вперёд.
— Заряжай!
Солдаты проморгались и, отплёвываясь от песка и пыли, поднятых выстрелом, бросились перезаряжать установку. Снарядов у нас много, залпов на пять уж точно хватит. Но вот куда мы палим — неизвестно. Бьём приблизительно по квадрату, в который ткнул капитан, а кто там, что там… Или даже по своим хреначим, всё может быть.
Пока мои бойцы перезаряжали установку, я пытался получше всё рассмотреть и понять положение дел. Схватив бинокль, залез на самую высокую точку танка и, стоя на нём, приложил окуляры к глазам. Оптика услужливо приблизила картину поля боя, показывая, как наши ракеты подняли вверх тонны пыли, раскрасив линию горизонта чёрным дымом и багровыми всплесками огня.
Повернув бинокль влево, я с удивлением увидел темные коробочки бронетехники, которая совершенно точно не могла оказаться эфиопской! То же обнаружилось и справа. Нас окружали и делали это явно превосходящими силами. Эфиопская же армия, зажатая в клинья, медленно откатывалась назад.
— Первое, второе и третье орудие развернуть влево! Четвёртое, пятое, шестое и седьмое остаются на своих местах! Восемь, девять, десять развернуть вправо! Нас пытаются окружить. К бою! И пускай духи Африки нам придут в помощь!
Услышав мои команды и приободряющий призыв к богам, бойцы засуетились, хотя панические настроения уже начинали проникать в их души. Дабы пресечь их в зародыше, я продолжил воспитание страхом. Как говорится, воспитательный процесс — это чудо из чудес!
— Приготовиться к круговой обороне. Любой, кто побежит, сдохнет, не успев сделать и два шага. Клянусь Змееголовым!
И я спрыгнул с брони, твёрдо намереваясь выполнить свои слова. Подобрав автомат, повесил его себе за спину и забрался в БТР, лично встав к крупнокалиберному пулемёту.
Сражение набирало силу, эртирейцы усилили натиск, и остатки эфиопских войск побежали. Первыми поехали штабные машины с начальством и медицинским пунктом на колёсах.
Новенький, но весь покрытый пылью «козлик» притормозил возле меня. Из него высунулся человек в форме полковника эфиопской армии и сходу раскомандовался:
— Лейтенант, остановить врага! Задержать и собрать отступающие части! — на мгновение он замолчал, видимо что-то вспоминая, и выдал: — Родина тебя не забудет! Как фамилия?
— Бинго.
— Бинго?! Бинго! Родина тебя не забудет, помни!
Громко хлопнула дверца, «козлик» газанул и рванул влево, за ним едва поспевали два БТРа с охраной и одинокий танк.
«Но и не вспомнит!» — продолжил я фразу полковника. Хотел было крикнуть, что там тоже враги, но полковник уже и сам это увидел. Почти сразу же завязался короткий бой, и вся мини-колонна свернула в сторону, оставив после себя горящий газончик и пару трупов. Полковник, кажется, успел выпрыгнуть и спастись, забравшись в танк.
А эфиопская армия на этом участке фронта практически перестала существовать. Она спасалась бегством. Бежали по отдельности и целыми подразделениями, усевшись на бронетехнику и на машины, пешком и даже на мотоциклах. Но большинство бежало врассыпную, бросив и технику, и товарищей. Лишь бы спасти свои шкуры!
Уменьшив градус подъёма направляющих, я снизил прицел и дал отмашку:
— Огонь!
Ракеты одна за другой срывались с направляющих. Правда, их стремительный полёт был короток, и вскоре послышались близкие разрывы. Тут же вступили в бой и мои орудия, отбивая нападение окружающих нас эритрейцев.
Те явно не ожидали организованного сопротивления, растерялись и почти сразу же потеряли всю свою атакующую бронетехнику. В это время мимо нас хлынули разбитые части эфиопского полка, стремясь вырваться из огневого котла, который, впрочем, так толком и не состоялся. Однако бацилла паники уже поразила солдат.
Парочка человек артиллерийской обслуги тоже попыталась сбежать под шумок. Но я ведь предупреждал…
Короткая очередь в спины беглецов положила одного из них, второй всё-таки успел смыться. Зато остальные остереглись.
— Стоять! Стоять! Не отступать! Занять оборону! — метался я меж отступающих.
Кто-то останавливался, но большинство, поддавшись страху, неслись без оглядки. Тогда, плюнув на это, я бросился на помощь своим артиллеристам, помогая заряжать установку и требуя вести непрерывную стрельбу. Снарядов у нас хватало, и орудия непрерывно стреляли, безжалостно расходуя боекомплект. С обуглившихся от жара стволов пластами облезала краска, а они всё палили и палили по повстанцам.
Наступавшие на нас эритрейские части (вооружённые почему-то не хуже, чем эфиопская армия!) чуть притормозили. Попридержали, так сказать, коней. «ГРАД» как раз успели перезарядить, и я отдал команду на залп. Все ракеты устремились вперёд, покрыв пологий склон султанами разрывов. Земля запылала, испуская белый удушливый дым. Горели редкие деревья и невысокая трава. Планируемая мятежниками атака в лоб практически захлебнулась.
Но часть эритрейцев успела уйти с направления главного удара, и теперь нас атаковали с обоих флангов. Мы отстреливались, как могли, заняв круговую оборону. Из числа отступающих к нам присоединилась ещё сотня пехотинцев, не больше. Просто бежать им показалось страшнее, чем сражаться. В общем, роты две, в лучшем случае чуть больше, оказались под моим руководством.
Не выдержав стрельбы прямой наводкой, повстанцы отступили. Запрыгнув в танк, я принял на борт десант и рванул вперёд по выжженной земле, стремясь закрепить достигнутый тактический успех. Остальные остались держать оборону.
Довольно скоро я увидел само место сражения, на котором отдельными очагами пылали танки и БТРы. Ещё больше техники оказалось банально брошено из-за того, что она получила повреждения в бою или просто вышла из строя. Всё поле устилали трупы в форме армий обеих сторон. Залпы «Града» накрыли наступавших, но кажется, только второй или третий залп попал близко к цели, остальные ракеты взорвались впустую.
Проехав основное поле битвы, мы вырвались из саванны и рванули в сторону небольшого пригорода, перед которым находились какие-то укрепления. Нас заметили и попытались остановить. Однако тяжелой техники у повстанцев рядом не оказалось, и мы могли спокойно порезвиться. Я нырнул в люк и, пытаясь перекричать грохот, проорал:
— Врываемся, расстреливаем из пулемёта и пушки всё, что хоть как-то похоже на оружие и сваливаем обратно!
Выбравшись обратно, гаркнул десанту, чтобы стреляли во всех, кто бегает с ружжом. Впрочем, на точное выполнение этой команды я не особо надеялся. Если африканец начнёт стрелять, то не сдерживает себя! И плевать ему с автоматом кто навстречу выскочил или с веником. Впрочем, то же самое следует сказать и об американцах.
Танк мчался по окраинам захудалого пригорода. Убогие, едва ли не картонные лачуги составляли всю его архитектуру, изредка перемежаясь с полуразвалившимися каменными строениями. Достигнув роты оборонявшихся повстанцев, мои штурмовики тут же рассеяли её пулемётным и автоматным огнём. Часть эритрейцев бросилась в какое-то чудом сохранившееся здание, однако выйти оттуда
