Оставив управлять, покоренными землями Инда мудрого Пора, Александр взял с собой в поход многих индийских князей, включая пылкого Чандрагупту и рассудительного Фигея. Молодой Гупта очень импонировал великому полководцу своей энергией и напористостью. По приказу Александра он вместе с отрядом скифских всадников, днем двигался впереди войска, находя нужные людям колодцы и оазисы с питьевой водой. О чем тут же извещал Александра, посылая к нему гонцов, которые с наступлением ночи вели царских солдат по разведанному маршруту.
Это существенно помогало быстрому движению македонских войск по безводной пустыни, и люди не так сильно страдали от зноя песков. Однако днем, прячась от лучей палящего солнца, солдаты все же давали волю тому, что накопилось у них на душе. И если гоплиты, ведомые Кратером, Пердиккой и Птолемеем ворчали только в полголоса, то пехотинцы Кена говорили, не стесняясь своих чувств. Доставалось всем; и новобранцам Ликаона и конным этерам и щитоносцам, первыми покинувшие лагерь и тем самым, предавшие интересы остальных воинов.
После особо трудных переходов доставалось и самому Александру за то, что из македонского царя превратился в азиатского живого бога. От открытого бунта солдат останавливало лишь, достойное поведение полководца, на равных переносившего вместе со своими воинами всеми невзгоды перехода через пустыню. С самого начала похода, Александр приказал выдавать всем, включая себя, ограниченное количество воды и строго следил за его исполнением. Кроме этого, солдаты хорошо усвоили урок Гефасиса, который твердо показал, что ради исполнения своих планов, царь может продолжить со скифами и греками. Значит, нужно было в очередной раз ждать.
Царские стратеги, как и солдаты четко разделились на сторонников и противников продолжения похода. К первым относились Гефестион с Пердиккой, которых с некоторыми оговорками поддерживали Птоломей и Кратер. Во главе вторых естественно стояли Кен с Мелеагром и молодой Протесилай. Оба военачальника часто встречались по вечерам в своих шатрах и горячо обсуждали тягости солдат и бессмысленность похода.
Их речи жадно слушала молодая танцовщица фиванка Антигона. О ней было известно, что маленьким ребенком она была продана в рабство после взятия Фив Александром и попала в Персию, где из неё сделали танцовщицу. В македонской армии Антигона оказалась как пленница стратега Мелеагра после разграбления воинами царя Персиполя. С ним фиванка приняла участие в дальнейшем походе, часто скрашивая досуг нового хозяина и его друзей своими зажигательными танцами. За это, она получила от македонцев прозвище «играющая задом».
Страстно ненавидя македонского царя за свою несчастную судьбу, рыжеволоса танцовщица, стремилась нанести Александру любой урон всеми возможными способами. Едва заслышав очередные роптания среди воинов о затянувшемся походе, Антигона немедленно выказывала солдатам свое сочувствие затянувшимся походом, осуждая сумасбродство царя, ведущее их к гибели.
Ловко раздувая искры неудовольствия среди солдат, она страстно желала увидеть пламя большого мятежа, чей огонь полностью пожрет все деяния Александра, вместе с его воинством. Однако как танцовщица не старалась, её мечтания не осуществлялись. Железная дисциплина и высокий авторитет вождя среди воинов, не позволили разгореться углям нового мятежа. И раздосадованной Антигоне оставалось лишь терпеливо ожидать своего часа.
Тем временем, в далекой гористой Македонии, куда так стремились солдаты, тоже было не всё спокойно. Отправляясь в далекий поход против Персии, Александр оставил верховную власть над Македонией Антипатру, боевому соратнику своего отца Филиппа. Лучшей кандидатуры на роль царского наместника в тот момент не существовало. Антипатр на протяжении долгих лет был правой рукой покойного Филиппа во всех его делах и начинаниях. Это о нем царь говорил с гордостью и уважением: «Я могу напиться, Антипатр никогда. Я могу проиграть деньги в кости, а он чужд азарту». Но кроме былых дел с Филиппом, у старого полководца были весомые заслуги и перед молодым царем, да еще какие. В самый важный для Александра момент, на воинском собрании, Антипатр решительно поддержал его претензии на трон Аргидов, против остальных соискателей власти.
Оставшись с частью македонского войска в Пелле, Антипатр блестяще справился с возложенной на него задачей по поддержания мира в тылу у Александра. Под его недремлющим оком греческие полисы исправно посылали людское пополнение в армию македонского царя сражавшегося то с Дарием, то с Бесом, то со Спитаменом. Под его присмотром свободолюбивых афинян хватало, только на рассуждение о ценностях демократии и плетения тайных интриг против Пеллы, но не более того. Открыто поддержать спартанского царя Агисса выступившего с оружием в руках против Македонии, они не посмели. Извечные враги македонцев фракийцы и иллирийцы, не совершали свои привычные набеги на приграничные земли царства, а внутренние смутьяны Линкестийцы и Орестиды, тихо сидели в своих замках в Верхней и Нижней Македонии, зализывая раны, после неудачной попытки претендовать на верховный трон.
Могуч и силен был царский наместник Пеллы, но и он имел недруга, с которым ничего не мог поделать. Этим неуязвимым человеком для властного наместника Македонии была мать царя, царица Олимпиада. Люто ненавидя воинскую знать заставившую Александра назначить наместником Македонии Антипатра, жрица Диониса всячески вредила человеку, занявшему её властное место.
Сидя за стенами своего дворца, царица постоянно слала сыну письма, в которых комментировала каждый шаг Антипатра на посту наместника Македонии. Стоит ли говорить, что все они были наполнены желчью и подозрениями в адрес старого воина. За все время похода, царица так не смогла устранить Антипатра но, помня старую истину, что вода камень точит, она продолжала свой труд.
Наветы и наговоры всегда были опасным оружием в борьбе за власть, но куда более весомым аргументом в этом деле был меч в верных для спорщика руках. Имея двор и свиту, Олимпиада добилась от Александра разрешение завести личную охрану. Благодаря умелым действиям царицы она быстро переросла в маленькую армию, что вызвало у наместника большие опасения.
От своих шпионов Антипатр хорошо знал, что твориться в стенах дворца вдовствующей царицы, но ничего не мог поделать. На все его жалобы в отношении Олимпиады, Александр призывал Антипатра проявить терпение к чудачествам слабой женщине, не забывая при этом напоминать наместнику, в чьих руках находится верховная власть.
Для старого воина это было слабым утешением, но судьба помогла ему выбить из рук Олимпиады этот опасный козырь. Когда царь Агисс повел спартанское войско на Пеллу, Антипатр с согласия царя отнял у эпиротки её воинов. Почти все они полегли в битве при Мегалополе, что только увеличило и без того огромный список претензий к нему Олимпиады.
