табачным пеплом. Китайское наверняка и скорее эпохи ближе к Конфуцию, чем к фабрикам двадцатого века.
– Спасибо, – кивнул Андрей, державшийся не то чтобы старшим, но лицом, облеченным правом вести переговоры. – Ну так как, дорогой Арчибальд, вы рассмотрели полученную от нас информацию? Что скажете? И почему здесь отсутствует Антон? Ему бы стоило поучаствовать в разговоре, а то вдруг возникнут какие-то недоумения…
– Антон скоро будет. Неотложное дело, понимаете ли…
«Интересно, какие могут быть „неотложные дела“ в Замке, пребывающем по отношению к внешнему миру вне какого-либо времени», – одновременно, пусть и разными словами, подумали все четверо.
– Если только канализацию прорвало, – вслух предположил Шульгин, остальные промолчали.
Арчибальд не обратил на его слова внимания, при всем уважении к Александру, счел их не имеющими отношения к делу.
– До его прихода мы успеем уточнить не самые принципиальные детали. У нас не возникло ни малейших сомнений в подлинности информации, доставленной с Таорэры-Валгаллы. Мы изучили и проанализировали ее в полном объеме, с использованием всех доступных методик. Готовы согласиться с вашей оценкой возможности сотрудничества с Дайяной и ее помощниками. Согласны и с тем, что немедленное массированное вторжение Земле не грозит. Ваша идея использовать Таорэру в качестве планеты-ловушки представляется весьма оригинальной и перспективной. Связать противника изматывающими позиционными боями на второстепенном направлении – остроумно. Особенно если гарнизон составить из наших биороботов…
…Да, такая идея родилась у друзей, когда они, простившись с Дайяной, вернулись в Замок. Пусть там действительно поселится Удолин с коллегами, если ему так хочется, а для помощи и поддержки неплохо бы придать ему команду роботов, силой до взвода. В случае чего, используя бронетехнику аггров, роту курсанток полного состава, наладив контакт с квангами, легко будет отразить любое новое вторжение. И не только отразить.
– Правда, в этом варианте нам придется пойти на очередное, и очень серьезное, нарушение галактических законов, – продолжал Арчибальд с интонациями карьерного дипломата высокого ранга. – Однажды мы его допустили, предоставив роботов для вашего парохода, но то был частный случай, не влекущий, так сказать, прецедента. Эти устройства рассматривались как слегка одушевленные, наделенные ограниченной свободой перемещения исполнительные механизмы. Самоходные станки с программным управлением…
Формулировка ему самому понравилась.
– Сейчас же речь идет о том, чтобы выпустить неотличимые от человека существа не только за пределы «Валгаллы», но и всей Земли, использовать их для войны с гуманоидной расой… Это беспрецедентно и может повлечь санкции…
– Да какие, к черту, санкции?! – возмутился Берестин. – Вы с Антоном давным-давно поставили себя вне всяческих законов, разве не так? Как будто, если до вас доберутся, не знаю, кто именно, лишний год тюрьмы, или что там у вас за такое нарушение полагается, сыграет роль. Антону, даже если второе пожизненное впаяют, без разницы. А тебя, любезнейший, давным-давно приговорили к демонтажу, может быть, даже показательно-публичному. Так чего же теперь… девочек из себя изображать?
Арчибальда тирада Алексея слегка расстроила.
– Ну, зачем вы так, сразу! В доме повешенного – о веревке… Я просто хотел, чтобы вам стали ясны правовые аспекты… Законы, они ведь существуют независимо от нашего личного к ним отношения…
