становились холодные. Хотя днём ещё было очень тепло, особенно в солнечные дни.
Рудник, принадлежащий Ирэн, находился в местечке под названием Снежное, это было место, где Кавказский хребет соприкасался со Старыми горами.
Снежное оказалось небольшой деревней, принадлежащей помещику Фельдину. Самого помещика не было, он в основном проживал в своём доме в Туринске, небольшой город, расположенный в пятидесяти верстах от Снежного.
Но в деревне был староста, довольно приветливый, который разместил всех гвардейцев, нашёл отдельную комнату для Ирэн и вызвался дать проводника в гору.
— Это недалеко, пройдёте малую горку, потом там река и начинается узкая тропа. Говорят, когда-то она была шире, но тот, кому принадлежал рудник, решил, что никто не должен к нему пройти и завалил его, а дорога был разрушена. Уж не знаю, что там у него случилось.
— Но там ведь можно пройти? — спросила Ирэн
— Можно-можно, не сомневайтесь, — закивал староста, — только по одному придётся идти, и без лошадок.
Идти решили утром. Когда Ирэн вышла из дома, то рядом с Виленским стоял невысокий худой мужичок в добротной одежде, на лице у него был повязан платок.
— Что у него с лицом? — тихо спросила Ирэн Виленского.
— Староста сказал, что кашляет он сильно, вот и носит платок, — ответил Виленский
Погода была хорошая, часть гвардейцев оставили в деревне. Часть взяли с собой. Но староста не соврал, перед подъёмом пришлось растянуться, ещё нескольких человек оставили под горой и пошли вверх. Мужичок споро шагал по тропе и ни разу не кашлянул, хотя платок так и не снял
Примерно на середине тропы стало понятно, что не такая она и узкая, и даже протоптанная, как будто бы кто-то день за днём протаптывал и утаптывал её.
— Любезный, — окликнула Ирэн мужика, — а кто сюда ещё ходит?
И вот здесь мужик закашлялся. Кашель был противный, лающий и Ирэн поспешила отойти. И в этот момент всё и произошло.
Словно из ниоткуда полетели болты, Ирэн с ужасом наблюдала как падают вокруг неё гвардейцы. Она увидела, как на одно колено припадает Виленский, получивший болт прямо в ногу. Обернулась и увидела, как мужик-проводник срывает платок, под которым Ирэн увидела вырванные ноздри, почему-то вспомнилась когда-то давно прочитанная книжка, где писали, что ноздри рвут беглым каторжникам, когда ловят, и с ужасом поняла, что она знает этого человека. Перед ней был Абруаз Фельд.
Ирэн уже и думать забыла об этом человеке, отчего то ей казалось, что он навсегда остался в прошлом, что ничего более её жизни не будет угрожать, что вопрос с этим разбойником решён раз и навсегда.
Но нет, стоит перед ней, сплёвывает и скалится.
— Что? Не ожидала меня увидеть? Думала, твой любовничек упрятал меня на каторгу и всё? Был Абруаз Фельд, да вышел весь? — Абруаз снова неприятно то ли закашлялся, то ли засмеялся и прямо в лицо сунул Ирэн грязный кулак с фигой:
— Накося, выкуси. Чего припёрлась? Задумала камни значит присвоить? Да я за эти камни жизнь положил! Моё это!
Ирэн было страшно, но боялась она не этого мерзкого старика, а боялась за Виленского, который сейчас пытался подняться, а Ирэн старалась на него не смотреть, чтобы не выдать. Но она не учла, что Абруаз был не один. И к поднявшемуся на ноги Сергею подскочили двое. Но Виленский несмотря на то, что у него из бедра торчал арбалетный болт довольно быстро вырубил обоих нападавших каким-то хитрым кривым кинжалом, но тут кто-то сзади схватил за шею Ирэн и практически перекрыл ей воздух.
— А ну брось оружие, — прохрипел схвативший, а Ирэн только что поняла, что её выдержка оказалась лишней, возможно, если бы она закричала, то охрана, оставшаяся внизу услышала бы её крик и к ним пришли бы на помощь. А теперь, когда они ещё догадаются, что наверху что-то произошло, только тогда, когда пройдёт несколько часов, наверное. И будет уже поздно.
Ирэн с ужасом наблюдала, как Виленский отбросил кинжал.
— Дурак, — подумала Ирэн, — неужели не понимает, что нас с ним всё равно убьют. Абруаз, похоже, здесь давно окопался и кто-то его сверху прикрывает, иначе он не чувствовал бы себя так спокойно. Но вот кто? Ставровского казнили, кто ещё может это покрывать?
Ирэн, которую так и продолжали держать, едва-едва давая вдохнуть, мрачно наблюдала, как обезоруженного Виленского ударили по голове, он упал, и теперь ему связывали руки.
— Чего с этой-то делать? — раздался тот же хриплый голос из-за спины
Абруаз хрипло засмеялся:
— Она же за камнями приехала, вот пусть и идёт камушки пособирает. Давай обоих в шахту, а там с хозяйкой свяжемся и что она решит.
Ирэн подумала, что, вероятно, это хорошо, что в шахту, они же и пошли на рудник, значит там их найдут. Но она не ожидала, что Абруаз окажется таким жестоким, потому что их не просто завели в шахту, их спустили в заброшенную часть шахты и завалили вход камнями.
Ей тоже связали руки, отпуская грязные шуточки и лапая. Ирэн молчала, мрачно глядя на грязных, вонючих разбойников.
— Эх, жалко времени нет, — скалился гнилыми зубами один из них, я бы тебя повалял.
Ирэн с ужасом поняла, что, если бы так случилось, помочь ей было бы некому. И после этих слов, чуть ли не сама спрыгнула в шахту, пусть под землёй, но только бы подальше от этих.
Когда глаза немного привыкли к темноте, Ирэн позвала Виленского:
— Сергей
Чтобы хотя бы по звуку, сориентироваться, где он лежит. Но Виленский не отзывался.
Глаза Ирэн начали различать какие-то контуры, но темнота была такая, что больше ничего разглядеть не получалось.
Она боялась встать и пойти, потому что пока ещё не был завален проход видела какую-то дыру в полу и несколько камней, раскиданных в разных частях этой рукотворной пещеры. А ей очень не хотелось что-нибудь себе сломать или провалиться неизвестно куда.
Всё это время Ирэн пыталась ослабить верёвки на руках, пока не очень получалось, но хотя бы уже не было такого давления. Больше всего Ирэн боялась, что верёвки сильно перетянули и можно повредить кисти рук из-за перекрытого кровообращения.
Воздух в пещере пока был нормальный, Ирэн не знала, замкнутая пещера или нет, и не получится ли так, что скоро кислород начнёт заканчиваться и они с Виленским задохнутся.
Вдруг
