Звонко шлепнулось на жестяной откос несколько крупных капель, наступило короткое затишье, и вот уже настоящая барабанная дробь заполнила комнату. Несмотря на то, что звенел стеклом в хлипкой раме ветер и полыхали вдалеке размытые ливнем зарницы, от дождя стало даже уютно. Перестали беспокоить подозрительные шорохи и скрипы, которыми славятся старые постройки во все времена: их просто не стало слышно. Тревога отпустила, пришло умиротворение, и Альберт заснул.
3
После стылой ночи знобило, и Альберт нетерпеливо сдувал парок, поднимающийся над кофейной кружкой. Он даже вышел погреться во двор под припекающее уже солнце и нашел, что утро прекрасно, листья деревьев после ночного дождя блестят сочно и радостно, а в воздухе пахнет арбузом. Но прежде чем историк успел сделать первый обжигающий глоток, из-за башни неожиданно донеслось дизельное тарахтение, заглушающее резкие птичьи крики со стороны леса, и во двор, шурша гравием, въехал измученный белый ситроен. Не успел двигатель последний раз откашляться, как из машины выбрался невысокого роста мужичок, одетый, как показалось Альберту, слишком тепло для лета, словно холод замка заставлял всех обитателей кутаться не по погоде. А мужичок несколько секунд разглядывал гостя слезящимися глазками, нехотя изобразил пунцовым лицом подобие радости и спросил безо всяких предисловий:
– Это вам надо в магазин?
Альберт понял, что это и есть тот самый Андре, кивнул, потому что был в общем готов, и приподнял кружку, как бы показывая: вот мол, сейчас допью, и отправимся. Тогда Андре оперся задом на крыло автомобиля, рассеянно нащупал в кармане мятую сигаретную пачку и закурил, сжимая сигарету толстыми перепачканными пальцами и глядя оловянными глазами куда-то сквозь историка. В воздухе повисло ожидание, наслаждаться кофе и солнцем стало невежливо, и ничего не оставалось, как поставить почти полную кружку на широкий каменный бордюр кухонного крыльца и идти к машине. Андре бросил окурок, заметил у крыльца кучу белых мусорных пакетов, напоминавших толстых ушастых кроликов, и закинул их в багажник.
Повалившись на затертое сиденье со спинкой, далеко сдвинутой назад, Альберт принялся шарить по бокам в поисках колеса регулировки. Под редкое постукивание щебенки по колесным аркам они уже доехали до раскрытых ворот, а историк так и не нашел способа устроиться поудобнее, лишь испачкал руки в чем-то маслянистом. Смотреть направо мешала стойка, а дорога была видна как из спортивной машины, то есть плохо. Но вот они выехали на аллею, обсаженную с двух сторон молодой солнечной зеленью, прибавили скорость, отчего в открытые окна начал упруго бить теплый ветер, тут же замелькали справа и слева дворы с небольшими одноэтажными домами, огороды, виноградники, и замок скрылся из вида.
Но не успели они въехать в Шато-дю-Луар, как позвонил дядя. Он справлялся, как Альберт доехал, хорошо ли спалось, и, судя по голосу, удивился, получив ответ, что спалось хорошо. Причина разочарования стала понятна, когда новый владелец замка поделился затеей с комнатой ужасов. Пришлось Альберту подтвердить, что засыпать все-таки было очень страшно, и если бы так не устал с дороги, то не сомкнул бы глаз. В трубке с сомнением похмыкали, но, кажется, поверили. В заключение дядя лишь попросил не мешкая приступить к изучению замка и, помимо исторических фактов, обратить также внимание на легенды и местные страшные истории. Не успел Альберт задуматься, каким же образом собирать местные легенды и предания, как позвонил Крушаль и поведал о некоей папке, оставленной им в каминном зале, со специально подобранными материалами по истории Курсийона. Но агент был немногословен, а впереди уже показался супермаркет, возвышавшийся среди окружающих полей гигантской белой коробкой, словно возмещая утраченное влияние феодальных твердынь.
Довольно быстро купив все необходимое, чтобы на несколько дней обеспечить себя завтраками, обедами и ужинами, Альберт разглядел в галерее на выходе небольшой книжный магазинчик. С трудом втиснув тележку между узких стеллажей, он полистал альбомы с фотографиями местных красот, а когда уже уходил, в глаза бросилась небольшая книжка в мягкой глянцевой обложке, на которой скелет в саване скакал на призрачной лошади и размахивал косой. 'Страшные истории замков Луары', – прочитал он и вспомнил, что света в его комнате нет. Сборник отправился в тележку, и туда же через пять минут были брошены подарочные свечи в виде гномов из местной сувенирной лавки.
На обратном пути Андре нарочно сделал большой крюк, чтобы показать окрестности. Время от времени он комментировал виды за окном, но понять его было сложно, а от звуков хриплого дребезжащего голоса ужасно хотелось откашляться. К тому же буйная летняя зелень по обочинам старательно маскировала окружающее, иногда открывая взгляду то деревенские домики с простенькими автомобилями во дворах, то скальные обрывы холмов, с которых надменно поглядывали на свободную от дани округу небольшие, но суровые замки.
Нетерпение заглянуть в папку Крушаля переборол аппетит, возбужденный развратно разложенными яствами за стеклянными перегородками магазинных витрин. Но наедаться не стоило, чтобы ненароком не уснуть потом на одном из диванчиков, разбросанных по комнатам, и обедом стал лишь спрыснутый оливковым маслом зеленый салат да ветчина с хлебом. Потом Альберт сварил себе большую кружку крепкого кофе, чтобы не угас пыл естествознания, взял предусмотрительно захваченный блокнот и отправился искать каминный зал на втором этаже старого крыла.
Тот, кто мало-мальски знаком с замками, знает, что порой попасть в какое-нибудь помещение можно лишь поплутав в сложной системе ходов, коридоров и лесенок. Сначала Альберт искал лестницу на второй этаж, но та, что была рядом с кухней, вела только в винный погреб. Потолкавшись по первому этажу и попав в тупик, он вернулся на кухню, прошел по длинному коридору в новое крыло, оттуда поднялся на второй этаж и через многочисленные проходные комнаты с давно потухшими каминами прошел обратно в крыло старое. Уровень пола все время менялся, то опускаясь на несколько ступенек вниз, то поднимаясь на пяток ступеней вверх, и очень сложно было не разлить кофе, заглядевшись на очередной гобелен. Дверей на пути было множество, каждую приходилось открывать, чтобы найти нужную, а в итоге искомый зал обнаружился совсем неожиданно, за дверью такой маленькой, словно она вела в кладовку.
Историк сделал несколько шагов и огляделся. Серая пыль висела в косых полосах света и таяла в сумраке. Ноздри невольно расширились: слишком густым показался холодный древесный запах вперемешку с копченым каминным духом. Альберту захотелось нарушить настороженную тишину, нарушаемую только жужжанием мух на стеклах, и он сначала постучал костяшками пальцев по латам ближайшего рыцарского чучела, а затем со скрипом отодвинул от стола один из многочисленных стульев с высокой прямой спинкой. Серая картонная папка вздувалась на столешнице. Усевшись, историк аккуратно поставил успевшую остыть кружку на блокнот и оттянул резинки. Папка распахнулась.
Сверху лежали открытки и фотографии: начала века и послевоенные. Курсийон представал со всех возможных ракурсов, сезоны, люди, деревья сменялись вокруг него, да и сам он не оставался неизменным. Вот рабочие перекрывают крышу, и новая ее часть блестит свежей темной черепицей, а вот эта же крыша на другой фотографии, спустя годы, но уже замшелая, неровная… Альберт перебирал карточки, разложенные по годам, и видел, как замок то старел, то возрождался, как птица Феникс, на зависть людям, которые так не умеют.
Какие-то слипшиеся друг с другом письма демонстрировали разные почерки и выцветшие чернила, в которых едва угадывался фиолетовый оттенок. Все это вместе с планами замка разных времен Альберт бегло смотрел и откладывал в сторону, по-настоящему заинтересовавшись лишь подшивкой исследований по истории Курсийона, выполненных в вольной форме и без указаний источников. Это было уже интересней, потому что выжимки, к стыду своему, Альберт всегда любил. Вот только чужой труд, хоть и экономит время, нуждается в проверке. А на самом дне папки лежали газетные вырезки и ксерокопии документов. В итоге Альберт разложил все это на столе отдельными стопочками, сделал большой глоток кофе и приступил к более тщательному изучению бумаг.
Ранняя история замка описывалась весьма скупо, и более-менее подробно охватывалось лишь позднее средневековье. Хорошо были отражены времена Жанны Д,Арк, но информация касалась в основном известных владельцев замка, каким, например, был Жан де Байе по прозвищу 'Английская Чума', прошедший вместе с известной воительницей путь от Орлеана до Реймса и благополучно ее переживший.
Сведения были довольно интересными и весьма полезными для работы, но в определенный момент от французских текстов начало слегка поташнивать. В конце концов было решено прервать корпение над документами и для разнообразия спуститься в подвалы. Альберт как раз дочитал про тайную часовню для протестантских богослужений, не так давно обнаруженную в подземелье замка, и подумал, что было бы неплохо взглянуть на нее, а заодно и развеяться. Но для этого следовало найти знающего ходы провожатого, и нужен был свет. Стало быть, надо было найти Андре. И Альберт покинул каминный зал, ощущая особенное щекочущее чувство от предстоящей встречи с чем-то пугающим, но безопасным, с чем-то таким, что вызывает смех днем и страх после захода солнца.
