По этикету полагалось кивать, пока директор сыпал сетевыми аббревиатурами, словно в чате, хотя иногда, как все считали, он просто придумывал свои собственные.
– Вечер выдался не ахти. ОК. Но нельзя, чтобы весь сезон так прошел. – Он поправил папку на стеклянном столе. – Только для старших редакторов и глав отдела. У меня появилась информация о зимнем расписании «Реде Глобу». – Тут встрепенулась даже Черная Птичка. – Вам разосланы по почте ПДФ, но гвоздь программы зимнего сезона – новый телесериал. Пока вы не начали стонать про скучные и однообразные передачи, я поделюсь с вами парочкой деталей. Сериал называется «Мир где-то там», сценарий написан Алехандро и Коскимом, но вот в чем реальная тема – проект должен стать триумфальным возвращением Аны Паулы Арозиу. Она играет в паре с Родригу Сантору. «Глобу» вернет их на родину и на телеэкран. Все снимается на секретной закрытой площадке в Бразилии, вот почему никто ничего не слышал. Большая презентация для прессы намечена на следующую среду. Первый выпуск покажут пятнадцатого июня[46]. Нам нужно что-то весомое, яркое и интригующее. Чтобы народ собирался у кулеров и обсуждал нашу передачу, дерзкую и злободневную, мол, как только эти сволочи с Четвертого канала осмелились и все такое прочее. Чтоб у критиков случился полный ГНЛП!
Глаза На Лоб Повылазили, предположила Марселина сквозь гул бесконечного утра. Но не снято еще такое шоу, которое выигрывало бы у мыльной оперы. Любая передача, которая рискнет вякнуть против Аны Паулы Арозиу и Родригу Сантору, падет с десятью пулями в голове. Но «Глобу» считает, что «Мир где-то там» оставит после себя огромную толпу зрителей, которые не станут щелкать по каналам после каждой новой серии и останутся у телевизора. А значит, по опыту Марселины, там пустят что-то дешевое и жизнерадостное. Какое-нибудь «Бла-бла-бла за кулисами» – куча сцен со съемок, интервью с актерами, отрывками из следующих серий, без спойлеров конечно. Вот эту аудиторию и хочет украсть Адриану Руссу. Впервые за долгие месяцы где-то в глубине души Марселины Хоффман ёкнула надежда. Похмелье испарилось от дуновения адреналина. Амбиции блондинки. Карьера блондинки. Снова закрутится карусель проектов. Развлекательные реалити-шоу возьмут свое. Она получит собственный кабинет в виде стеклянного куба. Людям придется стучаться, чтобы войти. Собственный помощник. Ей надо будет только намекнуть, что она хочет «Блэкберри» или розовую «Моторолу Рэзр», и те уже утром материализуются на ее столе по мановению палочки технофеи. Первое, что сделает выпускающий редактор, – отменит шоу всех врагов. Марселина фантазировала, как разобьет в пух и прах все предложения Лизандры во время пятничного мозгового штурма. Она могла бы приобрести ту квартиру в Леблоне, возможно, даже с видом на пляж. Мать порадовалась бы. Марселина могла бы прекратить тянуть время с инъекциями ботокса на скорую руку и объявить полную пластическую атаку на морщины, выдававшие возраст. Спасибо, Богоматерь Дорогостоящих Проектов.
– У нас есть шесть недель, чтобы переломить ход событий. Презентации присылайте главам отделов к пятничному собранию. – Адриану Руссу собрал свои бумаги и поднялся. – Всем спасибо.
«Пока, Адриану. Спасибо, Адриану. Увидимся в пятницу, Адриану. Обнимаю, Адриану».
– Кстати, – он повернулся, уже стоя у двери. – Хотя и не у нас, но напоминаю, что в этом году проходит чемпионат мира по футболу.
«Спасибо, Адриану. Правильно, Адриану. Мы учтем, Адриану».
Боба Фетт все еще грозно держал Марселину на прицеле, но зато Йода, казалось, улыбался.
22 сентября 2032 года
Мяч неподвижно висит в воздухе. Его траектория дугой окаймляет Сидаде-де-Лус, пятьдесят улиц на склоне, на вершину приходится терновый венец фавелы, внизу шоссе исходит от жары в отражении окон и зеркал заднего вида. С другой стороны дороги начинаются закрытые анклавы: красные крыши, голубые бассейны, зеленые тени. В мареве бесконечные башни Сан-Паулу превращаются в архитектурные призраки, в которые с трудом верится, на их верхних этажах горят рекламы. Вертолеты нетерпеливо снуют между посадочными площадками на крышах. Там, наверху, живут люди, чья нога никогда не касалась земли. Но Ангелы Постоянного Надзора поднимаются еще дальше. В ясный день их можно заметить – еле заметное мерцание, словно заблудившиеся клетки в желеобразной массе внутри глаза, когда беспилотники поворачиваются на своей орбите и их большие, похожие на паутинку крылья бликуют на солнце. Шестнадцать беспилотных летательных аппаратов, бренных, как молитвы, постоянно кружат на границе тропосферы. Эти роботы, словно ангелы, никогда не устают, без необходимости не касаются земли и подобно ангелам читают людские сердца и намерения. Они мониторят и отслеживают два миллиарда арчидов – активных радиочастотных идентификационных устройств, – которые рассеяны по машинам, одежде, бытовой электронике и кредитным картам двадцати двух миллионов жителей города Святого Павла. В двадцати километрах над Ангелами Постоянного Надзора огромные воздушные шары размером с городской квартал маневрируют в тропопаузе[47], удерживая позицию над наземными центрами передачи данных. Эксабайты2 информации циркулируют между ними, создавая бесшовный узор коммуникации, в который укутана не только Бразилия, но и вся планета. А еще выше, за пределами чувств и мыслей, GPS-спутники движутся по предустановленным орбитам, отслеживая малейшее движение, записывая любую трансакцию, каждый реал и центаво. И над всем этим Господь в своем кресле взирает на Бразилию и триста миллионов душ, ностальгируя по тем временам, когда всеведение было его прерогативой.
Все это на долю секунды застывает в параболе, которую описал футбольный мяч ЧМ-2030. А потом он падает. Приземляется на правую ногу девушки в облегающих шортиках из спандекса, на которых сзади написано ее имя – Милена – желтыми буквами на зеленом фоне. Она удерживает мяч на плоской поверхности бутсы, а потом снова отправляет его в полет. Резко поворачивается, отбивает мяч левой ногой, подныривает под него и ловит на грудь. На футбольной майке спереди написана ее фамилия синим на золотисто-желтом. Кастру. Синий, зеленый и золотистый – цвета бразильского флага.
– Грудь могла бы быть побольше, – говорит Эдсон Жезус Оливейра де Фрейтас, втягивая утро сквозь зубы. – Но, по крайней мере, она блондинка. Она ведь настоящая блондинка?
– Вы о чем? Это моя двоюродная сестра!
Двукурок – тощий парень с желтоватой кожей, каких в Бразилии называют эншуфрада, без особого стиля и не разбирающийся в жейту и, если эта девчонка, которая выписывает пируэты под мячом в своих сексуальных шортиках и коротеньком топе – его двоюродная сестра, тогда Эдсон не шестой сын шестого сына. Они сидят на складных армейских брезентовых стульях на краю площадки для футсала[48], в бетонном бункере, полном собачьего дерьма, на пустыре за Ассамблеей Бога[49]. Милена Кастру, королева футбола в Сидаде-де-Лус, теперь удерживает мяч на голове на счет раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Все хорошие девочки попадают в рай. Особенно за Ассамблеей Бога. Мяч послушно подскакивает на ее поднятом лбу. Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двадцать. Как богачи и ангелы, этот мяч никогда не касается земли.
