Норденфельт нарисовал его несколько по-другому и при его расчете получилось, что даже при нынешней толщине пальца усилие будет распределяться более равномерно и половину его возьмут выступы самого трака. Торстен предложил запатентовать отдельно эту конструкцию напополам, как гусеницу Стефани – Норденфельта. Я сказал, что не против и 50 процентов патентных издержек возьму на себя. Тогда перешли к общей конструкции. Паровые машины у него были даже 100-сильные, он ставил их на паровые катера, которые сейчас не выпускал, но вся техническая документация сохранилась, как и люди, которые работали на этом участке. То есть за полгода он обещал построить действующий полномасштабный образец, стоимость надо точно подсчитать, но не более 7 тысяч фунтов стерлингов (то есть чуть более 70 тысяч) – это с учетом опытно-конструкторских и испытательных работ. Серийная машина должна стоить минимум в 3–4 раза дешевле при двух 100-сильных двигателях. Отлично, это в два раза лучше, чем первый британский танк. Торстен также сразу сообразил о военном применении машин, и я показал ему эскизы, сказав, что лучше попробовать установить орудие в неподвижной башне по типу барбета, но допуская его поворот для обстрела сектора до 45 градусов по горизонту и градусов 20 по высоте. Швед согласился, что это не должно вызвать проблем даже для пушки типа крупповского калибра 87 мм. Вес, конечно, возрастет, а скорость уменьшится, но такое самоходное и маневренное орудие понравится военным. Я сказал, что можно даже попробовать с калибра вдвое меньше, добавив пулемет, но Торстен напомнил, что теперь он не может выпускать «Максимы».
– Так что, свет клином сошелся на одном пулемете? Вот еще чертежик! – продемонстрировал Торстену свой bull-pup.
– А вот это крайне интересно, дорогой Александр! Очень оригинальная конструкция!
Я сказал, что могу разместить заказ на изготовление опытной партии в десяток ружей под калибр 12 мм, а потом разработать армейский вариант пулемета под стандартный патрон 7,62×53, при условии патентования в Швеции, заявка уже подана. В принципе, работу можно и сейчас начинать и, если результаты будут обнадеживающими, что бы нам не создать совместно опытно-конструкторское бюро и производство стрелкового оружия и военной техники?
– Скажем, я могу вложить сейчас сто тысяч фунтов стерлингов, что скажешь, Торстен?
– Александр, у меня нет сейчас таких денег, давай я вложу половину, а на оставшуюся четверть выпустим акции.
– Согласен, тогда контрольный пакет Бюро и производства у меня, и еще одно условие – на заводе и в бюро будут стажироваться русские инженеры и техники, ты не возражаешь?
– Конечно нет, если они будут отрабатывать свой кусок хлеба, почему бы и нет, в Швеции мало рабочих рук.
Так и порешили, я дал Торстену для связи адрес на Екатерининском, так как выяснилось, что в Петербурге он бывает несколько раз в году, он даже примерно знал, где это, когда я сказал, что дом между Казанским собором и мостиком с грифонами, узнает по характерном княжескому гербу на фронтоне, так как в центре щита – шестигранная гайка.
– Так ты – князь?! А почему гайка?
– Вообще-то это – молекула фенола, там тоже шестигранник, а в центре кольцом свернулся змей Уроборос, я ведь алхимик. Но сейчас дом ремонтируется и через три недели будет закончен, так что прошу в гости при следующем визите.
Договорились, что Торстен соберет своих инженеров, и они посмотрят на возможность серийного производства гусеничных машин и скорострельного ружья, прикинут их стоимость, как опытного, так и серийного образцов. Если решение будет положительное, я прибываю в Стокгольм, и мы основываем акционерное общество, вносим капиталы, объявляем подписку на недостающие акции и начинаем работать. По моему мнению, Торстен ухватился за меня как за соломинку с моими свежими идеями и доступом, как он считал, в высший свет Империи.
Вопрос, что это меня за границу потянуло, патриотизм что ли высох? Нет, господа, просто технологическая отсталость и отсутствие квалифицированного персонала, прежде всего рабочих. Посещение Обуховского и Путиловского, да и Тульского оружейного заводов только укрепило в этом. По моим изобретениям – либо отказы, либо смехотворные предложения, вроде как болтами гусеницы соединять. Да и «тульские левши» удивили: по их мнению, отведение газов при выстреле для перезарядки оружия снизит скорость пули и ее останавливающую силу. Привыкнув к огромным допускам, даваемым патроном с закраиной-обтюратором, они не гарантировали того, что газы, даже если их отвести из ствола на выходе, будут в состоянии толкать поршень, преодолевая сопротивление возвратной пружины, мол, они просто прорвутся в патронник. В общем, сказок я уже наслушался, теперь попробуем с передовыми оружейниками иметь дело, авось, что и выйдет.
Глава 14. Рождественская сказка 1892 года
10 декабря 1892 г.
Александру Александровичу стало лучше, и мы переехали в Гатчино. Все же меня беспокоило, что царь испытывает одышку при ходьбе, хотя Захарьин осмотрел императора еще раз и ничего страшного не нашел, по его мнению, это результат длительного нахождения в постели и детренированности организма к нагрузкам. Поэтому он рекомендовал неспешные прогулки в парке, что мы и осуществляли ежедневно. Царь свое выздоровление связывал исключительно с моим приездом, правильным диагнозом и лечением, и даже предложил поступить опять на службу, чтобы он мог дать мне следующий чин.
– Сашка, ты и так все время проводишь то со мной, то сейчас собираешься к Георгию, считай, что ты и так на службе. Жена твоя, наверно, уже извелась. Поэтому к Рождеству в списке пожалований внесу тебя тайным советником, ты и так мой тайный советник, так будешь и чином соответствовать. Не волнуйся, я тебя особенно отвлекать не буду, как управлял своими заводами и изобретательствовал, так и будешь продолжать это делать, независимо от службы.
«Ага, – подумал я, – то-то я сейчас управляю заводами, хорошо, что Парамонов справляется, принял депутатов от рабочих, ответил на вопросы, все остались довольны, а то бы уже в Александровке „красного петуха“ мне запросто пустили бы».
За время наших прогулок царь расспросил про мою жизнь, я рассказал, естественно, биографию Александра Степанова. Потом внимание государя привлекли мои изобретения, постарался доходчиво все рассказать, в том числе и про последние заявки на привилегии. Царь заинтересовался боевыми гусеничными машинами (поразился тому, что Военное ведомство отклонило заявки на них, мол, ничего нового тут нет) и ружьем-пулеметом и посетовал, что строить эти опытные образцы придется за границей, так как отечественные заводчики не брались за дело и даже не поняли, что к чему. Также государь сказал, что, если артиллеристы начнут тянуть с испытаниями миномета и огнесмеси, доложить прямо ему, уж он знает,
