Почти все сделали три шага вперед, лишь небольшая кучка человек в двадцать, опасливо озираясь, рванула в лес на противоположную от нас сторону. Им вслед никто не стрелял, они сами решили свою судьбу, но если они попадутся нам в качестве полицаев, то жалеть не будем, просто вздернем на ближайшем дереве и пойдем дальше.
Две с половиной сотни пленных пошли со мной; отойдя от дороги на пару километров, сделали небольшой привал у маленького лесного родника. Хотя бойцы и попали в плен совсем недавно, но уже успели ослабеть, так как пройти на своих двоих за этот день им пришлось немало, кормить их не кормили, а некоторые уже пару дней не ели. Мы-то за время ожидания успели отдохнуть, все же больше трех часов лежали и ждали, пока нам не подвернется подходящий случай.
Зная, что освобожденные будут голодными, я сразу взял с собой достаточно банок тушенки со склада. Как только я объявил привал, так сразу пленные бросились к роднику, так как их не только не кормили, но и не поили, а потому все сильно страдали от жажды. Когда боец вволю напивался и отходил от родника, ему вручали вскрытую банку тушенки и ложку, которые тоже были на складе и которые я в достаточно большом количестве забрал с собой, разумеется, прихватил три сотни и сейчас. Пленные еще не особо долго голодали, а потому и банка тушенки на каждого не должна была вызвать проблем. Когда все поели и попили, я дал полчаса на отдых, после чего мы двинулись дальше.
В наш лагерь я их пока не повел, через два часа скомандовал снова привал, на котором, вооружившись добытой на складе толстой тетрадью и карандашом, приступил к опросу пленных. Опрашивая их по одному, я записывал фамилию, имя, отчество, звание и воинскую специальность. Мне в принципе надо много разных специалистов, вот и буду их искать. Проводил опрос до самого вечера, пока не стемнело, и все равно не успел всех опросить. Выставив часовых из своих бойцов, легли спать. Утром после завтрака продолжил опрос, и только когда опросил всех, отправились дальше. В итоге я получил 252 бойца, еще 21 не пожелали идти со мной и ушли еще на дороге.
По опросу получилось, что у меня пополнение из 216 рядовых, 23 сержантов, 7 старшин и 6 командиров, из них 2 лейтенанта, 3 старших лейтенанта и один капитан. В принципе на батальон уже хватает, правда, без обслуги и усиления, но и пленных с окруженцами пока еще никто не отменял. После того как я закончил с опросом, отвел в сторону командиров, как говорится, все вопросы надо заранее обговаривать на берегу, чтобы потом не было сюрпризов в плавании.
– Итак, товарищи командиры, тут четверо из вас старше меня по званию, надеюсь, у вас нет намерения исключительно по этому случаю попробовать взять командование на себя?
Весь мой вид и тон говорили о том, что это очень плохая идея, которая может выйти ее инициатору боком, а потому все дружно выразили свое нежелание брать на себя бразды командования.
– Вот и отлично, со своей стороны могу вам только обещать, что вы не пожалеете о таком решении, а теперь вот вам ваши документы.
С этими словами я раздал им их собственные документы, которые нашли в сумке у старшего конвоя, который ехал в головной телеге. Все командиры сразу повеселели, ведь даже если они выйдут к своим в составе моего отряда, то отсутствие у них документов создаст им массу проблем. Я сам не собираюсь рассказывать, что освободил их из плена, а значит, выйдут в итоге вместе со мной как командиры отдельного батальона и проверку пройдут без особых сложностей. Да они и сами были не дураками, отлично все поняли.
После этого, снова построившись в колонну и выставив боевое охранение, мы двинулись уже к лагерю, до которого было меньше десяти километров. Поскольку я не гнал людей, так как спешить нам было некуда, то в лагерь мы пришли только в полдень. Выделив новеньким мыло, погнали их мыться к ручью, после чего и стали выдавать им новое нательное белье и обмундирование, так как их в основном превратилось в лохмотья. Через пару часов передо мной стоял строй бойцов в новенькой форме и касках. Оружия на всех не хватило, чуть-чуть, но это была не беда, кстати, я ополовинил запас формы, и да, немецких подвесных, штык-ножей, фляжек и котелков на всех не хватило. Вот что я сразу брал с запасом, так это лопатки, которые теперь висели у каждого бойца и командира на поясе. Сначала командиры удивлялись, что и им тоже старшина выдал по лопатке, но приказ есть приказ. А я, стоя перед строем, достал из чехла свою лопатку и сказал:
– Сейчас все вы заточите свои лопатки до бритвенной остроты, для чего это надо, показываю.
С этими словами подошел к растущему неподалеку молодому деревцу толщиной с запястье и одним резким ударом наискосок перерубил его. Все только ахнули, а я, крутанув в руках свою лопатку, вернул ее в чехол и продолжил речь:
– Видели? А теперь представьте, что это не дерево, а враг. В рукопашной схватке это будет страшным оружием, при должном умении и силе можно и конечность отрубить, и даже голову. Вот вам и шанцевый инструмент, чтобы иметь возможность отрыть себе укрытие, и прекрасное оружие для рукопашного боя. Чтобы через два дня у всех лопатки были заточены, а теперь разойдись.
Распустив бойцов, я засел за списки личного состава, распределяя бойцов и командиров по трем ротам и хозвзводу. Провозился до самого вечера, хорошо, что на складе было достаточно канцелярских товаров, и недостатка в тетрадях не наблюдалось. Назначил командиров, а получилось впритык, да даже меньше, чем нужно, но это временно. Капитана Неверова, который оказался командиром роты, я назначил своим начальником штаба, правда, перед этим поговорив с ним, а то, может, он совсем не потянет эту должность, но капитан заверил, что вполне справится с этими обязанностями. Всех трех старлеев поставил командирами рот, а обоих лейтех – взводными. Хомячок Хлынов занял должность зампотыла, а пернатый Курочкин – командира комендантского взвода. Что БАО, что комендантский взвод, разница небольшая, а мне необходимы были еще семеро взводных; пока их должности заняли старшины и сержанты; кстати, и мой старшина Нечипоренко занял должность старшины хозвзвода. Мне кроме, собственно говоря, бойцов и командиров еще много что было нужно, да хотя бы полевая кухня, которой у нас нет. На складе ее не было, а у самих складских имелась стационарная. Еще крайне необходима разведка, так как без нее я был как без рук.
Более или менее наведя в своем хозяйстве порядок, решил выдвигаться в разведку. С собой взял один взвод из своих бойцов и двинулся к дороге. Шел я не на центральную, а полевую, так как мне очень нужны немецкие фельджандармы. Из прочитанных книг, я знал, что они крайне информированные перцы, а чем самому блымкать в темноте, намного лучше с толком, с чувством, с расстановкой расспросить информированного чела, а фельджандармы самое то для такого.
С собой взяли достаточно консервов на несколько дней и двинулись в путь. Искомое нашли только на следующий день к вечеру, и пришлось нам уйти километров на тридцать от лагеря. На перекрестке двух полевых дорог стояло два мотоцикла с немцами, на груди которых висели здоровенные бляхи. Место было открытым, а потому днем подобраться к ним нереально. Был, конечно, риск, что поздно вечером они свалят, но и сейчас двигаться к ним рискованно.
Когда один из немцев развел костер и, подвесив котелок, принялся кашеварить, я немного успокоился; не похоже, что они собираются отсюда уезжать, иначе зачем готовить на ночь глядя. Немцы не уехали и, когда стемнело, легли спать. Немного выждав, мы двинулись вперед. Часового я снял лично, неслышно подкравшись сзади, левой рукой зажал ему рот, а правой с трофейным ножом засадил ему в почку. Немец умер мгновенно, и я тихо опустил его на землю, после чего мои бойцы набросились на спавших жандармов. Скрутили их мгновенно, после чего я приступил к допросу.
У нас в детдоме преподавала язык немка, вот я его и знал, не скажу, что очень, но для допроса хватало. Они, конечно, немного покочевряжились, но и я с ними не миндальничал, в гости к себе я их не приглашал, а учитывая, что они тут творили, то и никакой жалости к ним не испытывал, а потому после трех отрезанных пальцев фельдфебель, старший из них, запел как соловей. У него и карта местности была, на которой я отметил интересующие меня места, после чего всех немцев тихо прирезали. Тела, погрузив на мотоциклы, вывезли в лес, где и скинули в небольшой ров, прикрыв ветвями. Надеюсь, не найдут.
