он отшатнулся ещё дальше и упал на спину. На месте, где только что стоял Константин, никого не было, а в пяти метрах дальше лежали ноги в белых чакчирах.
Твою налево!
— Отступаем! Все назад! Все назад! — срывая голос, в который уже раз за сегодня, заорал князь фон Витгенштейн.
Событие пятьдесят пятое
Я ничего так не боюсь, как русских пушек.
Фридрих Великий
Не мне вам говорить, кто выиграл войну. Вы сами знаете, что артиллерия.
Генерал Джордж Паттон
Давным-давно, в детстве босоногом, Брехт читал книгу «У Понта Эвксинского». Автора не вспомнить, да и сюжет огромного романа не сильно запомнился. Скифы рубились с греками. Или римлянами? Нет, всё же с греками у северного Причерноморья. Про Херсонес, что-то там было. Ладно, и не важен сюжет и кто там победил. Хотя, что-то там про восстание рабов было, не, не важно. Важен лишь один факт, который застрял в памяти Брехта. Там …
По порядку.
Если память Петра Христиановича не подводит, а так чтобы совсем на неё жаловаться, так бога прогневишь. Так вот, если память не подводит, то командует резервной артиллерией полковник Жозеф Куэн. Это полковник Франсуа Пуже на допросе рассказал. Отдать должное нужно полковнику, который Куэн уже, все шесть его пушек первыми же ядрами попали в цель. Одно ядро убило князя Великого — Константина, второе попало прямо в отведённых за линию стрелков коней Мехти. Огромный табун, и прямо в центр врезалось. Сразу с десяток лошадей убило и покалечило. Третье врезалось в землю в нескольких шагах от самого шамхала Тарковского и, отскочив от мёрзлой земли, разорвало стоящих рядом с Мехти двух командиров эскадронов. Четвёртое пришлось по самому краю построения егерей и двоих егерей убило и одного контузило, задев по касательной. Больше всего вреда принесло пятое ядро, залпа у французов не получилось, и ядра летели с перерывами. Пятое врезалось в землю прямо перед шеренгами гренадёров и, отрикошетив, вырвало из этих рядов шесть человек. Ну, и шестое убило под Ванькой лошадь, а самого при падении с высоты тоже контузило, и ещё и руку парень сломал.
Но на этом успехи французов закончились. Удача улыбнулась им, а потом возьми, да и отвернись. Впечатляющий такой задок у госпожи удачи. Лучше и не видеть. Командующий резервной артиллерией Великой армии полковник Жозеф Куэн увидел и рассмотрел во всех деталях, и не он один.
Полковник Ермолов, можно сказать, что к эпическому истреблению старой гвардии опоздал. Он успел сделать всего один залп из трофейных английских гаубиц. Шрапнель выкосила несколько десятков марширующих на левом фланге егерей гвардейских и после этого гвардия, совсем почти и без того уничтоженная, побежала домой. Дальше уже казаки порезвились. Никто не добежал даже до ручья Гольдбах. Но это ладно. Выстрелить-то только гаубицы успели, а когда зарядили 12-ти фунтовые пушки, уже гвардейцы бежали и уже казаки пошли в атаку, не выстрелили и что ещё интересней, привыкшие к быстрой работе при стрельбе залпами, расчёты гаубиц через полминуты снова уже готовы были палить по супостату, но тут последовал приказ прекратить стрельбу. А все тринадцать пушек заряжены шрапнелью.
Вот тут с холма французского и пальнули 12-ти фунтовки ядрами. Ну, над Ермоловым там, в поле, командиров не было, и он решил действовать самостоятельно, и начал контрбатарейную борьбу. Все тринадцать орудий развернули и дали залп шрапнелью по дымам, что над холмом Зурич или Зорич поднимались. Чем плох дымный порох, он точно покажет, где стоят пушки. Ветерок слабый совсем, и правый склон холма, окутавшись облачками дыма, прокричал русским канонирам: «Вот, тут они аспиды, засели»! Навели на дымы и пальнули.
Бабах. Тринадцать больших «взрослых» пушек в одном залпе это и громко и эффективно. И плюсом снаряды шрапнельные, а не ядра чугунные. И ровно через минуту уже второй залп. И ещё через минуту третий. Если кто выжил после первого, то попал под второй, а раненых и случайно выживших добил третий. При этом, пожалуйста, обе батареи французские стоят целёхоньки, а обслуги-то и нет.
Ермолов на этом не успокоил, привык начатое дело до конца доводить. Зарядили все тринадцать пушек картечными гранатами и в ту же сторону жахнули. Попала куда надо всего одна граната из тринадцати. Зато прямо золотой выстрел. Угодила в фургон, что по приказу полковника Куэна подъехал к батареям. А в фургоне пороховые заряды приготовлены. Жахнуло, так, что и Брехт, находящийся в трёх километрах ударную волну ощутил. И не позавидовал тем, кто на холме командном пребывал в это время.
Уничтожение вражеских батарей дальнейших ход событий не изменило. Мюрат уже настёгивал скакуна, и адъютанты Наполеона спешили к Удино. А Брехт с егерями и гренадерами драпал к оврагу, что отделял Праценские высоты от равнинного участка. Добежали, и тут как бабахнет за спинами. Народ остановился посмотреть, чего происходит, и углядел рядом с тем местом, где Наполеон оптикой посверкивал вспухающее, как гриб от ядерного фугаса, огромное грязно-белое облако. Красиво. Снизу всё это сполохами огня подсвечено.
Повезло, что хан Петер решил на это дело в трубу подзорную посмотреть. У него она не такая большая, как у Буонопарта, зато если у товарища императора там просто три линзы стоит, то у Брехта пять и увеличение не в четыре раза, а двенадцать. Он раздвинул её и начал наводить на горушку и тут рожи усатые под плюмажами замелькали в окуляре, Брехт трубу от глаза убрал и попытался понять, чего он такое увидел. Вот так вот?! Слева холм огибали всадники, и выезжали на равнину, строясь в колонны. Много всадников. Это уже не поддавки. Это серьёзно.
Много всадников здесь может быть только у маршала Иоахима Мюрата, зятя Наполеоновского. И Пётр Христианович со слов всё того же разговорчивого полковника Пуже знал, что у Мюрата около восьми тысяч кавалерии. Пять дивизий из которых две тяжёлые и одна бригада лёгкой кавалерии. Остановить тяжёлую кавалерию так же, как они остановили гвардию пешеходную, не получится. И восемь тысяч это запредельно много. Не раздумывая, князь Витгенштейн отправил трёх вестовых. Первого к казакам послал, они дальше всех были. Приказ короткий — отступать на юг на километр и быть готовыми либо к преследованию бегущих всадников противника, либо удирать дальше. Второго посыльного Брехт направил к Ермолову с тем же приказом — отойти на километр на юг, и быть тоже готовым ко всему. Без приказа по Мюрату огонь не открывать. А то пошлёт одну дивизию проклятую батарею вырубить под корень. Даже
