местного священника. Служителя Распятого удостоили особой чести – его не сожгли вместе со всеми, но раскроили голову топором и причастились теплой крови.
-Берите баб и зерно! – гаркнул Влад, перекрывая крики несчастных и треск сгораемых бревен, - да пошевеливайтесь, пожри вас Троян! Нам нужно убраться отсюда, пока ромеи не спохватились.
-Мудро сказано, хевдинг, - произнес Вальфрик, - но поздно.
-Что?
-Посмотри!
Ют указал на дорогу, ведущую к городу – и Влад, проследив за указанным направлением, в сердцах выругался, заметив большой столп пыли. Видимо, кто-то успел подать весть в город или же по дыму от горящей деревни ромеи поняли, в чем дело. Столп пыли приближался - теперь Влад ясно видел, что к ним скачет не менее сорока конников.На миг жупаничу стало не по себе - вспомнились рассказы отца про страшных аварских и ромейских конных лучников, с легкостью расстреливавших пеших славян, тогда как сами наездники оставались в безопасности. Впрочем, миг колебания быстро прошел.
- Распрячь телеги! – крикнул Влад, надеясь, что его голос не дрогнул, - ставить их поперек дороги. Девок и добычу – в середину!
Приказы командира исполнялись молниеносно – славяне живо распрягли лошадей из телег, поставив две из них поперек дороги, перед подъезжавшими лучниками, еще две – по бокам и одну позади. Теперь конная атака оказалась невозможной, хотя против лучников это по-прежнему оставалась слабой защитой. Оставалось полагаться лишь на милость богов – зря что ли их сегодня весь день ублажали столь обильными жертвами?
Ромеи уже были совсем близко – и Влад, вскочив на телегу, первым швырнул дротик в коней. Один из солдат, покачнувшись, ухватился за торчавший из шеи дротик и повалился с коня. Вслед за Владом начали метать дротики и остальные славяне. Сам жупанич с некоторым трепетом ждал в ответ ливня стрел, но его так и не последовало. Он не знал, что в заштатном гарнизоне Крита нет грозных «кентавров» – славы Империи. Лучшие воины уже много лет воевали на всех фронтах сначала с персами, а потом – с арабами. Славянам же противостояли те, кого сочли непригодным к большой войне, умевшие обращаться с луком как бы не хуже самих находников.
Под градом дротиков и копий захлебнулась попытка конных преодолеть выставленную преграду- несколько ромеев уже пытались выбраться из-под жалобно ржавших, смертельно раненных, лошадей или сами лежали мертвыми. Ромейский командир отдал приказ спешиться и идти врукопашную, метая копья в ответ на дротики и топоры. Перед телегами критяне на миг замедлились, дав славянам время на еще один бросок дротиков, после которого еще один десяток нападавших пал смертью храбрых.
-Перун с нами, братья!- крикнул Владислав, - вперед!
Он первым спрыгнул с повозки, врубаясь в ряды ромеев. Первый же взмах топора снес голову врагу, второй отрубил занесенную с мечом руку, пока Влад хохоча и призывая Перуна, прорывался к командиру ромеев. Следом за ним с воинственными криками уже бросались остальные дружинники, свирепо рубясь направо и налево.
Внезапно перед глазами Влада мелькнула сталь – он едва успел отбить удар направленный ему в грудь. Перед его глазами мелькнуло искаженное ненавистью горбоносое лицо, яростные черные глаза, окруженный черной бородой рот, выплевывавший проклятья. Сталь зазвенела о сталь, пока жупанич и командирромеев пытались достать друг друга. Вот критянин изловчившись, ранил Влада в предплечье – и тот дико взвыл от острой боли пронзившей его правую руку. Топор бессильно упал на землю, но прежде чем враг, уже торжествующий победу, смог опустить занесенный меч, Влад выхватил здоровой рукой собственный клинок и что было силы вогнал его в распахнутый рот ромея.
Это явилось последней каплей – потеряв командира, ромеи бросились наутек, однако славяне догоняли и беспощадно истребляли их.
-Это славная победа,господин, - к Владу подошел Стойгнев, с ног до головы забрызганный кровью, - теперь их город беззащитен. Прикажешь идти на штурм?
Влад огляделся – все ромеи были мертвы, но и немало его дружинников валялось на земле. Еще больше было раненных.
-В другой раз, - покачал головой жупанич, - у нас все еще слишком мало народу. К тому же мы уже взяли добычу. Снимите доспехи с убитых греков, ловите их лошадей и запрягайте в повозку. Тела убитых возьмем с собой – и наших и ромеев.
-На кой они нам, - поморщился Стойгнев, - пусть кормят ворон.
-Перед отплытием мы устроим большой костер для наших братьев, -
