class="p1">— Ты дорогу до середины провёл? — спросил Игорь.
— Почти, — ответил Фёдор.
— Займись этим прямо сегодня. А то мы к линкору ездим, как по минному полю, ещё и под прицелом мародёров.
— Ничего, — усмехнулся Иван. — Костян танк починит, все американцы вмиг разбегутся.
— Точно! Ещё неизвестно кто от кого бегать будет!..
Мужчины разошлись по своим рабочим местам. Жрец остался наедине с раненными и Алвой. Вскоре к нему заглянул Пьер.
— Прости, что отвлекаю, — сказал он. — Игорь попросил марлевых повязок. Мужики в метро спускаются, а про повязки забыли.
— А про канистры они не забыли? — усмехнулся Жрец. — Или химикаты они так, горстями носить будут? — он полез в ящики, стоявшие в углу его веранды. Нужное количество повязок набралось быстро. — Вот, с линкора. Сколько можно тряпками обматываться? Короче, держи. — Жрец протянул Пьеру ящик и маленькую коробку с тюбиками. — Это мазь от химических ожогов, — пояснил он. — Разработана специально для артиллеристов, которые главным калибром с линкора палили, чтобы, в случае чего, сразу кожу намазать.
— Полезная вещь, — ответил Пьер.
— А то, — сказал Жрец. — Я помню, как Федя зимой химикаты пролил на себя. Пока из метро поднялся, чуть все руки себе не сжёг. Не дай Бог, конечно, но вдруг чего, сразу смазывайте поражённые участки. Сможешь две сразу донести?
— Что-то мне подсказывает, — ответил Пьер. — Что нет.
Рядом на диване сидела Алва. Жрец подозвал её к себе.
— Поможешь? — спросил он и протянул ей коробку.
— У неё же руки перебинтованы, — сказал Пьер. — Я лучше сам донесу.
— Ерунда. Руки уже заживают, да и коробка лёгкая, просто выглядит массивной.
Поблагодарив Жреца, Пьер с Алвой вышли на улицу, и пошли к тоннелю метрополитена. Мужчины столпились у входа и уже ожидали его. Фёдор с Иваном стояли у генератора, ожидая команды на запуск агрегата. Уже у самого метро Пьера перехватила его жена Кристин. Отругав его за то, что он нагрузил больную девочку, она забрала у Алвы коробку и поставила её на ящик, который нёс Пьер. Обзор у Пьера резко ограничился. Он чуть не упал, запнувшись о какой-то камень. Кристин увела Алву к себе домой, чтобы ребёнок больше не оставался среди «этих мужланов».
Аня тем временем, валяла дурака дома. Жрец дал выходной в школе, и весь день был свободен. Утром она побывала на собрании мужчин в доме Жреца и вернулась с его роспуском. Костя также остался дома. Здоровье не позволило ему сегодня работать вместе с остальными.
— Ты почему дома? — покосился он на дочь.
— А что мне, ошиваться с остальными на Территории? — вздохнула Аня.
— Пошла бы, погуляла, — ответил отец.
— Тихо ты, — сказала Анна. — А то щас унесётся куда-нибудь в город, будем потом ночью по руинам прыгать, её искать. Сидит дома и ладно.
— Друзей твоих что-то не видно, — продолжил Костя.
— А куда они денутся? — ответила Аня. — Из этого поселения всё равно никуда не сбежишь.
— Ну, у Алвы же получилось, — не унимался Костя.
— Ага, чуть мародёры не прибили, да и дом потеряла.
— Что ты привязался к ней? — Анна посмотрела на Костю строгим взглядом. — Скучно дома валяться? Иди, лучше, мебель почини. Стул, вон, — она слегка задела табурет ногой, и тот упал на пол, потеряв одну ножку. — Совсем разваливается.
— А ты не садись на него. Стульев полно. Найду что-нибудь подходящее, прикручу.
— А я такую мебель классную видела, — мечтательно произнесла Аня. — В кабинете Князя на линкоре…
— По ходу слоновья кость и золото, — усмехнулся Костя.
— Не знаю, наверное, — ответила Аня. — Только она к полу приварена. Не отдерёшь.
— Да-а… — протянул Костя. — Живут же люди.
— Он уже лет пятьдесят, как не живёт, — ответила Анна. — А ты старайся помалкивать, что в кабинете была, — она указала на дочь. — Мужики и так с ума сходят, а из-за кабинета, вообще, поубивают друг друга.
Аня села на табурет у окна и, облокотившись на подоконник, посмотрела на улицу.
— Тишина какая стоит, — сказала она.
— Конечно, тишина, — сказала Анна. — Главные нарушители спокойствия разбежались по рабочим местам, вот и тишина. Игорь, молодец, всех пораскидал, каждому сказал, что делать.
— Они и так всё сами знали, — ответил Костя. — Просто кто-то должен нести ответственность за промашки других.
— Ты, пенсионер, лежишь на диване, — усмехнулась Анна. — Вот и лежи. Дай дорогу молодым.
— А кто им мешает? Пусть идут верной дорогой к светлому будущему. А мы уже пришли.
— Ага, точно, — ответила Анна. — То-то в округе так светло. А это, оказывается, мы пришли в своё будущее.
— Ничего, — усмехнулся Костя. — Ещё и поплывём к нему. Вот Игорёк сделает станцию. С большой земли придёт корабль…
— А за ним ещё одно цунами, — хихикнула Аня.
— Не каркай, — ответил Костя. — Ещё один корабль ты искать не будешь. Да и я ещё одной волны не переживу. Хватит мне и того ужаса.
— А корабль быстро придёт? — посмотрела Аня на Костю.
— А кто его знает. Может, там такая же разруха, как и у нас. Уйдёт наш крик о помощи в пустоту.
— Сам давай, не каркай, — погрозила пальцем Анна мужу. — Ты танк свой делать будешь?
— Буду. Что-то мне сегодня поплохело. Отлежусь, а завтра с утра прям пойду в гараж железки ворочить.
— Про стул не забудь.
— Не забуду, как только — так сразу.
— Серёжа там с ума сходит, — сказала Аня. — Зачем ты только сказал, что танкистов будешь обучать?
— Какой Серёжа. Наш? — не поняла Анна.
— Да, нет, мелкий, который корефан Аньки, — махнул рукой Костя. — Про танки он бы и так узнал и без меня. А к себе я его всё равно не возьму. Пусть подрастёт, а потом уже приходит, в армию записываться, — усмехнулся Костя.
В суете дня наступал вечер. Фёдор с группой мужчин вернулся из города. В руке он нёс табурет. Пройдя мимо своего дома, он направился к Косте.
— Хватит спать! — крикнул он в окно. Костя дремавший на диване, чуть не упал на пол, услышав Фёдора.
— О, Господи!.. — вздрогнул он. — С ума сошёл! Ты чё орёшь?!
— Прости, снаряд рядом бахнул. Сейчас ни чё не слышу.
— Такой снаряд хороший был?
— Не то, чтобы хороший, но лежал очень не хорошо. Бетонной плитой придавленный. И, главное, не взорвался же, когда его придавило пятьдесят лет назад. Я думал, смогу аккуратно взорвать его… Ну, в общем, не получилось аккуратно. Я чё пришёл-то.
— Вот и мне интересно, чё ты припёрся горластый такой…
— Не язви. Я тоже язвой быть умею. Табуретку тебе принёс, — он просунул табурет в окно, опустил его, как можно, ниже и отпустил. Табурет ударился о доски пола и остался стоять. — В руинах
