Все это не позволяет бедным, но талантливым людям стать офицерами. Зато богатые бездари быстро продвигаются по службе.
— А что это за атака под Балаклавой? — поинтересовался Бенкендорф, которому лишь в общих чертах была известна история Крымской войны.
— Граф, я потом вам о ней расскажу, — сдержанно сказал император, — а вам, Александр Павлович, большое спасибо за ваш рассказ о армии королевы Виктории. Я думаю, что на суше нам с ней тягаться вполне по плечу. А вот на море… Вы не могли бы пригласить сюда же завтра вашего знакомого, господина Пирогова? Я слышал, что он произвел большое впечатление на наших военных моряков…
"Это тонкое дело – европейский политик!"
После беседы с императором Шумилин собрался было заняться делами насущными, но не тут-то было! Едва он успел отобедать, как к нему заявился Николай Павлович, собственной персоной. Похоже, что утренний разговор не давал ему покоя, и он хотел посоветоваться с человеком, который знал будущее, а следовательно, мог предвидеть возможные ошибки, которые можно повторить и в этой реальности.
— Александр Павлович, — сказал царь, присаживаясь в мягкое кресло, стоящее у окна, — у меня не выходят из головы слова, которые я сегодня услышал от вас. Я о войне с Британией, которой, как я понял, нам не избежать. А почему эта война должна случиться? Это неизбежно, или мы сможем уклониться от военного столкновения с этой державой?
Шумилин вздохнул. Нет ничего хуже, чем оказаться Кассандрой, и предсказать человеку, лично тебе симпатичному, события для него весьма неприятные. Но лгать он не хотел.
— Видите ли, ваше величество, — начал он, — как говорил персонаж еще не написанной в этом мире книги: "Все войны, в сущности, — драка из-за денег". Крымская война не стала исключением. И хотя формально поводом для этой войны стали ключи от Святых мест в Иерусалиме, в действительности до начала боевых действий дело дошло из-за торгового соперничества между Россией и Британией.
— Вы так считаете? — удивленно спросил Николай. — А какое может быть соперничество между нашими странами, если доля Британии во ввозимых к нам товарах составляет три четверти, и, в свою очередь, почти половина ввозимых в Англию товаров – это наши лес, деготь, пенька, железо, медь, лен, а главное – зерно. Мы кормим британское королевство нашим хлебом. Вы знаете, Александр Павлович, что последние лет десять вывоз нашего зерна ежегодно возрастал в половину. И торговля хлебом шла в основном через наши южные порты, самым крупным из которых была Одесса.
Шумилин, слушая императора, согласно кивал головой. Оказывается, Николай разбирался не только в военном деле. Дела торговые, судя по всему, его тоже волновали. Однако, можно запомнить цифры и факты, при этом не сделав из всего этого прогнозов на дальнейшее развитие событий.
— Ваше величество, — сказал он, — то, что вы сейчас сказали – истинная правда. Только следует не забывать, что доля продаваемого Россией зерна будет с каждым годом неуклонно уменьшаться, а доля Османской империи в торговле зерном с Британией будет увеличиваться. К тому же два года назад было подписано англо-турецкое торговое соглашение, согласно которому Британия получила существенные преимущества по тарифам в сравнении с другими странами. Или, проще говоря, англичане начали медленно но верно вытеснять нас с турецкого рынка.
— Вот, значит как, — только и сказал Николай, задумчиво глядя в окно. — Но ведь это еще не повод для начала войны.
— Еще какой повод, — усмехнувшись, ответил Шумилин. — Всегда надо помнить, что британцы – это нация торгашей, и деньги для них в жизни значат гораздо больше, чем для нас, русских.
Кроме того, надо помнить и о жестком торговом соперничестве между Россией и Британией в Азии. Больше всего на свете британцы боятся, что русские полки перевалят через хребты Гиндукуша, и спустившись в долины Инда и Ганга, свергнут власть Ост-Индской компании над Индией – "самой ценной жемчужиной британской короны". И это ведь вполне реально можно сделать – в Индии британцев ненавидят, а численность дислоцированных в тамошних краях английских войск не превышает несколько тысяч человек.
— Действительно, — сказал задумчиво Николай, — этого очень мало для того, чтобы держать в повиновении такую огромную страну.
— Продолжайте, Александр Павлович, — сказал он, помолчав пару минут, — все, что вы говорите – очень важно.
— А ведь еще есть Туркестан, Персия, наконец, Китай, — сказал Шумилин. — После подписания мира с Персией, фактически вся территория этой страны оказалась подконтрольной России. Британцы бесятся от бессильной злобы, но наши товары широким потоком пошли в Персию, и своей дешевизной и качеством вытесняют оттуда британские товары. А успешная торговля с Китаем сулит нашим купцам и промышленникам просто сказочные барыши. Этого британцы категорически не желают допустить. Они готовы воевать с нами, нести огромные убытки, зная при этом, что в конечном итоге позиции России в Азии будут подорваны.
— И что же вы посоветуете, Александр Павлович, — спросил император, — неужели нам все же придется вступить в войну с Британией из-за наших торговых интересов?
— Боюсь, — ответил Шумилин, — что войны не миновать. И лучше начать ее в благоприятных для России условиях. Как я вам уже рассказал, британская армия слаба, и может управиться лишь с толпой недовольных колонизаторами туземцев. С регулярными частями, организованными на европейский манер, британцам вряд ли удастся справиться.
К тому же у Британии в настоящее время нет союзников в Европе. А как показывает практика, Англия готова воевать на континенте лишь при наличии мощного союзника. С Францией у Британии отношения в данный момент – хуже некогда. А с Пруссией и Австрией у России отношения хорошие. Пока хорошие… — и Шумилин пристально посмотрел на императора.
Император досадливо взмахнул рукой. Он уже прочитал о том, как Австрия "отблагодарила" его за помощь в подавлении мятежа мадьяр, и как двусмысленно, если не сказать более, вела себя Пруссия.
— Так уж исстари повелось, Александр Павлович, — сказал он, — что у государств, как и у людей, своя рубашка всегда ближе к телу. Австрия же всегда славилась своим коварством и эгоизмом.
— Отправленный недавно в отставку господин Нессельроде, — ответил Шумилин, был всегда верным слугой канцлера Меттерниха. Для России он делал лишь то, что не противоречило интересам Австрии.
Теперь, после того, как портфель министра иностранных дел империи стал вакантным, надо подумать над тем – каков будет новый политический курс России, и какие нам избрать приоритеты. Как мне кажется, вектор нашей внешней политики должен быть с запада развернут на восток и юг. А в Европе надо будет лишь следить за тем, чтобы ни одна из держав не представляла опасности для России.
