шхуну «призовую» в ремонт поставить. Нужно и трубу для паровой машины новую ставить, и Грот-мачту полностью менять. Сначала той от цепей досталось, а после, разорвавшаяся прямо у основания мачты, бомба от 32-фунтового орудия, хоть и не снесла её, но осколками посекла прилично, реям тоже досталось. Ещё придётся менять все шлюпки палубные, в куски досок превращённые, и почти весь фальшборт. В общем, на полмесяца работы.
А информацию пленные американские моряки предоставили следующую: через три дня после них из Гонконга должна выйти ещё одно судно — винтовой шлюп с китайскими рабочими на борту. Их будет сто двадцать человек. Шлюп называется «Гретта», и он чуть больше «Калифорнии». Ну, раз три дня есть, то и решили все начальники экспедиции вернуться в Ново-Архангельск, новости узнать о войне с индейцами. Но в последний момент лейтенант Стасов решил проявить инициативу и предложил «Аврору» с ним во главе оставить барражировать прибрежные воды. Вдруг китобой попадётся. Или китайцев раньше повезут. Кох подумал и согласился.
Китайцев на берег не выгрузили. Всё же умерло двое от чего-то. Осмотр доктора Самуэля Бараты ясности не внёс. Не холера, не оспа… Чёрт его знает, чем китайцы заболели. Однако, решили подстраховаться и ни американцев, ни китайцев на берег пока не отпустили. Разделили их по разным кораблям и карантин выдерживали. С американскими моряками опять непонятно, что делать. Везти их в Калифорнию нельзя. Как ни крути, а действия их кораблей по отношению именно к этим трём судам, перевозящим китайских рабочих — настоящее пиратство.
Совсем другое дело — китобои американские, если попадутся. Они нарушили и американский закон и российский. Это нарушение границы и это браконьерство. Суд должен определить их судьбу. В море, на корабле судья — это капитан. Так что, согласно всем морским и сухопутным законам, капитан-лейтенант фон Кох мог осудить браконьеров. Мог присудить, вернее, обязан, конфискацию товара и корабля. Дальше чуть хуже. Смерть будет чрезмерным наказанием. Каторжные работы? Ну, нормально. Только где? И тут фон Кох вспомнил, что ему придётся общаться с губернатором Восточной Сибири Муравьёвым. А тому город и форт в устье Амура строить. Должен нуждаться в рабочей силе. Пусть американские браконьеры отрабатывают свою вину перед Российской империей, строя форты на её берегах.
На следующий день с самого утра уже с калмыками на борту «Мария» и «Салвадор» вышли на ловлю последнего шлюпа с китайцами. И прямо на выходе из бухты встретили «Аврору» сопровождающую трёхмачтовый шлюп, но не «Гретту». Возвращаться было нельзя, а то можно «Гретту» с китайцами пропустить. Хотелось фон Коху пообщаться со своим помощником, но в целом картина была ясна. Поймали китобоя, причем в отличие от англичан — это было судно раза в два превосходящее маленькую шхуну по грузоподъёмности, а следовательно, и товару на ней должно быть не на четыреста тысяч рублей, а гораздо больше. По внешнему виду шлюпа было видно, что добровольно сдаваться эти тоже не захотели. Часть фальшборта снесена и переломлен бушприт, который вместе с обрывками парусов и такелажа волочился вдоль правого борта. И ведь гады попали в «Аврору» отстреливаясь. В двух местах проломлен корпус выше ватерлинии. Опять ремонтировать придётся.
С двумя кораблями ловить корабль в океане сложнее и ещё вчера полосу вдоль берега решили оставить не прикрытыми, самим встать мористее и не на семь миль один от другого, а на десять. И полуденное солнце, неожиданно высунувшееся из-за облаков, осветило добычу, показывая, что поступили правильно. Примерно в двадцати пяти милях от острова Баранова на юг пробиралось судно. Ну, с гафельной паровой шхуной в скорости шлюпу идущему круто к ветру не равняться, через два часа с «Салвадора» дали предупредительный выстрел. На нём был американский флаг и в этот раз обошлось без стрельбы. Пока на «Гретте» опускали парус, пока спускали шлюпку, чтобы капитан прибыл на «Салвадор» подоспела запаздавшая «Мария» и, спустив паруса, стала с другой сторона от шлюпа. Капитан ругался, плевался, грозился, но не воевать же ему, находясь в плену, да и всё вооружение «Гретты» это два 32-фунтовый корронады, так китайских пиратов на лодочках отпугивать.
Ну, вот тех, кого хотели поймать, поймали, а флот Джунгарии увеличился на три корабля. Теперь ещё бы матросов на них найти. Эх как бы Александру Сергеевичу весточку передать.
Событие шестьдесят девятое
История рассудит нас.
Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита»
Бамба с Мергенчи (умный на калмыцком) притаились за поворотом в подворотне на Миллионной улице. Они следили за этим домом уже две недели, и акция была спланирована очень тщательно. Напротив, но чуть в стороне стояла пролётка, на козлах которой закутавшись в брезентовый плащ делал вид, что спит сидя Кичик (маленький). В его задачу входило при появлении кареты, которую они ожидали, выехать навстречу и перегородить дорогу. Вот дальше было сложнее. Кичику нужно было устроить перебранку с кучером кареты, не долгую, но кричать громко, руками размахивать и всячески отвлекать этого человека, чтобы он и не вздумал обернуться назад.
Уже стемнело, было часов десять вечера, и на улице зажгли, хоть и довольно редко расположенные, газовые фонари. Света было не лишку, но поворачивающую к дому знакомую карету Кичик опознал легко, она была покрашена в кричащий красный цвет и покрыта позолотой. Калмык огрел лошадь кнутом, и та от неожиданности резко дёрнулась вперёд, преграждая дорогу карете.
— Разуй глаза, тетеря! — рявкнул кучер и натянул вожжи, осаживая двух своих красавцев жеребцов, которые оскалив зубы заржали, возмущаясь такому к себе отношению.
— Сам разуй, дурень, не видишь куда прёшь! — в полную силу лёгких гаркнул на кучера Кичик и даже соскочив с козел бросился к обидчику.
Народу было мало на улице, маршировали три солдата с унтер-офицером и шли вместе два мужика, по виду мастеровых. Оба явно были поддатые и громко разговаривали, перебивая один другого. Все шестеро остановились, чтобы понаблюдать за скандалом. Чем не развлечение?
Но долго перебранка не продлилась, извозчик уже через минуту другую заскочил к себе в пролётку, махнул рукой оппоненту, типа, ладно, о чём с тобой разговаривать? и поехал в сторону Невского.
Кучер, продолжая ругаться на олуха деревенского, сдал чуть назад и по широкой дуге повернул в подворотню, а там дальше к крыльцу большого трёхэтажного дома. Остановившись перед ступеньками, он спрыгнул на землю и открыл дверцу кареты, потом откинул складную ступеньку и предложил:
— Выходите, Ваше Высокопревосходительство, прибыли-с. Выходите-с.
Из темноты кареты не доносилось ни звука.
—
