Ознакомительная версия.
«Так, сказал только про стрелков. Значит ли это, что все прочие имеют другую задачу? И не должны меня фиксировать при признаках опасности? Не обязательно… хотя попусту рисковать немец может и не захотеть… Вон как солдаты стоят, у каждого рядом хоть какое-то, а укрытие есть! Стало быть, опасаются, что и я, как Никулин, гранату рвану… Это хорошо, на этом и сыграем…»
— Да. Я понял. Нет, мне хотелось бы еще пожить, — отрицательно качнул головою разведчик.
— Отлично! Мы умеем ценить храбрость солдата, и вам будет оказана медпомощь и все, подобающие званию и положению, знаки уважения. Разумеется, после того, как вы сложите оружие.
— Хорошо… я могу сесть?
— Ради бога! Только хотел бы еще раз предостеречь вас от необдуманных поступков. Имейте в виду, я заинтересован в том чтобы вы были живы. А вот насчет степени здоровья… тут возможны самые широкие толкования… понимаете?
— Вполне.
«Сейчас я стану садиться… обопрусь на обе руки. В это время, они смогут схватить меня за руки и все. Не все… такого шанса давать нельзя. А отчего они не прыгнули сразу? Никулин! Спасибо тебе, ты и мертвый мне помог. Немцы опасаются такого же подвоха! И правильно делают, между нами говоря…» — лихорадочно прикидывал возможные варианты Обручев.
Левой рукой старший лейтенант расстегнул кобуру и, вытащив пистолет, бросил его к ногам ближайшего немца. Чуток не долетев, ТТ упал в небольшую лужицу.
— Это все?
— Нет. Есть еще граната. И нож.
Обручев оперся правой рукой о землю, приподнялся. Расстегнув пряжку ремня, уронил его на траву.
— Нож в ножнах. В подсумке лежит граната.
Левой же рукой он зацепил ремень и оттолкнул его в сторону.
— Надеюсь, ваши солдаты помогут мне встать? Я ранен в ногу и…
— Разумеется! — немец явно приободрился, и голос его теперь был менее напряженным. — Капке! Вернер! Помогите… э-э-э…
— Лейтенант Рокотов.
— … господину лейтенанту!
Закинув винтовки за спину, к разведчику подошли двое солдат.
«Теперь самое важное! Будут ли руки крутить? Ох, рискую… Хотя… оружие я бросил, даже ножа нет, да еще нога эта… не должны бы…».
Дюжие немцы зашли с боков и подхватили разведчика под руки. При этом обе они легли на плечи к помощникам.
«Не чухнулись! Все по плану… А снайпера меня сейчас уже не видят…»
Приподняв старшего лейтенанта, немцы разворачиваются к офицеру. Тот делает нетерпеливый жест рукой — ко мне!
Шаг, другой…
Внезапно здоровая правая нога Обручева подбивает под колено ногу правого немца. Тот не успевает никак среагировать и, потеряв равновесие, падает вбок, таща за собою старшего лейтенанта, а заодно и его левого конвоира-носильщика. По странному стечению обстоятельств зацепленный за подбородок левой рукой фриц летит при этом прямо на цепь солдат. А разведчик, повернувшись в падении, падает на правое колено. Стреляет болью раненая нога! Но в правой руке старшего лейтенанта уже зажат маленький «вальтер», ранее покоившийся в замшевой кобуре на груди. Пистолетик небольшой и под комбинезоном почти незаметен.
«Вот и все! В стволе патрон, в обойме еще шесть. Пять секунд жизни…Но и с собой кого-то можно прихватить! Офицер! Вбок сиганул, не достать… Но ведь есть еще и другие немцы!»
Поймав пулю в лицо, опрокинулся навзничь высокий немец с пулеметом. Второму прилетело в живот. Некстати завозившийся правый конвоир получил свинцовый подарок в затылок. Прочие фрицы почти мгновенно рухнули на землю, открывая цель своим снайперам.
«Эх, фрицы! На меня разом бы бросились — и крикнуть бы не успел! Офицер ваш виноват! Дал приказ — снайперам по мне работать, вот вы его и выполняете. А своя голова зачем? Вот еще один бежит… бежал… Не лежалось тебе, как всем прочим. Вот и снайпера открылись. Все? Да… Черт, но ведь как жить охота же!»
Рослый фельдфебель протянул руку офицеру, помогая ему подняться с земли.
— Спасибо, Лайнеманн. Право слово, не стоило вам сбивать меня с ног — я бы успел скрутить этого сумасшедшего.
— Как сказать, герр обер-лейтенант… — возразил тот. — Посмотрите на свою куртку…
— А что там такого необычного? — офицер посмотрел на один бок, на другой. — Ого!
Левый бок куртки был распорот пулей так, что образовалась прореха длиной в несколько сантиметров.
— Пуля, герр обер-лейтенант, прошла по касательной, оттого и дырка такая получилась. Если бы я не успел вас оттолкнуть…
— То мы бы с вами сейчас не разговаривали… Благодарю вас, Лайнеманн! Я этого не забуду!
Сопровождаемый фельдфебелем офицер подошел к лежащему на земле разведчику. Вытащил у него из руки пистолет, оттянул затвор.
— У него еще оставался один патрон… да… кто бы мог подумать… он казался мне вполне здравомыслящим человеком.
— Русские, герр обер-лейтенант! От них всего можно ожидать.
— Да… пожалуй. Это будет нам всем уроком. Распорядитесь собрать оружие и вообще все, что будет обнаружено на телах русских диверсантов. Вызовите грузовики, пусть доставят наших раненых и погибших камрадов на станцию. Вилли! — окликнул офицер радиста. — Запроси у комендатуры подкрепление, нам надо прочесать лес.
— Вы полагаете, герр обер-лейтенант, что там еще кто-то есть? — повернулся к нему Лайнеманн.
— Совершенно точно в этом уверен.
— Но…
— Сколько было парашютов в воздухе?
— Семь.
— Одного мы подбили еще при приземлении — он так и остался висеть на дереве, вместе со своим парашютом. Еще двоих положили парни лейтенанта Крауса. Итого — трое. Да здесь мы видим троих. Где еще один?
— То есть эта группа, герр обер-лейтенант, просто отвлекала наше внимание от него?
— С радистом-то? Не думаю. Скорее всего, их командир, — кивнул на тело разведчика офицер, — просто оказался более предусмотрительным, чем мы полагали. Седьмой сейчас где-то спрятан. Надо полагать, Лайнеманн, что поисковая операция комендатуры результатов иметь не будет.
— А мы? Мы не будем принимать участие в этом?
— Не будем. Нам известна, пусть даже и приблизительно, конечная точка его маршрута — монастырь. Вот там его и дождемся. Это сейчас он будет настороже, а отойдя отсюда километров двадцать, успокоится. Вот тогда мы и возьмем его.
— Это не мое дело, герр обер-лейтенант, но отчего же тогда…
— Мы не взяли так всю группу? Вы это имеете в виду, фельдфебель?
— Именно так, герр обер-лейтенант!
— Для этого есть несколько причин. Во-первых, у нас не было, да и сейчас нет твердой уверенности, что они пошли бы именно туда. Полученные сведения указывали нам место выброски группы, а вот о цели русских говорилось только предположительно. И только проанализировав маршрут их отхода, мы теперь можем быть уверены в точности полученных нами сведений. Ну и согласитесь, Лайнеманн, что взять их при приземлении было бы куда как удобнее, чем на марше в лесу. Если бы не этот ветер… Впрочем, есть и еще одна причина.
Ознакомительная версия.
