ящичек и открыл его — внутри лежали в отсеках ложки и вилки, полдюжины тех и других, блеск был как от серебра, от настоящего не отличишь.
— Только богатые люди могут позволить настоящее серебро, но этот набор по деньгам зажиточному горожанину. Так почему же не наладить производство подобной посуды — и жителям будет, чем хвастаться, ведь на футляре герб Ливонии, и моей казне прибыток.
— Но это же порча монеты, — произнес оторопевший Фредерик, но Магнус его тут же оборвал:
— Какая порча?! Эти монеты будут спокойно и без затруднений обмениваться на полновесные талеры в любое время, для того в казне будет запас и золота, и серебра. Но вот за границу никто не имеет права их вывозить, ни одного гульденгроша и крейцера! Меняйте на ливонские талеры и плывите с ними куда захотите!
— Народ не будет брать, когда поймут, что этот металл не серебро. Ты долго не сможешь скрывать обман!
— Зачем мне обманывать?! Я сразу объявлю об этом ценном металле, и прикажу всем платить налоги только гульденгрошенами — ну откуда у хуторянина и ремесленника талеры?! Расчет идет именно в мелкой монете, а вот ее портят «умельцы» разные, многие из них в коронах ходят и мантиях, долю серебра зловредно уменьшая.
Магнус усмехнулся, видя, как помрачнел брат. К порче монет прибегали все правители, когда в казначейских подвалах бегали только мыши среди пустых сундуков. Так что хочешь, не хочешь, а начнешь пробу драгоценного металла уменьшать. Надеясь в душе, что момент, когда тебя за руку поймают на этом деле, наступит как можно позже.
— А тут все честно — есть весомая монета, сам металл дороговат и редок, обмен на золото и серебро свободный. Зато мне придется выводить из обихода все мелкие серебряные монетки, заново переливать его, и чеканить нормальные талеры. Мне доставили всего ласт никеля, и еще один обещали — как видишь, металла немного, но так и он в сплаве с медью всего треть от общего веса составляет. И фальшивомонетчики дохода не заимеют, вес у монет солидный. Так что будут брать, куда денутся!
Магнус усмехнулся — он то прекрасно понимал, в какой плачевной ситуации оказался. Страна полностью разорена, в долгах как в шелках, доброе серебро «вымыто», монеты ходят из биллона, соседи ведут расчеты в талерах, что отличаются друг от друга в пробе серебра в два раза. В самой Ливонии все владетельные особы имели право на чеканку собственной монеты, покойный архиепископ зарвался на этом поприще.
Так что порядок в финансовой сфере нужно наводить в первую очередь — чеканка собственной монеты, причем исключительно королевским монетным двором, позволит встать на ноги. И это делать нужно немедленно, пока страна всецело доверяет молодому королю. Главное избежать войны года на три, то и подольше, а там остаться в стороне. И попытаться воспользоваться ситуацией к собственной выгоде.
— Пожалуй, ты прав, Магнус — ты с детства ловкий был. Хотя и колотил я тебя за это, — усмехнулся Фредерик и внимательно посмотрел на брата. Затем негромко сказал:
— А теперь говори о том, милейший брат, что тебя серьезно тревожит — ведь не монетами мы будем с тобой любоваться. Хотя они занятны, не скрою — особенно из нейзильбера!
Магнус после слов брата подошел к окну — через мутное стекло можно было рассмотреть большую пушку, настоящее произведение искусства. И совершенно не стоившее огромных денег, что были потрачены из магистратской казны на создание этого художественного великолепия. Нет, он деньги будет тратить с куда большей эффективностью, и уже отлиты два орудия без всяких «финтифлюшек», строгие по форме, простые по устройству, со скользящим лафетом, на короткой дистанции боя чрезвычайно убийственные для любого неприятеля.
Первое даст огромное преимущество для датских и ливонских кораблей над любым противником — калибр убойный, в 36 фунтов, ведро картечи можно засыпать, что с близкого расстояния сметет все живое с палубы. Перезарядка втрое быстрее, чем у равной по весу 12-ти фунтовой пушки, да и отливать можно из чугуна, что намного дешевле железа, и на порядок экономней, чем артиллерийская бронза.
Брат получит эту короткоствольную пушку, созданную англичанами в самом конце 18-го века задарма — произвести даже пару сотен таких орудий хилая металлургия Ливонии просто не сможет. Но Дания имеет железные рудники в Норвегии, и отливать пушки сможет десятками в месяц. А там и поделится с ним — флотилия Карстена Роде должна иметь самое лучшее и подходящее для туманной Балтики оружие, где бои идут вплотную и суда часто сваливаются на абордаж.
Магнус вздохнул, отошел от окна и снова уселся перед старшим братом — разговор между ними мог стать тяжелым…
— Ты прав, брат. Дело действительно очень важное. Оно касается замужества нашей дорогой Доротеи…
— Мы говорили о том, Магнус, и сестра не хочет выходить замуж за московита, у которого дети немногим младше ее самой. Да ты сам подумай в какую страну мы ее отдадим?!
— Долг принцессы выйти замуж за того жениха, кто принесет ее стране наибольшие выгоды, — Магнус говорил хладнокровно, понимая, что должен найти доводы, которые станут убедительными для брата, весомыми, чтобы тот изменил свое решение.
— Смотри, что у нас получается, Фредерик. Доротея выходит замуж за удельного князя, причем единственного в Московском царстве. Все остальные князья подручные, не владетельные, «божьей милостью», именуют себя холопами великого государя Иоанна Васильевича. Вот только сам царь проживет много, вот только династия его обречена.
— Обоснуй, — взгляд Фредерика сделался острым как лезвие кинжала. Король сейчас был перед Магнусом, не старший брат. Но и сам Магнус вот уже месяц был монархом, фактически, а послезавтра станет и формально, после проведения торжественной коронации. И так действительно будет, ведь на нее собрались монархи всех значимых лютеранских стран, а в дополнение к ним прибыл представитель английской короны и голландский принц, что скоро возглавит борьбу против испанцев.
— Царицу Анастасию бояре долго и упорно травили ртутью, мышьяком и свинцом…
— Сам не знал, что свинец настолько опасен, — Фредерик скривил губы, и передернул плечами. — По твоему совету троих ведьм накормили насильно — подохли, и колдовство им не помогло!
— И что самое плохое — такие металлы не выводятся из тела, что ртуть, что свинец. Я ослабил их действие, прописав лекарства и травы, но накопительный эффект уже произошел. И царица, сама больная, родила сыновей тоже больных, а дочери вообще все умерли. И проживут наследники, может быть, лет до сорока, но не больше, причем разумом своим станут
