В тоже время до поры до времени, НКВД не могло предпринять никаких мер против руководства заговора. Во первых, потому, что само Главное Управление Госбезопасности находилась еще в стадии становления, а во вторых, потому что резкие телодвижения грозили расколом в партии. Необходимо было дождаться выступления, и, не дав разгореться огню мятежа, разгромить путчистов. Но сейчас тема разговора была несколько другая.
- Товарищ Бесоев, - сказал Сталин, - спасибо вам за проявленную революционную бдительность. Товарищ Тамбовцев, наверное стоит назначать в караулы, вместе с красногвардейцами и ваших бойцов. Но мы, товарищ Бесоев, позвали вас для другого. Есть работа, которую могут выполнить только вы и ваши люди.
- Слушаю, товарищ Сталин, - старший лейтенант был весь во внимании.
Сталин продолжил, - Вы должны отправиться навстречу поезду, в котором везут в Петербург бывшего императора с семьей. Встретив этот поезд, вы должны будете сменить назначенного Временным правительством комиссара и подчиненный ему караул. Это очень опасный человек, не для вас опасный, а вообще. В первую очередь он опасен для Романовых. Вы должны сделать все, чтобы в НАШЕЙ ИСТОРИИ такой позорный поступок, как расстрел семьи Романовых, не должен свершиться именем Советской власти. Вам решать, что сделать с этим Василием Панкратовым. Можете его выкинуть из поезда, можете доставить в Питер и передать в ведомство товарища Дзержинского. В конце концов, если он попытается оказать сопротивление, пристрелите его. И сделайте все, чтобы по дороге в Петербург с головы царя и его семейства не упал ни один волос. Вот, пожалуй, и все. - Сталин помолчал, разминая папиросу, - Сколько человек вы возьмете с собой?
Старший лейтенант Бесоев на мгновение задумался, - Взвод моих спецназовцев, запас продуктов на четырнадцать дней для нас, и на неделю - для эскортируемых. Один классный вагон для Романовых, две теплушки для моих ребят, и три четырехосные платформы. Две платформы пойдут под БТРы, и одна под "Тигр". Это на тот случай, если вдруг в поисках царской семьи придется отклоняться от железной дороги.
- Лучше не отклоняться, - серьезно сказал Сталин, и посмотрел на Тамбовцева, - ну как, можно выделить товарищу Бесоеву все, что он просит?
Вполне можно, - ответил Тамбовцев, - и срок в две недели кажется мне достаточно реальным, хотя, наверное, можно уложиться и в десять дней.
- Договорились, - сказал Сталин, - я сейчас распоряжусь, чтобы вам организовали поезд, а вы собирайте своих людей и технику. По уму отправить вас нужно было еще вчера. Да, царя повезут северным маршрутом, через Вологду и Вятку, так что и вам придется следовать тем же путем. - Он махнул рукой, - Все, товарищ Бесоев - идите. Счастливого пути!
Не успел старший лейтенант дойти до двери, как Сталин снова окликнул его, - Постойте, мне тут вот что пришло в голову... Тут по Петрограду, как некая субстанция в проруби, болтается контр-адмирал Пилкин. Возьмите его с собой, ведь он, кажется, монархист? Пусть тоже поучаствует в спасении бывшего царя. Да и гражданин Романов будет вести себя спокойнее, увидев среди вас знакомое лицо. Теперь все, товарищ Бесоев - можете идти. А вы, товарищ Тамбовцев, пожалуйста найдите Пилкина, и морально подготовьте его к предстоящему путешествию.
15 (02) октября 1917 года, Полдень. Петроград, Николаевский вокзал, Контр-адмирал Владимир Константинович Пилкин и старший лейтенант Николай Арсеньевич Бесоев. Беспорядочная суета последних минут перед отправлением поезда. Чтобы его составить, потребовались последние остатки авторитета генерала Потапова, звонок в Викжель от самого Сталина, неуемная энергия товарища Тамбовцева, и настырность старшего лейтенанта Бесоева. Попавший сюда уже в последние минуты перед отправлением контр-адмирал Владимир Константинович Пилкин, чувствовал себя, мягко говоря, не в своей тарелке. Еще утром он думал - не пора ли ему вернуться на свой флагманский крейсер "Баян" и к обязанностям командующего эскадрой крейсеров.
И тут его находят, и чуть ли не за шиворот тащат к некоему господину Тамбовцеву, который делает ему предложение, от которого контр-адмирал не мог отказаться. Да и как тут откажешься, когда в твоей помощи нуждается сам Император Всероссийский. Пусть даже все и считают его бывшим императором. Но контр-адмирал был одним из последних "твердокаменных монархистов". Он понимал, что нереально рассчитывать на возвращение Романовых на престол. Но эта идея была у него, как первая романтическая любовь. Знаешь, что предмет твоей страсти недостижим, а все равно, так сладко и приятно иногда помечтать о несбывшемся.
А в том, что реставрация невозможна, он убеждался, каждый раз выходя на петроградские улицы. Не было сейчас в России людей более ненавидимых, чем царь и царица. Причем, ненависть эта была взращена не усилиями революционеров-подпольщиков, а самой царской семьей, и фрондировавшими сливками общества. Иногда контр-адмирала обуревали тоска, и чувство безнадежности, а иногда и ощущение бешеной злобы от бессилия изменить ситуацию.
И вот ему предложен достойный выход. Тем более, что и делать то ничего не придется. Надо только показаться перед светлыми очами Николая Александровича, и убедить того не делать ненужных глупостей. Ибо бывшему императору и его семье не грозит ничего, кроме ограничения передвижения (в пределах Гатчины), и гласного контроля НКВД.
Все, решение принято, вино налито, и надо его пить. Контр адмирал бросил недокуренную папиросу в урну, и вскочил на подножку пассажирского вагона. Часовой в тамбуре отдал ему честь. Пронзительно крикнул паровоз, лязгнули вагонные сцепки, и состав отправился в путь. Владимир Константинович Пилкин стоял и смотрел, как убегает назад перрон Николаевского вокзала, как мелькают телеграфные столбы, и исчезает в туманной дымке Петроград.
- Владимир Константинович, - окликнул Пилкина проходивший по коридору поручик Бесоев, - пройдемте в мое купе, есть разговор.
- Господин контр-адмирал, - сказал поручик, закрыв за собой дверь купе, - вы пожалуйста поймите правильно - этим парадом командовать поручено мне. До момента встречи с царской семьей вы пребываете на положении пассажира. Потом ваша задача - предельно подробно рассказать бывшим монархам о событиях последней недели...
- Я все понимаю, господин поручик, - задумчиво ответил Пилкин, - в нынешних условиях у меня просто нет другого выхода... - он немного помолчал, - Скажите, а что если те люди, которые сейчас сопровождают Николая Александровича, откажутся их вам передавать. Или даже напротив - пригрозят вам их убийством.
