Прихлебывая из кружки кислый кофе, медленно одеваюсь. Настроение мне окончательно портит правый носок из единственной чистой пары, выпуская в дырку мой мизинец. Глядя на свой голый палец, по совокупности последних событий прихожу к выводу, что из черной полосы жизни я, наконец, перешел в совершенно черную.
Болит голова. Маленький дятел вцепился острыми коготками в затылок и узким длинным клювом-шилом тычет в мякоть мозга. Зря я сегодня утром решил снять стресс. Нужно было ложиться спать. Просто – спать, тихо и покойно, как дите в люлечку. К сожалению, понимание очевидных преимуществ трезвого образа жизни обычно приходит только на утро.
– У себя? – останавливаюсь у столика секретаря.
Девушка поднимает на меня взгляд:
– Вы по какому вопросу?
– Вызывали.
У секретарши тонкие неуверенные губы. И складочки в самом углу рта, когда она улыбается. Совсем как у той девчонки в магазине.
– Вы, извините, – она не знает меня в лицо, но стесняется обидеть.
Совсем молоденькая девочка. Или я слишком постарел за эту ночь, называя двадцатилетних блондинок девочками.
– Петров. Ведущий эксперт. Отдел «К».
Секретарша смотрит в ежедневник:
– Ах да. Подождите немного, – поднимает на меня глаза, улыбается смущенно. – Начальство там большое. Ну, вы понимаете…
– Понимаю, – сажусь в угол так, чтобы микрофон беспроводной гарнитуры был направлен в стеклянную стенку кабинета, прикрытую изнутри опущенными жалюзи.
По движению в узких прорезях видно, что в кабинете двое. Нажимаю кнопку гарнитуры. Моя гарнитура не только замаскированная рация. Но и сверхчувствительный направленный микрофон с узким фокусом.
– Другие кандидатуры есть? – незнакомый мужской голос.
– Он – лучший, – уверенно говорит мой начальник. – Просто – лучший. Остальные и рядом не стояли.
– Но он ведь даже не офицер, – печально произносит его собеседник.
– Это – плюс.
Секретарша нажимает кнопку внутренней связи, и в кабинете пищит вызов.
– Слушаю, Аня, – говорит полковник.
Это смущающееся юное чудо зовут Аней. Стоит запомнить. Секретарша говорит, с интересом косясь на меня серыми глазками:
– Здесь Петров прибыл.
Совсем молоденькая. Ей пока все здесь интересно и кажется, что за неказистой внешностью похмельного технического эксперта может скрываться тот самый Штирлиц, который Макс Отто и штандартенфюрер. Только что из Берлина, сосредоточенный и скромный красавец-мужчина, водивший за нос весь Третий рейх и империалистов Запада.
Глупенькая.
– Он здесь, – сообщает Каинов собеседнику.
Прямо передо мной на высоте человеческого роста раздвигаются пластины жалюзи, и неизвестный долгим взглядом разглядывает меня. Я, как человек более деликатный, делаю вид, что весьма заинтересован конструкцией пластикового стула перед собой и взгляда его не замечаю.
– Не впечатляет, – после паузы говорит собеседник полковника и отпускает жалюзи.
Ну почему я никому не нравлюсь? Хоть бы раз кто за целую жизнь пощадил мое самолюбие. Ах эти бесчувственные, злые люди…
– У него уникальные способности. Блестящий аналитик. А уж в информационной безопасности нет опаснее взломщика, – уверенно произносит Каинов.
Вот как. Гм… Кажется, самое время поговорить с начальством о повышении зарплаты.
В кабинете долгая пауза, шелестит лопастями вентилятор. Кто-то барабанит пальцами по столу.
– Лучше его нет, – повторяет полковник.
– Без опыта оперативной работы…
– Я уверен, что, кроме него, никто другой не справится, – упрямится мой начальник.
Эта странная фраза интригует меня, и я непроизвольно прижимаю пальцем гарнитуру к уху, чтобы лучше слышать.
– Он – технарь. Он не умеет ни ходить, ни дышать, ни слушать. Вообще, он умеет стрелять?
– Алексей Исаевич, – примирительно говорит Каинов. – Мы ведь его не на ликвидацию посылаем…
Жизнь полна открытий, черт возьми. Судя по имени-отчеству, сквозь жалюзи меня наблюдал сам генерал Переверзев.
– И хорошо, – говорит примирительно генерал.
Долгая пауза.
– Не глянется он мне, – добавляет после долгого раздумья Переверзев. – Что-то в нем не так. Я скажу – нет.
– Алексей Исаевич, – вкрадчивый голос полковника, – я уважаю ваше решение и ваш опыт чекиста, но… внешность здесь не главное.
– Я не говорю о внешности, – хмыкает генерал. – Он не готов, вот и все…
– Он – лучший хакер Советского Союза. Да и в мире, я уверен, вряд ли найдется хоть кто-то, способный составить ему конкуренцию.
Генерал деликатно покашливает, интересуется:
– Вы уверены, что он лучший?
– Уверен. Как и в том, что сейчас он слушает нашу дискуссию, товарищ генерал.
– А он нас слушает?
– Никаких сомнений.
Секундная пауза. В узких прорезях жалюзи качается грузный силуэт.
– Гм, – голос генерала. – Ну… пусть заходит…
– Петров, заходи, – говорит, не повышая голоса, Каинов.
Я поднимаюсь, улыбаюсь неловко секретарю:
– Простите, Аннушка. Меня приглашают, – и поворачиваю ручку дверного замка кабинета начальника технической службы КГБ СССР полковника Каинова.
Генерала Переверзева вживую я раньше не видел. По понятным соображениям портретов его в газетах не печатали, на трибунах по праздникам он не стоял, рукой демонстрациям трудящихся не помахивал. Оказался он совершенно лысым мужиком простецкой внешности, с крупной головой, тяжелыми чертами лица и острым, живым взглядом.
– Ведущий эксперт Петров прибыл по вашему приказанию, товарищ генерал, – останавливаюсь перед длинным столом для совещаний.
Каинов глядит искоса на начальника.
– Присаживайтесь, товарищ ведущий эксперт, – кивает задумчиво Переверзев.
Скромно опускаюсь на крайний в ряду стул. Тот факт, что меня пригласили не для выволочки, а, более того, присутствие в кабинете одного из первых лиц КГБ СССР придает мне наглости, и я с интересом ответно рассматриваю лицо генерала. Когда еще представится удобный случай.
– Скажите, Петров, – прерывает недолгое молчание взаимного изучения Переверзев, – почему вы не вызвали милицию по телефону, как поступил бы любой нормальный человек на вашем месте?
Мгновенно понимаю, о чем он говорит, и напоминание о погибшей юной кассирше портит мне настроение.
– А не было времени на беседы, товарищ генерал. Представиться, назвать адрес, пару вежливых переспросов и уточнений ситуации – и мои мозги на стене. Вы же знаете эту долгую песню с дежурными отделений – ваше имя, ваш адрес, номер паспорта, где трудитесь, чем болели. В эпоху искоренения преступности они уже и разговаривать-то разучились…
Генерал прищуривается, в глазах зажигается острый огонек:
– А сломать за пару секунд систему безопасности, получается, проще?
– Для меня – проще, – рублю рукой воздух, замечаю, как Каинов надувает щеки и понимаю, что не по чину разговариваю, стараюсь смягчить. – Я хорошо знаю эти системы, товарищ генерал. Хай-тек здания, управляемые с одного пульта. Лифты, гаражи, подвалы, видеонаблюдение – и все одной кнопкой…
– Откуда знаете?
– Мне было интересно, – рассказывать о том, как в процессе изучения я сломал сеть нового Всесоюзного центра торговли, недавно открытого в столице и о котором много писали в прессе, нет желания. – Книги, журналы, технические публикации – все это доступно.
– Почему после вызова милиции не ушли? – генерал сверлит меня требовательным взглядом. – Судя по записям камер наблюдения, был прекрасный шанс выйти через подсобные помещения и не встречаться с прибывшим на место нарядом. Вы находились недалеко от двери.
Его вопрос бросает меня в прошедшую ночь. Вновь перед глазами копошащиеся у стеллажа фигурки хулиганов с палками. Дверь подсобки в пяти шагах. И исчезнувшая девушка. И притворяться нет ни малейшего желания. Пусть думает обо мне что хочет.
– Я видел тело охранника, но не знал, что с кассиршей. Молодая девушка, комсомолка. Если бы я заблокировал их в торговом зале вместе с ней неизвестно, что было бы, понимаете…
Генерал неожиданно кивает, поворачивает голову к полковнику и вновь кивает:
– Сообщите мне ваше решение до восемнадцати.
Встает, протягивает мне широкую ладонь:
– Приятно было познакомиться.
Пожимает мне руку и выходит.
Как только за генералом закрывается дверь, Каинов берет быка за рога:
– Ты видел материалы, которые слил вчера по операции три-ноль?
– Видел, – чего тут упрямиться.
– Тактико-технические характеристики ракет помнишь?
Так, что же там было…
– Сто километров полета, три квадратных километра поражения из одного чемодана. На память не жалуюсь, товарищ полковник.
– И о рекомендованном применении помнишь?
Помню.
– Сооружения и здания. Высокая проникающая способность, защиты нет.
Полковник молчит.
– А что… намечается? – настораживаюсь.
