Междумирью. Я отправляюсь немедленно.
Вокруг бесконечный мрак, глаза с трудом привыкли к темноте. Сколько я уже спускаюсь? Не знаю. Помню, как мы с ангелами сгрудились у бездонной пропасти возле подножия Горы Призыва, и я спросил Кельвина:
— Там Междумирье? В этой дыре?
— Портал, милорд, — кивнул седовласый ангел. — Верхний мир отвечает за систему мироздания, а здесь проход, ведущий на Другую сторону, так сказать, где находится пульт управления.
Я посмотрел на Лизу, и она подтвердила:
— Отец тоже ушел в эту пропасть.
Делать было нечего, и я, поцеловав на прощание жену, начал спуск. Сначала склоны круто вздымались, приходилось карабкаться руками и ногами, потом пошел пологий склон, и я уже шел на своих двоих.
Проходит неизвестно сколько часов, когда я чувствую изменение окружающей среды. Воздух другой, словно поменялся его состав. Но дышать не тяжелее, просто ощущается по-другому. Хотя обычному человеку, без сверхрегенерации, сложно было бы адаптироваться.
Вдалеке забрезжил бледный свет. Глаза не сразу привыкают.
— Пришел-таки, — раздается знакомый сильный голос с низкими обертонами.
До сегодня я совсем недолго общался с этим мужчиной. В нашу единственную встречу мы больше сражались, чем говорили, но не узнать эти грохочущие ноты невозможно.
Продолжаю идти. Тьма окончательно расступается, из земли вырастает гигантская серая скала. Только вблизи я вижу, что она создана из света и эфира. Внутренним чутьем ощущаю огромный энергоповодок, что тянется из скалы куда-то вглубь тьмы. У меня резко пересыхает горло.
— Это они? — спрашиваю невидимого человека. — Те самые Кости мироздания?
-Верно, зять, — последнее слово звучит насмешливо. — Та самая херня, что рассыпается, а я всё чиню и чиню.
Он наконец выходит из мрака. Высокий и массивный, как танк. Черноволосый, с красивым ястребиным носом, с небольшой бородой, что выглядит как небритость двухнедельной давности, глаза острые и полные сил.
— Здравствуй, княже, — чуть склоняю голову.
— Привет, зятек, — хмыкает Перун. — Ты зачем пришел-то? Чего с Лизой не остался меня дожидаться?
— Хаос заточен во мне.
Я думал, что для него это станет новостью, но он и бровью не повел.
— Бывает, — князь пожимает плечами.
Растерянно смотрю на него.
— Ты знал?
— Ну конечно!
— А Лиза не знала, — замечаю.
— Дочка еще юна, — усмехается Перун. — Многого не замечает, многого не понимает. Вот, например, ты разве не задавался вопросом, почему помнишь то, что помнить не должен?
— Ты говоришь о реальности до рестарта?
Кивок.
— Только владельцы Фрактала Бесконечности помнят старые, переписанные реальности.
Я моргаю, застыв. Ошеломительная дагадка пронзает меня.
— Только владельцы Фрактала? — переспрашиваю. — Но я не владею никакими фракталами!
— Именно, — усмехается князь. — Сейчас не владеешь.
Мои брови взлетают вверх. Только сейчас? Вот оно как, значит. Это многое объясняет.
Пару секунд князь смотрит на меня выжидательно, и я не разочаровываю его:
— Это вовсе не первый рестарт, так?
— Как посмотреть, Фалгор. Именно твой — первый.
— Мой?
— Ты сам переписал реальность, зять.
Голова идет кругом.
— Расскажи всё, княже, — прошу.
— Ха, хорошо, — усмешка Перуна становится шире. — Ну, первой реальность переписала Лиза. Ты снова оказался со своим Легионом в когтях Хаоса, на тебя снова напирали полчища тварей. И в этот раз ты сдался и отдал душу Хаоса, — быстрый взгляд на меня, но мое лицо не меняется, и он продолжает. — А потом пришел я в Хаос, в рестарте чуть опоздав и не успев вас спасти. Поэтому у меня снова начался махач с тобой… В общем, ты меня убил, — немного смущенно заканчивает.
Тут я удивленно выпучиваю глаза.
— Ну ты не совсем продался Хаосу. Как и в прошлый раз, у тебя был какой-то план, — объясняет Перун. — В общем, я немного поддался, совсем немного. Как итог — ты получил мои фракталы и сам переписал реальность.
— Ого!
— Ага, в новом рестарте я жив, а в тебе, как оказалось, сидит Хаос. Ну и еще ты почему-то отсек свои, точнее, мои фракталы и вернулся к живе. Я так и не понял, специально ты это сделал или случайно вышло.
— Живу легче пробудить, чем фракталы, — задумчиво говорю. — И по времени быстрее. Наверно, да, время сыграло ключевую роль в моем расчете, если я предвидел, что Кости мироздания будут рушиться и мне срочно нужно будет их починить… Болотопс жеваный, не сходится! Почему я не помню Лизин рестарт?
— Ты запретил себе помнить, — произносит Перун. — Ты стер те воспоминания, потому что после того, как примкнул к Хаосу, узнал что-то ужасное о Постимпериусе.
— Что?! — вскидываюсь. Сразу вспоминаются слова скотины Бемижара. Я думал, он врал, но снова червь сомнений начал грызть сердце. — Что конкретно?
— Я не знаю. Но знание об участи своей родины так тебя изменило, что ты решил стереть его из своей головы.
Не выдерживаю и рублю ладонью воздух. Еще не лучше! Один рестарт наслоился на другой! Причем один создала моя жена, а я потом стер о нем воспоминания! Не верить тестю у меня нет оснований. Только смущает опять же один факт.
— Лиза ни слова мне не сказала о двух рестартах, — замечаю. — Она ведь владелец Фрактала Бесконечности, значит, должна помнить все реальности.
— По идее да, — соглашается Перун. — Но ты должен понимать, что нынешний и предыдущий рестарты отличаются друг от друга только событиями в Хаосе. На Земле не было разницы. Лиза не ощутила перескок, ее разум не увидел нестыковок и просто не стал искать объяснений, ведь всё и так в порядке. Она заметила только одно изменение.
Я, переваривая информацию, бросаю взгляд на скалу из света и энергии.
— Это наша первостепенная проблема, — не спрашиваю. Утверждаю.
— Визуализация Костей мироздания, — говорит Перун. — Рассыпаются постепенно. Вот сдерживаю их.
Я вслушиваюсь в потоки вокруг. Ощущаются некие колебания энергии, а также крепкие скрепы, которые, впрочем, все равно не выдержат. Их, наверняка, и поставил Перун.
— Нужен Хаос для связки, — вздыхаю.
— Этого я и хочу избежать, — возражает Перун. — Монстров нельзя освобождать. Поэтому тебя и не хотел здесь видеть.
— Почему не позвал меня с Земли и всё не объяснил?
— А смысл?
