Его ранили в руку. Когда – он даже не заметил. Рана была пустяковая.
Они уже бежали по саду. Пахло цветами. Бежать было легко…
Впереди, между деревьями, мелькнул всадник. Еще один… пропела стрела. Кто-то вскрикнул. Еще одна стрела, пропоров штанину, чиркнула Коршунова по ноге. Алексей сбился с шага – и это его спасло. Коршунова наконец догнали – и прикрыли щитами. Теперь готы бежали все вместе, плотным строем. Легкая конница, наверняка те самые ауксиларии, которые преследовали варваров все эти дни, скакали параллельно, справа и слева – по ту сторону речушки. Они держались на отдалении: пара-тройка уже познакомилась с тем, как готы умеют бросать копья.
Коршунову было легче, чем другим. Он бежал внутри строя, считай, налегке, без копья и щита. Тем, кто снаружи, приходилось тяжелее. Вдобавок их еще и обстреливали, издалека, неточно, но даже с пятидесяти шагов промахнуться по плотному строю практически невозможно. И время от времени вместо звонкого удара в щит раздавался глухой – когда наконечник вонзался в живую плоть. А потом их догнали – сзади раздался топот множества копыт: их настигала другая конница. Вернее, не конница: пехота на лошадях. Примерно две кентурии, которые, догнав, спешились и приблизились уже обычным порядком. Чтобы встретить врага лицом к лицу, готам пришлось остановиться и развернуться. Все, чего достигли, – удалились примерно на милю от места сражения.
Надо сказать, атаковали римляне довольно вяло: метнули несколько десятков копий, а врукопашную не полезли: очевидно, выжидали, пока подойдет подкрепление. Да и варвары не особо рвались в бой. Биться было бессмысленно. Тем более ауксиларии перекрыли дорогу – не уйти.
Коршунов почувствовал безмерную усталость. Внезапно заболела раненая рука. И нога тоже – там, где задела стрела.
– Ну что, Аласейа, будем умирать? – Агилмунд, тоже раненный, опираясь на римский, трофейный, щит, поверх него смотрел на легионеров. – Или сложим оружие?
Сигисбарн (ему, сравнительно неопытному, удалось уцелеть только потому, что держался рядом с братом) с надеждой глядел на Коршунова. Парень не хотел умирать…
Алексей поискал глазами Скулди, окликнул:
– Эй, герул! Если мы сдадимся, что с нами сделают ромляне?
– От их главного зависит. Может, и не убьют. Могут в рабство продать, в гладиаторы. А могут и во вспомогательные войска взять, если им солдаты нужны. Если хорошие воины. А мы – хорошие, – добавил он без всякого хвастовства. Просто констатировал факт.
Коршунов принял решение.
– Ладно, – сказал он по-русски. – Все равно ловить нечего. – И уже по-готски: – Крикни, что мы сдаемся.
– Эй! – закричал Скулди по-латыни. – Мы складываем оружие. Обещайте, что не станете нас убивать!
– Я тебе ничего обещать не стану, варвар! – гаркнул в ответ легионер в шлеме с гребнем. – Сдавайся, а там посмотрим!
Скулди вопросительно посмотрел на Коршунова: понял ли? И что решил?
Алексей кивнул и медленно опустил на землю свой меч. Затем, отсоединив монокуляр, положил рядом с мечом свой самострел. И на дорожные камни с грохотом полетели тяжелые щиты: готы складывали оружие. Большой поход завершился.
Одно утешало: изрядная часть добычи все-таки утечет из римских пределов. Если в море ее не перехватят триремы имперского флота.
Глава одиннадцатая,
заключитальная, в которой заканчивается история рикса Аласейи – предводителя варваров
Очень не хотелось умирать. Но наверное, лучше было умереть там, на дороге. Быстро. Зря они сдались. Теперь придется умирать долго. Рук, привязанных к перекладинам креста, Коршунов уже не чувствовал. Он вообще почти ничего не чувствовал. Кроме боли и жажды. И желания умереть достойно. Все, что он может сделать для своих воинов, – это показать, что вождь, за которым они пошли, чтобы умереть, достоин этого. Вот и римляне выделили ему особое, почетное место. На самой вершине.
Вид с холма открывался превосходный: рощи, виноградники, поодаль – аккуратные домики земледельцев. Плодородный, благодатный край… именно в таком краю Коршунов и хотел бы жить. Потому он и привел сюда диких варваров… которые теперь мертвы, а те, что еще живы, чудовищными украшениями висят вдоль обочины превосходной римской дороги.
И это – последнее, что увидит в жизни бывший ученый, бывший космонавт, бывший вождь варваров Алексей Коршунов. Н-да… зато смотреть на этот пейзаж он будет долго. Может, два дня, может, три… если, конечно, раны не откроются и он не истечет кровью раньше… ну тогда ему, считай, повезло. Как Ахвизре, чья голова уже бессильно повисла…
– Агилмунд! – позвал Алексей. – О чем думаешь?
– Да вот думаю… – мрачно отозвался родич. – Примет ли меня вотан, ежели вот так умру? Без меча в руке, без погребения, без тризны…
Гот тяжело вздохнул. И справа, эхом, вздохнул Скулди.
«Надо же, – подумал Коршунов. – Не то их беспокоит, что придется подыхать долго и мучительно, а то, признает ли их какой-то там вотан… впрочем, правильно. Для тех, кто верит в загробную жизнь. Вопрос: верит ли в нее кандидат наук А. Коршунов? Раньше вроде бы верил… во что-то такое…»
– Я так думаю, – громко произнес он. – Вотан – не какой-нибудь безмозглый гепид: сумеет отличить воина от свинопаса. А ты, Агилмунд, столько народу в хель отправил, что никакой тризны не нужно. Даже вот в последнем бою хотя бы… присмотрись, брат: неужели ты не видишь, как вьются вокруг души поверженных тобой врагов?
– Не-а… – пробормотал Агилмунд. – Никого я не вижу, кроме наших повешенных парней да вот этих ромлян, что жрут бараний бок у меня под ногами.
Римляне, стража, оставленная присматривать за казненными, беседу двух варваров проигнорировала. Повешенные были них для уже не живыми людьми, а вороньим кормом. Но еще не настолько воняли, чтобы испортить аппетит. Впрочем, аппетит настоящего солдата никаким запахом не испортишь.
– Я вижу! – решительно заявил Коршунов. – Я – Аласейа, пришедший с неба, я видел богов и разговаривал с ними! И я говорю тебе: боги отличат настоящих воинов, какой бы ни была их смерть! Так что через несколько дней ты отправишься прямо к своим богам! Это я тебе обещаю! Конечно, смерть твоя будет нелегкой…
– Плевать! – Агилмунд заметно повеселел. – Перетерплю! Слышишь меня, вотан? – рявкнул он во всю глотку. – Скоро я приду к тебе!
– Эй, Аласейа! – это подал голос Скулди. – А ты не врешь? Насчет богов?
– Ты никак умом повредился, герул! – насмешливо бросил Коршунов. – Кто же рискнет соврать, говоря о таком? Или ты забыл, что и сам я тоже очень скоро покину этот мир?
