Вот только до них добираться надо. А там вас и так никому в голову не придёт искать.
* * *
Деревня, как мы и думали, была полностью разбита. Целых домов почти и не было. Вернее, вообще, не было. Мы нашли какой-то дом, более менее, сохранившийся, по крайней мере, внешне.
Внутри был типичный такой беспорядок, соответствующий брошенным домам. Но главное, внутри была, хорошо сохранившаяся, печь. Она запылала остатками мебели и прочим мусором.
Пара часов работы и дом оказался весьма пригодным для жилья. Правда, только летом.
Все мы были измотаны прошедшими событиями. Тёма после ужина взгромоздился на старую кровать, на которой был мягкий матрац, и приготовился к сладкому сну. Но не тут-то было. Карина вмиг столкнула его на пол.
— Куда на постель в обуви? — недовольно проворчала она.
Тёма сел на полу и посмотрел на кровать с глупым выражением на лице.
— Где ты здесь постель увидела? — вопрос был вполне закономерным. Остатки постельного белья больше напоминали тряпки для укрывания от извёстки во время ремонта.
— Неважно, — тут же ответила Карина и переступила Тёму. — Совсем уже обнаглели.
Она улеглась на кровать и закрыла глаза.
— Не понял. Это чё такое? Значит, ты должна спать на мягкой постели, а я на жёстком полу?
— Будь джентльменом, — зевнула Карина. — Даме можно. Ищи себе другую кровать.
Тёма развёл руками и осмотрел комнату.
— Где? — он повернулся к Карине. — И куда это мы на постель в обуви?
— Ты здесь видишь постель? — Карина перевернулась на другой бок, показав Тёме спину. Она рукой нащупала то, что когда-то было пододеяльником, и накинула его себе на ноги. Тёма рывком сорвал пододеяльник, небрежно скрутил его в комок и бросил на пол. Карина посмотрела на него недовольным взглядом, но промолчала. Тёма лёг на пол, положил импровизированную подушку из бывшего пододеяльника себе под голову и отвернулся от Карины.
Я с улыбкой смотрел на них. Нормально так друзья общались между собой.
* * *
Утро началось с нудного дождика. Погода опять была не ахти. Щели в стенах и оконных рамах пропускали потоки холодного ветра вместе с редкими каплями. Но если капли фигня, то ветер заставлял нас поёжиться. Была середина лета, а погода стояла, как в конце сентября. Только жухлой листвы не хватало.
Пока Карина занималась обычной женской работой — из ничего готовила хоть какое-то подобие завтрака, а Тёма изнемогал от обычной мужской работы — дурака валял на кровати, освободившейся после пробуждения Карины, и командовал из спальни, что и как ей делать, а по сути просто капал ей на нервы, пытаясь выбесить её, мне онасточертело мёрзнуть.
Карина нарезала какую-то траву армейским ножом (ничего другого у нас не было).
— Ножом аккуратней орудуй, — командовал Тёма из спальни. Через дверной проём вся кухня была, как на ладони. — Видишь, как у тебя мусор из-под ножа летит. Это тебе не барабан, нечего дробь выбивать.
Карина остановилась и тяжело вздохнула, по настроению было понятно, что ещё одно слово из спальни и в Тёму полетит нож, а может ещё и стол.
— Всё, — вскочил я со стула. — Надоело мне мёрзнуть!
— Ну так иди, больше дров набери, — командовал Тёма. — Только ищи чего получше. Гнилушки горят быстрей и жара ни фига не дают.
— Да помолчи ты там уже! — начинала психовать Карина.
Я только махнул рукой на этих дружбанов. За дверью было ещё холоднее, чем в доме. Закутавшись в летнюю куртку, я побрёл по дорожке к углу дома. Где-то там я видел углярку. Может, повезёт найти хоть какие-то остатки угля. Всё лучше, чем дерево жечь.
Маленькое деревянное строение покосилось на один бок. Увидев эту пародию на сооружение, я был в шоке. Как только оно ещё стоит? Хотя даже и не это самое интересное, а то, что дверь полностью перекособочило. Внизу она вросла в землю, в вверху — входила в дверной косяк (в доску, которая исполняла его роль). У меня сложилось такое впечатление, что дверь, как подпорка, держала на себе всё это старьё. Убери её и всему конец.
Но сдаваться я не привык. По крайней мере, так просто. Я всё же рискнул заглянуть внутрь через дверь. Ведь, как всё сооружение может стоять на одной только двери, должен же быть внутрь хоть какой-то каркас.
Я взялся обеими руками за дверную ручку и дёрнул на себя. Весьма ожидаемо, дверь даже и не шелохнулась. Я приложил больше усилий. Вся стена, вслед за дверью чуть дёрнулась в мою сторону. Послышался треск где-то внутри. Я прислушался, но треск, как появился неожиданно, так и пропал. Тогда я, нагруженный опытом вскрытия дверей, удобней взялся за ручку, упёрся ногой в стенку и со всей силой, что у меня только была, дёрнул на себя.
Дверь-то осталась на месте, а вот ручка в моей руке и вместе со мной полетела в траву. И в этот раз треск никуда не делся. Всё это гнильё просто сложилось само на себя. Меня обдало волной взбудораженного воздуха вперемешку с гнилой пылью дерева.
— Красота, — вздохнул я и отбросил ручку куда-то в сторону. Мимо прошла Карина.
— Ничё, Женёк, — она выплеснула воду из тазика на траву. — Это тебе не Кемерово, здесь всё можно ломать.
— Да ладно бы ломать, — я указал на бывшую углярку. — Я же думал, там уголь какой-никакой останется. А теперь что? Эта хрень сложилась внутрь.
— Вот и хорошо, — Карина смерила бывшее строение взглядом. — Не уголь, так дрова будут.
Она подошла и внимательней посмотрела на доски.
— Хотя нет, — сморщилась она. — Дождь, наверняка, ещё ночью начался. Всё промокло насквозь.
— Тьфу ты…
— Забей. Кстати, пойдёшь в толчок, смотри под ноги. Там доска одна сломана. Улетишь.
После завтрака, а он получился у Карины вполне хорошим (и это из ничего и подножного корма) мы расположились на веранде. Немного потеплело. Но дождь и не думал кончаться.
— Как думаешь, — спросил Тёма. — Этим двум можно доверять?
— Ты про «Кобру» с «Каштаном»? — уточнил я.
— Да. Не хочу я больше так обманываться.
— Не знаю, — вздохнул я. — На людей они больше похожи, чем те двое. Может, повезёт в этот раз?
— Может, повезёт, а может, и нет. Они и мне больше симпатичны. Посмотрим.
На минуту установилась тишина. В руках у нас были металлические чашки, заполненные горячей водой с пародией на растворимый кофе. Как говорят, мерзость ещё та, но нам нравится такое. Тепло кружек согревало нас в прохладную погоду.
— Вот мы и влипли, — вздохнул Тёма. — И как теперь выпутываться из этого?
— Хороший
