– Ну, будем поглядеть, – подытожил Галин.
– Летят, – крикнул наблюдатель. – Летят, товарищ полковник!
– И наши «ласточки» пошли! – воскликнул Ульянов.
Галин повернул голову. Правее колокольни небо прочертили двадцать четыре светлые полоски, которые быстро уходили вдаль, навстречу невидимому пока невооружённым глазом врагу.
Залп ракетных установок видели и лётчики истребительного полка Юго-Западного фронта, что барражировали теперь в небе над Узловой.
Немецкие лётчики раньше зенитных ракет не видели. Им говорили: у русских они пока на стадии разработки, так что встретить их в воздухе они никак не рассчитывали. Строй бомбардировщиков рассыпался…
«Мессершмиттам» повезло. До их верхнего эшелона ракеты не долетели вообще. Зато под ними творилось нечто невообразимое. Пикировщики Ju-87, кто как мог, уворачивались от мелких бестий, налетевших на них как рой бешеных ос. Если в какой самолёт попадало сразу несколько ракет, его разрывало на части. Те, в которые попало всего по одной ракете, частью устремились к земле, чтобы через секунды зажечься на ней факелом, частью повернули назад, освобождаясь на ходу от смертоносного груза.
С колокольни всё это наблюдали в бинокли.
– Семь самолётов сбито, одиннадцать повернули назад! – доложил Ульянов, приняв сообщение по радиотелефону.
– Так, глядишь, и не долетит ни один, – одобрил Галин, следя за тем, как вторая группа ракет подлетает к вражеской эскадре. Но немцы, видимо, как-то приспособились. После второго ракетного залпа на землю упало только четыре «Юнкерса» и ещё семь повернули назад. Третий залп накрыл пикирующие бомбардировщики, когда они готовились выйти на боевой курс. Может, поэтому результат оказался лучше, чем в предыдущей серии. Ещё семь Ju-87 посыпались на землю, зато назад не повернул ни один.
Командир авиаполка, получив команду с земли, отдал приказ:
– Первая, вторая эскадрильи занимаются «Юнкерсами», остальные – «Мессершмиттами». Вперёд, сынки!
– Минус тридцать шесть, совсем неплохо для начала! – констатировал Ульянов. Глянул в небо и покачал головой: – А теперь нам лучше укрыться внутри колокольни!
– Сержант, вниз! – скомандовал Галин.
Когда наблюдатель скатился внутрь колокольни, полковник Ульянов последовал за ним. Уже наполовину спустившись в люк, обернулся. Комбриг стоял, замерев на месте и устремив взор в небо. Оттуда, казалось, прямо на колокольню, пикировал «Юнкерс», ведя огонь сразу из обоих пулемётов. Так близко смерти в глаза бывалый воин Павел Михайлович Галин в своей жизни ещё не заглядывал. Его охватило какое-то непонятное оцепенение. Он, не отрываясь, смотрел на вращающийся пропеллер и на два подмигивающих ему огненными вспышками пулемётных дула. Правая рука его повторяла давно, казалось, забытые движения. Командир бригады, коммунист, полковник Галин крестился.
– Твою бригаду! – Полковник Ульянов рывком выкинулся из люка, обхватил руками ноги Галина и, что есть силы, рванул комбрига на себя. Не успели оба исчезнуть в люке, как церковные колокола откликнулись мелким перезвоном на удары кусочков горячего свинца. Ещё миг – и от фюзеляжа «штуки» оторвётся бомба, неся смерть и самой колокольне, и людям, в ней находящимся…
Откуда-то сверху соколом упал краснозвёздный истребитель, длинной очередью разбил ветровой колпак, изрешетил пулями тело немецкого лётчика. Тот, не успев сбросить бомбу, разом выпустил штурвал. «Юнкерс» клюнул носом и вскоре с ужасным воем врезался в землю рядом с колокольней, уйдя в неё по самый хвост. Так открыл счёт победам лётчик-истребитель старший лейтенант Василий Сталин.
Ещё не пришедшие в себя Галин и Ульянов услышали взрыв, ощутили, как вздрогнула колокольня, но на этом всё и кончилось…
Спускались молча. Выйдя на свет божий, были сразу окружены подбежавшими офицерами. Галин трясущимися руками достал из кармана портсигар, сунул в рот папиросу. Недоуменно посмотрел на огоньки сразу от нескольких зажигалок, потом прикурил. Он уже год как бросал курить, постепенно снижая дневную норму выкуренных папирос. Эта была сегодня «лишней», но Павел Михайлович не сомневался, что Оленька ему этот грех простит.
Ульянов выглядел бодрее. Покачивая головой, осмотрел торчащий из земли хвост «Юнкерса», подошёл к сидевшему в сторонке наблюдателю. Тот попытался вскочить, но полковник его остановил, присел рядом.
– Ну, как вы? – спросил. – Не сильно этого чёрта испугались? – Кивнул в сторону торчащего из земли хвоста.
– Испугался, товарищ полковник, врать не буду, – честно признался сержант. – Но, видно, не зря мама мне ладанку на шею повесила. Не допустил Господь погибели в храме своём!
– Будешь домой писать, передай маме от меня поклон, – сказал подошедший Галин. Негромко предложил Ульянову – Отойдём?
Отведя полковника в сторону, поблагодарил:
– Спасибо!
Пожимая протянутую руку, Ульянов негромко спросил:
– Ты что, под бомбёжкой не бывал?
– Выходит, нет, – ответил Галин. Потом позвал сержанта: – Пойдём!
– Куда вы? – поинтересовался Ульянов.
– Туда, – кивнул Галин в сторону колокольни. Кивнул на небо, где удалялся на запад воздушный бой, пояснил: – Там они обосрались, теперь на земле попрут. Ничего, теперь уж точно и здесь обсерутся!
– А я пойду на бронепоезд, – сказал Ульянов, и добавил, себе в оправдание: – Всё одно запас ракет исчерпан.
Галин, пожимая на прощание конструктору руку, сказал: – Побольше своих установок на фронт присылайте. С ними меньше нашей крови прольётся!
* * *
Гитлер слушал доклад Кейтеля, сцепив по обыкновению руки чуть выше причинного места. Когда генерал-фельдмаршал закончил, фюрер окатил его водянистым взглядом и уточнил:
– То есть, вы считаете, что фон Боку удалось выполнить поставленную задачу?
– Да, мой фюрер! – подтвердил Кейтель. – Стремительное наступление наших войск, входящих в группу армий «Неман», сделало реальным потерю русскими плацдарма на правом берегу одноимённой реки, а также взятие в полукольцо, или даже полное окружение крепости Гродно. И хотя форсировать Неман войскам фон Бока не удалось, русским пришлось перебросить в этот район все имеющиеся у них к настоящему времени резервы, и, что самое главное, начать переброску части войск с плацдарма западнее крепости Гродно. Результаты авиаразведки подтверждают. Теперь пришло время войскам фон Бока перейти к активной обороне, постоянно грозя русским угрозой прорыва.
