Наступающие войска зацепились за окраины Харькова и Киева. Надеюсь, скоро будем праздновать освобождение этих городов. Дадим праздничный салют…
Так, приехали. Лаврентий ждет в приемной. Что-то новенькое получил от своей агентуры? Сейчас узнаем.
– Товарищ Поскребышев, пригласите товарища Берию.
«…Три врага делают нашу жизнь очень тяжелой: русские, голод, холод», – писал в дневнике 8 декабря ефрейтор Зур. Солдат Отто Зехтиг из 227-го пехотного полка 100-й легкопехотной дивизии 29 декабря сообщал своим родным: «…Вчера мы получили водку. В это время мы как раз резали собаку, и водка явилась очень кстати… Я в общей сложности зарезал уже четырех собак, а товарищи никак не могут наесться досыта…» В канун Нового года обер-ефрейтор Генрих Гейнеман писал жене: «…Старый год приближается к концу. Только что говорил Геббельс, энтузиазма он у нас не вызвал. Уже много недель, как энтузиазма и в помине нет. Что у нас в изобилии, так это вши и бомбы…» «В 1943 г. будет еще хуже, – вторил ему в письме родителям обер-ефрейтор Георг Шнелль. – Если положение не изменится и окружение не будет прорвано, то мы все погибнем от голода. Никакого просвета…» Положение, в котором оказалась окруженная под Сталинградом армия, Паулюс охарактеризовал так: «Большое количество личного состава вследствие перенапряжения и истощения от боев, холода и голодания находилось на грани смерти»[36].
В. И. Белоусов. Коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны. Роман-хроника.1 января 1943 г. Москва. Кремль.
Кабинет т. Сталина.
Тов. Сталин
Василевский резко проводит указкой по карте, рисуя невидимую пока черту предполагаемой линии фронта – …ожесточенные бои в районе Харькова продолжаются, по поступившим сведениям, несмотря на то, что нашими войсками освобождены… – набиваю трубку, сосредоточенно разламывая папиросы и засыпая табак. «Герцеговина Флор», да. Хороший табак. Лучше, чем положение на фронте. Этот английский боров все никак не хочет всерьез начать нам помогать, и немцы опять тянут резервы с запада, закрывая образованную успешными действиями Красной Армии в излучине Дона брешь. Наши же войска двигаются недостаточно быстро, снабжение отстает. Эх, сейчас десяток тысяч дополнительных грузовиков нисколько бы не помешали. Но англичане опять затягивают с очередным конвоем, ссылаясь на опасность от «Шарнхорста» и «Тирпица». Немцы действительно перегнали оба своих линкора на Север, но ведь у англичан просто намного больше линкоров. Не хотят воевать, да. Берегут свои плавающие железки для послевоенных разборок. А мы не бережем…
Но то, что Василевский предлагает, совсем неправильно. Остановить наступление и дать немцам великолепный шанс не только подтянуть войска, но и опомниться и даже, возможно, перейти самим в контрнаступление.
– Кто считает правильным предложение товарища Василевского? – так, трое. Ну что же, придется подавить авторитетом. – Есть мнение, что предложение товарища Василевского неправильное. Пока немцы не опомнились и не подтянули все свои резервы, мы должны продолжать наступление.
– Товарищ Сталин, разрешите? – Василевский не угомонился. Ладно, послушаем.
– Товарищ Сталин, товарищи. Наши войска прошли с боями более четырехсот километров. Система снабжения нарушена, погодные условия на большей части фронта затрудняют как продвижение войск, так и действия авиации и подачу к войскам предметов снабжения и резервов. Для восстановления боеспособности наступающих войск мы, как вам всем известно, вынуждены прибегать к призыву местных контингентов непосредственно войсками. Ввиду недостатка времени и средств призывники часто вместо учебных частей бросаются в бой. Дальнейшее наше наступление может привести к тому, что немцы подтянут резервы и нанесут серьезное поражение передовым частям, а затем подходящим основным силам, разбивая их по частям…
Прерываю монолог, взмахнув трубкой.
– Мы понимаем стоящие перед нашими войсками трудности. Но вы предполагаете полностью остановить наступление в то время, когда наши войска начали бои за Харьков и вышли на окраины Киева. Мы имеем еще две резервные общевойсковые армии и четыре механизированных корпуса. Есть мнение, что мы можем перебросить 25-ю армию под Киев. Одновременно мы можем передать двадцать вторую армию и шестой мехкорпус Западному фронту, продолжив наступление в рамках операции «Марс».
– Товарищ Сталин, двадцать вторая армия еще не закончила обучения до конца, а остающихся в резерве трех мехкорпусов будет недостаточно. – Василевский упрямо держится своей точки зрения. Может, он все же прав?
– Товарищ Василевский. Вы забываете, что кроме этих сил мы будем располагать к концу месяца еще и частями, заканчивающими уничтожение окруженных группировок противника.
– Товарищ Сталин, мы все равно не сможем мгновенно перебросить их к линии фронта. К тому же после боев эти части будут требовать отдыха, пополнения и переформирования.
– Товарищ Василевский, вы уверены в своей правоте?
– Так точно, товарищ Сталин.
– Выйдите и еще раз подумайте.
Василевский, побледнев, выходит. Я возвращаюсь к столу и сажусь на стул. Неторопливо выбиваю трубку в пепельницу. Все молчат, а поддержавшие Василевского Жуков, Молотов и Кузнецов сидят как статуи и даже, кажется, не дышат.
– Пока товарищ Василевский обдумывает свое предложение, предлагаю выслушать товарища Берию.
– Товарищ Сталин, товарищи! Восстание в тылу Приморского фронта подавлено. Разрозненные остатки отрядов крымских националистов пытаются маскироваться под мирных жителей и скрываются в горах. В ходе боевых действий отличились тридцать вторая и двенадцатая дивизии войск НКВД, сто двадцать третья стрелковая дивизия, а также отдельная разведывательная эскадрилья автожиров из состава Приморского фронта. В настоящее время в действиях по прочесыванию местности используются только войска НКВД и отдельная разведывательная эскадрилья. За прошедшую неделю арестовано более десяти тысяч националистов, а также поддерживающих их лиц. В настоящее время военными трибуналами фронта совместно с тройками НКВД рассмотрено более пяти тысяч дел на ранее арестованных бандитов и их пособников. Приговорено к расстрелу три тысячи пятьсот двадцать пять бандитов, приговор приведен в исполнение в отношении одной тысячи пятисот пяти человек, приговорено к содержанию в лагерях одна тысяча двести восемьдесят два человека, отправлено на спецпоселение сто пятьдесят человек, освобождено двести пять человек.
