— Готовься к смерти, изменник, — кричали они, направляясь из-под стен замка к опушке леса, — уже вечером ты повиснешь на этих воротах.
Такое поведение врага, такая самоуверенность, испугали Олега. Он всегда считал других не глупее себя, следовательно, противник не дурак. Не бывает ничего без причины, уверенность княжеских воинов в лёгкой победе на чём-то основана, чего не знает сам граф. Направив командира пушкарей осмотреть с помощниками внимательно стену, уралец быстрым шагом вернулся в замок, собрал всех детей и Хорг в комнате на верхнем этаже, вооружил жену и старшего сына, двенадцатилетнего Святослава, парой револьверов, велел забаррикадировать двери и вернулся. Княжеская конница чего-то ждала, совершая непонятные передвижения вдоль опушки леса. Вдруг, по сигналу трубы, одновременно в сторону замка быстрой рысью рванули упряжки, везущие лафеты с пушками. За ними шли повозки с пушкарями и припасами.
— Неплохая выдумка, — оценил полёт военной мысли Мадьяра уралец, — любая крепость не отобьётся, кроме нашей.
В атаке участвовали девяносто семь орудий, они быстро разворачивались недалеко от стен замка, ещё несколько секунд и будет залп. Олег приготовился выкрикнуть команду пушкарям, как шестое чувство заставило его отшагнуть в сторону. Сзади его бил кинжалом в спину один из помощников, промахнулся, проваливаясь вперёд. Сыщик от неожиданности ударил того ребром ладони по затылку, ломая основание черепа. Отшагнул подальше от замерших на месте остальных служащих замка, дал команду орудийным расчётам к активной обороне и взглянул на слуг и помощников.
— Всем лечь на землю, руки за голову, и не двигаться до особых указаний, — разбираться, кто ещё предатель, некогда, решил граф.
Оставив около уложенных на землю служащих замка одного из стражников, он прошёл по стене, рассматривая картину боя. Огонь осколочными снарядами вывел из строя половину пушечных расчётов противника. В ожидании повторного залпа, Олег неожиданно услышал мощный ответный залп с левого фланга, где три десятка вражеских орудий спокойно били по воротам, разбив вдребезги металлические полотна. В открытые проёмы двух дорог, ведущих внутрь замка, устремились конные сотни, явно ожидавшие подобного результата. Уралец понял, что три из восьми башен, на левом фланге, не стреляют и бросился к ним, задействуя все резервы своего организма. В ближайшую молчащую башню он добежал одновременно со вторым залпом оставшихся пушкарей, дверь в орудийную залу была заперта изнутри.
Не раздумывая, он прыгнул в ближайшую амбразуру башни, «щучкой», сдирая лоскуты ткани с одежды, провалился сквозь узкое отверстие в стене на пол и кувырком откатился вперёд, быстро встал. На полу лежали два убитых пушкаря, остальные стояли возле запертой двери под прицелом револьвера. Оставшийся в живых единственный командир расчёта, прошедший весь путь из степей Сибири до побережья океана угр, держал револьвер в руках. Он не успел среагировать на появление графа, и медленно, как тому казалось, разворачивал револьвер в его сторону. Ждать выстрела уралец не стал, скользнул навстречу и выбил оружие, сломав руку. Убивать предателя сыщик не хотел, принялся связывать его, рыкнув на замерших пушкарей,
— Чего встали, быстро огонь по коннице, беглый!
Пушкари успели дать первый залп по рядам всадников, не ожидавших такого сюрприза, когда сыщик раскидал баррикаду у дверей и выбежал к следующим башням. Прикинув силы, он с разбега ударил ногой по двери и выбил засов, едва не сломав правую ногу. Картина была аналогичная, один наводчик держал под прицелом девять пушкарей, трупов пока не было. Поэтому руку предателю граф не сломал, ограничившись отправкой в нокаут. Криком вывел из ступора пушкарей, убедился, что они начали стрелять и побежал дальше. С третьей башней стало совсем плохо, прыгать в амбразуру или выбивать дверь сыщик не мог, ногу он всё-таки повредил и у дверей еле мог стоять. Стрелять через доску-пятидесятку бесполезно, оставалось кричать.
— Парни, это я, граф Олег, — перешёл на нормальную скорость восприятия уралец, — у предателя в револьвере шесть патронов, всех не застрелит, а я повешу всех, если вы сейчас одновременно не броситесь на гада. На счёт три, считаю, раз, два, три!
Внутри раздались выстрелы, шум драки, затем двери открылись. На пороге стояли два пушкаря, за спинами которых остальные месили ногами предателя.
— Хватит, срочно, беглый огонь по коннице, — гаркнул на парней Олег, поворачивая избитого предателя на живот и связывая тому руки за спиной.
Ноги тряслись, содранные плечи саднили, он с трудом заставил себя выйти на стену и осмотрел внутренний двор, где уже гарцевали полтора десятка вражеских всадников, успевших прорваться в разбитые проёмы ворот. Сзади раздались бодрые и частые залпы орудий, сквозь такую завесу шансов прорваться подкреплению врагов не было. Расстреляв по залёгшим во дворе врагам оба барабана револьверов, умудрившись даже попасть в трёх, это трясущимися то руками. Сыщик сел за выступ башни, перезаряжая оружие. Следующий раз он бил спокойнее, оставив на третью перезарядку живыми пятерых из прорвавшихся в наружный двор всадников. Судя по разрывам снарядов, отдалявшихся от стен, атака врага захлебнулась. Закончив с прорвавшимися стрелками, Олег взглянул на поле боя.
На изрытой снарядами земле остались брошенными все орудия, несколько сотен коней и всадников лежали между стенами замка и джунглями. Полсотни обезумевших или раненых коней с громким ржанием и почти человеческими стонами бегали и ходили между убитыми и ранеными, порой падая на трупы. Некоторые раненые пытались ползти, вставали на четвереньки, упорно двигаясь от стен замка к лесу. Преследовать не было сил, все всадники ушли к городу. Убедившись, что в пустых проёмах ворот установлены по два орудия и можно не опасаться повторного штурма, сыщик отзвонился в город. Увы, связи не было, провод наверняка обрезали или оборвало осколками. Распорядившись насчёт предателей, уралец с трудом поднялся к рации на третий этаж.
Там всё оказалось в порядке, жена и дети живы и здоровы, радист быстро связался с Белгородом и вызвал четыре сотни конных стрелков для преследования отступивших всадников. С собой им велел прихватить десять передвижных орудий и не возвращаться, пока не захватят столицу княжества, город Буду. Сам, с полутысячей, двинулся за ними на следующий день, после допроса пленных и предателей. Обыденное предательство, типичный синдром недовольных командиров расчётов, обойдённых чинами и желавшими большего. Всем им от имени князя обещали боярские титулы, обширные вотчины и места при дворе. Пленники подтвердили, что главной целью был именно замок и сам граф с семьёй. Предполагалось, что после гибели графа и его наследников, в городе никто не станет сопротивляться законному правителю этих земель. Формально, графство пожаловал именно князь, при отсутствии наследников, земли вновь отходили к нему, как и города на них.
