Ознакомительная версия.
Игорь автомат перебросил.
– Вроде в порядке. Ни пуха.
– К черту.
Это было обычным напутствием и ответом разведчиков, как у моряков – «семь футов под килем».
Игорь сделал крюк, по лесу вышел к грунтовке.
Подождал, пока проедут машины. Что немецкому солдату в лесу делать? Подозрительно будет, тем более он один. На въезде в село никакого поста или патруля. Прошел неспешно до конца. Точно, самоходные орудия «Насхорн» в количестве двадцати шести штук. Какое-то подразделение связи, потому как на крышах грузовиков складные антенны видны, но не пеленгаторы, у них антенны другие.
А еще госпиталь, судя по немцам с повязками и пробегающим санитарам. У них поверх формы белые халаты надеты. А вот штаба не видно. У штаба обычно часовой, мотоциклы или легковые автомашины, применительно к фронтовым условиям у наших «Виллисы» или ГАЗ-47М, а у немцев «Кубельвагены» или «Хорьхи». Дойдя до конца села, повернул назад. Штаб все же был – в избе, временный, самоходного подразделения. Потому что, когда Игорь назад шел, перед одной избой выстроились самоходчики. Форма как у танкистов – черные короткие курточки, пилотки. У немцев самоходные и штурмовые орудия относились к танковым частям, а в Красной армии числились за артиллерией, и форма была соответствующей. Причем, как понял Игорь, в строю стояли командиры машин. Если бы построили весь батальон, военнослужащих было бы значительно больше.
Любое подразделение в армии, начиная с батальонного уровня и выше – полк, бригада, дивизия, – имеет штаб и, кроме командира, имеется начальник штаба и соответствующий штат. Штаб – это голова подразделения, его мозг.
Все это Игорь ухватил мимолетным взглядом, рассматривать нельзя, привлечешь ненужное внимание. Солдат в любой армии обязан заниматься делом, а не бродить бесцельно. Для любого командира не занятый делом солдат – как красная тряпка для быка. Зайди в курилку, затянись самокруткой, и ни один старшина тебя не тронет – перекур. А если рядом с курилкой стоять будешь, обязательно припрягут. Мало ли у ротного старшины дел найдется? Ящики переставить, сапоги на складе пересчитать, покрасить что-нибудь.
У выхода из села аккуратно осмотрелся: не следует ли кто за ним? Уже с грунтовки, отшагав метров триста, нырнул в лес и вдоль опушки, укрываясь за деревьями, к Николаю.
– Что высмотрел?
– Танковый батальон, самоходки. Госпиталь, подразделение связи – машины с антеннами.
– Может, связь танкового батальона?
– Зачем? На самоходках свои рации стоят, сам антенны видел.
У немецких самоходчиков роты были, как у танкистов, а у наших самоходчиков – батареи, по-артиллерийски.
– Итак, что мы имеем? Или штабиста самоходчиков брать, или радистов этих пощупать. На кой черт они здесь стоят?
У радистов коды и шифры, журнал радиограмм. Для нашего командования сведения ценные, особенно для дешифровщиков. Но у радистов не бывает карт с расположением позиций, частей. Они только у строевых командиров, да и то начиная с комбата.
Судили-рядили долго. Понятно, что штабист самоходчиков, да еще если с картой – «язык» ценный. Только взять его сложнее и опаснее. Рядом с избой, где штаб батальона, самоходки и личный состав. Учини перестрелку – сомнут числом, их около двух сотен. Понятно, на самоходке за ними гоняться и из пушек вслед стрелять не будут. Но у самоходчиков автоматы и пулеметы есть, кроме личного оружия – пистолетов. Устраивать захват пленного со стрельбой – занятие безумное, для самоубийц. А получится ли взять тихо? Скорее всего, командир или начальник штаба ночуют там же, в штабе. Село небольшое, свободных изб нет.
Решили понаблюдать. Все равно белым днем активных действий предпринять нельзя. Для лучшего обзора Игорь на дерево забрался с биноклем. Только интересующая их изба другими заслонена. Игорь спустился, предложил Николаю:
– Давай по лесу к задам деревни подберемся. Штаба не видно. Да и если брать будем, сподручнее получится.
– Кто бы был против. Предлагаю пока подхарчиться, все груз меньше будет, да и воевать сытым лучше. Я вот лично есть хочу.
Съели по большому ломтю соленого сала с хлебом, запили водой из фляжки. Были еще две банки консервированной американской колбасы и немного хлеба. Решили приберечь на вечер.
Аккуратно перебрались на зады деревни, где огороды, хозпостройки, вроде сараев, свинарников и туалетов. Они всегда на отшибе. Вот туалет разведчиков больше всего интересовал. Туда без охраны ходят, самое удобное место для захвата. А кроме того, при посещении нужника человек расслаблен, зачастую без оружия идет.
Игорь высмотрел избу штаба, почти напротив нее на дерево влез. Отлично двор виден даже без бинокля. Пятьдесят-семьдесят метров дистанции всего. Но вести себя надо тихо и скрытно. Часовой у штаба сменился в шестнадцать часов, значит, следующая смена в двадцать. У немцев наряды летом по четыре часа стояли, зимой по два. Через время успевший вздремнуть Николай занял место Игоря на дереве. Брать надо вечером, все постройки во дворе должны быть изучены. Вдруг писарь штабной в сараюшке спит? Всю операцию сорвать может.
Немцы к полевой кухне потянулись, за столы расселись. Едой запахло. Разведчики только слюни сглатывали. Одна партия самоходчиков сменяла другую. Насытившиеся курили в сторонке, разговаривали, хохотали над шутками. Николай зло прошипел:
– Как на учениях у себя в фатерлянде.
Вроде не война, а прогулка.
Игорь палец к губам приложил. Он прислушивался, о чем самоходчики говорят. Ветерок легкий периодически звуки в сторону относил, дистанция до немцев велика, а тут еще Николай мешает. Но по отрывкам понял – завтра батальон выдвигается. Вопрос – куда? Самоходки мощные, сильная пушка 88 мм, как на «Фердинандах», ходовая часть от танка Т-IV. Но двигатель и водитель спереди, боевая рубка сзади. По компоновке и внешнему виду смахивает на советскую СУ-76, или «сучку», как ее звали в войсках, только крупнее. Использовалась как средство борьбы с танками. На фронте были случаи, когда «Насхорны» удачно отбивали атаки танков с дистанции в пять тысяч метров. Если такой батальон займет позиции близ передовой, может сорвать наступление на участке фронта или наши танкисты заплатят многими жизнями.
Когда самоходчики поели и ушли, Николай спросил у Игоря:
– О чем они болтали?
– Завтра убывают на фронт.
– Хреново. Видал, какие у них пушки?
– Ага.
До вечера изучили расписание смены караулов, состав штаба. Три офицера, пара младших командиров типа фельдфебелей и несколько рядовых. К вечеру рядовые и младший комсостав из штаба ушли. Как и предполагали разведчики, офицеры собирались ночевать в штабной избе.
– Гранату бы им в окно. Сразу убрали бы всю верхушку, – помечтал Николай.
– Завтра бы к вечеру замену прислали. Или командование взял на себя один из командиров роты. Приказ есть, и его надо исполнять.
– Тогда одного взять, других…
И Николай большим пальцем чиркнул поперек горла. Обозначало – вырезать. Игорь сердцем его понимал, однако разум запротестовал. По-тихому взять офицера и уйти. Одно плохо, в сортир с оружием, а тем более с картами не ходят. А наболтать на допросе можно все что угодно. Карта нужна!
Игорь мысленно проигрывал разные варианты. Даже склонялся к мысли Николая. Снять часового, ворваться в избу. Одного офицера взять, других пустить в расход. Опасно и рискованно. Если с часовым не все гладко пойдет, крикнет или упадет, загромыхав оружием, офицеры проснутся. Даже если удастся удачно войти, немцев трое.
Очухается один, крикнет, пиши пропало. Можно ждать у туалета, но тогда карты не будет. Дилемма!
Постепенно жизнь в селе замирала, затихала. Немцы, войдя в любой населенный пункт, сразу стреляли собак. Разведчикам сейчас это на руку. У псов хороший слух и нюх, учуяли бы, залаяли, подняли тревогу.
Разведчики начали совещаться. Решили – брать языка у сортира. Была бы группа из четырех человек, можно было попытаться войти в избу.
В темноте перемахнули плетень, переползли к туалету, залегли. Ждать пришлось долго, уже нервничать начали. Время уходит, смена караула скоро. Наконец послышались шаги, появилась темная фигура. Немец был слегка подшофе, напевал вполголоса Лили Марлен, любимую в вермахте. Еще в лесу разведчики договорились о действиях. Брать языка было решено после выхода из туалета. Когда немец зашел в дощатое строение, разведчики встали по обе стороны. Немец вышел, застегивая ремень. Николай ему въехал кулаком поддых. Немец от боли согнулся, рот разинул, сипит, пытаясь вдохнуть. Николай ему кляп в рот сунул, Игорь сделал подсечку, свалил немца, заломил руки назад, удерживал, пока Николай веревкой связывал. Прислушались. Никто не услышал возни. Игорь пощупал погоны на немце – фонарик зажигать нельзя. Рядовой или офицер? Повезло, пальцы ощутили на погонах квадратики. Гауптман, по-нашему – капитан.
Ознакомительная версия.
