очевидно, ушла ее подружка.
— Но как же моя…
Я продолжал тащить ее прочь от здания.
— Мы обязательно потом сводим ее в кино. Там сейчас идет замечательный фильм «Секретная миссия» про разведчиков. Вам нравятся такие фильмы? А еще мы тоже ей купим мороженое и возьмем вместе в парк отдыха. У вас же здесь есть парк культуры и отдыха?
— Есть, конечно, — сказала Лена, снова нерешительно оглянулась, а затем зашагала рядом со мной, взяв меня под руку. — Ладно, пойдем, но при одном условии.
— Конечно, все, что угодно, — ответил я и радостно пошел вместе с ней к главной улице Ленина. — После такого я готов на любые подвиги для тебя.
— Расскажи мне, что случилось, — потребовала девушка, четко идя вместе со мной, почти что синхронно, шаг в шаг. — И без утайки, не то я уйду.
Вот что тут поделаешь, как быть? Инструкции спецшколы Отдела возмездия в таких случаях безоговорочно и категорически предписывали лгать. Обманывать, глядя в глаза, причем именно тех, кто наиболее близок к нам: супругов, детей, родителей, друзей. Это делается по нескольким причинам.
Самое главное основание это, конечно же, строгий режим секретности. Ни одна живая душа не должна знать о нашем существовании, тем более обычные граждане или, упаси бог, иностранцы или журналисты.
Кроме того, оставление родных в неведении нужно было для их же собственной безопасности. Вообще, насколько я помнил, инструкции Отдела настоятельно рекомендовали вообще не заводить семью, для того, чтобы не становиться уязвимым против воздействия врагов. Это, конечно, шло вразрез с политикой партии, нацеленной на создании ячейки государства, но ничего не поделаешь, инструкторы на занятиях говорили, что лучше отказаться от создания семейства и заведения потомства, чем впоследствии страдать, если с ними что-нибудь случится.
В случае же с Леной все осложнялось тем, что она почти что застала меня с поличным. Вскоре новость об убийстве майора распространится по поселку со скоростью лесного пожара и она узнает, от кого я убегал на самом деле. В то же время я не мог ей рассказать о том, кем на самом деле я являюсь, не мог, хоть ты тресни. Поэтому пришлось сочинять более-менее правдоподобную байку.
— Я попал в скверную историю, — объяснил я. — Зашел в уборную, а там оказался мертвый человек, военный. Я испугался и не знал, что делать, а тем временем в дверь стали ломиться из коридора. Я подумал, что меня обвинят в убийстве и выпрыгнул из окна. Остальное тебе известно.
Лена остановилась и ошеломленно вытащила свою руку у меня из-за локтя. Она стояла напротив меня и снова удивленно смотрела мне в глаза. Наверное, прикидывала, насколько мне можно верить. Ведь я, если разобраться, первый встречный. Затем девушка посмотрела на мою куртку, до сих пор испачканную пятнами крови и испытующе спросила:
— А это точно не ты убил его?
Лгите, говорил нам инструктор на занятиях. Глядите в глаза вашим близким и лгите со всей убедительностью, на которую вы способны. Помните, что от этой лжи зависит их безопасность и существование всего Отдела возмездия в целом. Нельзя допустить, чтобы даже слухи поползли о нашем отделе.
— Конечно, не я, — простодушно ответил я и состряпал самую невинную физиономию, на которую был способен. — Я вообще только сегодня появился в вашем городе, откуда мне было знать его?
Видимо, она поверила мне, потому что снова схватила под локоть и толкнула вперед, призывая идти дальше.
— Ладно, предположим, это действительно так. Что теперь будет? Как тебе помочь? Может быть, нам следует обратиться в милицию и рассказать о том, как все было? Они разберутся, я в этом уверена.
В обычной ситуации, конечно же, так и следовало поступить, но только не сейчас. Милиция, а тем более МГБ в наших делах противопоказаны. Признаюсь, мне было чертовски стыдно, но пришлось и дальше вешать ей лапшу на уши.
— В милицию мне сейчас нельзя, — сказал я беззаботно. — Они меня заподозрят первым делом и посадят в тюрьму. Пусть уж лучше они сначала найдут того, кто это сделал, а потом я и появлюсь, помогу следствию своими свидетельскими показаниями.
Судя по всему, мои слова успокоили девушку и мы подошли к Дому офицеров уже чуточку успокоенные после случившегося. Вернее сказать, я и так был спокоен, но вот Лена переживала и пришла в себя только, когда мы вошли в большое трехэтажное здание, возле которого было полно военных.
После объявления о создании в СССР ядерного оружия работы на радостях прекратились, да и время уже было обеденное. Офицеры и рядовые высыпали на небольшую площадь перед зданием и тоже оживленно обсуждали новость. Мы вошли внутрь, хотя теперь я предпочел бы избавиться от Лены, чтобы не подвергать ее опасности. Вот только как отвадить от себя девушку, так доверчиво льнущую ко мне и недавно спасшую меня от погони и ареста?
Впрочем, с другой стороны, она была хорошим прикрытием для меня и отсекала массу ненужных вопросов. Кроме того, я заметил, что многие офицеры знали девушку в лицо и с неприязнью посматривали на меня, как на более удачливого соперника, который уже привел красавицу-медсестру в их обитель.
— Вы не подскажете, сегодня будет какое-нибудь торжественное мероприятие? — спросил я у одного из встречных военных.
— Вечером будет проведен концерт самодеятельности, затем выступит мужской хор и под конец вечера киносеанс, — ответил тот, тут же заметил Лену и улыбнулся ей. — Приходите, Елена Георгиевна, мы будем ждать вас с удовольствием.
— И больше ничего, только под вечер? — с сожалением спросил я. Успею ли я за это время разыскать Койота, вот в чем вопрос?
— Ну, еще состоится торжественное собрание, посвященное недавнему событию, — гордо ответил тот. — Выступит руководство местной партийной ячейки и наше командование.
Вот оно, то, что нужно! Я схватил военного за руку.
— А когда оно состоится? Нам очень туда попасть надо, браток.
— Да уже сейчас начнется, — сказал тот и указал куда-то в сторону. — Вон там, в зале приемов. Поторопитесь, если хотите занять удобные места.
Едва успев поблагодарить его, я потащил Лену в коридор, а затем и в зал приемов.
— Куда ты так торопишься? — спросила она. — Зачем тебе это собрание?
— Я должен встретить одного давнего приятеля, — сказал я и зашел в огромное помещение, заполненное людьми.
У дальней стены на возвышении находилась сцена с раскрытым сейчас занавесом, где за столами сидели гражданские и военные лица, рядом стояла трибуна. Сам зал был заставлен стульями и скамейками, на которых уже рассаживались зрители, преимущественно офицеры и рядовые.
Мы нашли места в одном из
