Ознакомительная версия.
Мишка шумно допил воду. Пот полил с новой силой, но иначе никак – так много двигаться ему раньше не приходилось, даже во время той памятной драки толпа на толпу и при возвращении с волокушами после неё. Вес сгонять Мишка не собирался, к обезвоживанию тоже не стремился, поэтому пил очень много. Потом снова вступал в поединок, снова пил, потел. И так по кругу – почти до самого вечера. Выматывался, конечно, страшно, но не сказать, чтобы это как-то сказывалось на следующий день.
За всем этим неотрывно наблюдал Унга, не сказать, что он оправился от ран, но двигаться самостоятельно уже мог. Мужик сильно исхудал, глаза заплыли, под ними образовались нездорового цвета мешки. Но это были уже мелочи, главное – он поднялся на ноги и мог держать в руке копьё. Правда, не очень уверенно пока. В поход его брать никто всё равно не собирался… Вот и сидел он сейчас среди пацанят и наблюдал за всем внимательными глазами.
А пацаны – вот для кого всё происходящее было похоже на праздник. Они с утра до вечера собирались неподалёку и, затаив дыхание, наблюдали за происходящим. Кое-кто пытался повторить, но, быстро получив подзатыльник, отправлялся пасти овец. Идиллия, можно сказать. Но одно Мишку всё же жутко расстраивало – он не смог научить охотников ходить фалангой. Конечно, это сложно научить тому, что не умеешь сам, но попробовать хотя бы было можно. К сожалению, такая инициатива понимания не нашла ни у кого. Даже Ур, видевший в действии фалангу купцовых охранников, и тот не проникся…
Мишка матерился, но плюнул. Размечтался, называется, донести до человека ещё недавно искренне не верящего в полезность щита необходимость плотного строя из этих самых щитов… Ох, это, как Миша понял, не менее сложная задача, чем предыдущая. Только как избить в одиночку одновременно восемь человек, он себе не представлял.
Лодки Выдр пришли, как и сказал старый Койт, точно под вечер третьего дня. Они подошли к берегу, крикам привлекли к себе внимание, несмотря на то что были уже давно замечены, вежливо поздоровались и спросили разрешения сойти на берег. Пришли на четырёх лодках двенадцать человек. Мишка прикинул, что вышли они ещё до того, как вода начала спадать. И если до торга они добирались пять дней, а посёлок Выдр стоит дальше по реке, то начали они свой путь никак не меньше семи, а то и всех десяти дней назад. То есть вода тогда действительно была ещё высокой.
Он пожал плечами, поморщившись от неприятного ощущения в мозолях по всему телу, ну да им виднее. Вода в реке начала спадать всего дня три назад, причём довольно стремительно, как будто где-то внизу по течению внезапно прорвало пробку. При этом оставляя по берегам, в особенности в кустарнике и появившемся уже кое-где камышам и высокой траве, огромное количество плавника. Не столько валежника и коряг, сколько вполне свежих стволов деревьев, чем-то похожих на сосны своей шелушащейся корой. Особенно много их вынесло на плёс чуть ниже по течению. Собственно, стало понятно, откуда род Пегой лисицы берёт в степи столько дров. А ещё Миша теперь был почти уверен, что где-то выше по течению есть довольно большой лес, а не маленькие рощицы по приречным холмам.
С берега Выдрам ответил старый Койт, как и положено, вышел встречать гостей в сопровождении охотников. Он степенно выговаривал ответную речь, а Гото, привставший в своей лодке, смотрел мимо него. Вязкая слюна дрожала на ветру в его раскрытом от удивления рту. Охотники рода Выдры тоже застыли в похожем положении. И было от чего. Старик говорил, пряча довольную улыбку за напускной серьезностью, а за его спиной стояли облачённые в блестящую на вечернем солнце железную чешую Миша и Ур. На обоих шлемы, левая рука закрыта щитом, правая выставлена в сторону и сжимает толстое копейное древко с длинным наконечником. У Мишки на груди на тонких ремешках висело два костяных амулета – лиса и медведь. Медведь, больше похожий на енота, но это не суть… Сзади, немного на отдалении, стояли остальные охотники саотов, но уже одетые в толстую кожу.
Мишка стоял и боролся с собой, с трудом сдерживая смех. Мало того что растерявшиеся Выдры выглядели откровенно комично, так и само воинство соатов умудрялось смотреться и невероятно убого, и круто одновременно. Раньше он об этом как-то не особо задумывался, но тут, при нарочитой показухе момента, ему было откровенно сложно сдержаться. И ладно бы только кожаные нагрудники, так они нацепили еще и кривые пародии на ушанки – шапки из кожи, а в руках держали неровные плетёные щиты… На фоне его самого и стоящего рядом Ура они смотрелись откровенными лопухами… Хотя в сравнении с теми же Выдрами они производили впечатление настоящих «терминаторов», никак не меньше.
Гото пересилил себя, собрался и ступил на берег, крепко пожал протянутую ему руку Койта за предплечье, и главы родов порывисто обнялись. Всё, приветствия можно считать законченными, пора, собственно, гостей принимать.
Воины всю ночь сидели вокруг большого костра, громко хохотали, спорили об охоте – общались. Койт о чем-то негромко переговаривался с Гото. Мишка усмехнулся про себя. Не так сложно понять предмет разговора, когда видел произведённое первое впечатление. Наверняка теперь сговариваются по поводу железной брони.
Гото привез с собой почти всё обещанное, по поводу остального, видимо, сговаривались на лето. Но тем не менее Койт ему прошеное железо отдал. И надо было видеть глаза гостя в момент, когда в его руки перекочевал свёрток с ножами и наконечниками копий, а затем и увесистый мешочек с наконечниками для стрел. Они вспыхнули на мгновение ярким огоньком, но тут же потухли, когда вождь Выдр снова взял эмоции под контроль.
– Ох, и достанется же в это лето Куницам, – пробормотал Мишка себе под нос. Толкнул локтем Тауку, чтобы передал ему кувшин с ягодным пивом. – Сейчас он ещё и панцири увидел, так что теперь с Койта не слезет, пока себе такие не заполучит. А мне, блин, всё это делай…
Таука протянул ему кувшин.
– Не думаю, Мисшаа, что Койт ему что-то пообещает. Он очень мудрый старик, Отец Солнце видит, пока у наших воинов у самих нет железных рубах, кому-то их отдавать не будет. Только… – тут охотник задумчиво почесал пятерней затылок. Потом потянулся к костру за мясом, срезал с туши ножом, так чтобы лезвие блеснуло в свете костра, два аппетитных румяных кусмана. Протянул один Мише, в другой сразу же впился зубами и, уже жуя, продолжил с набитым ртом: – Только ефли Гото не пообещает Койту фто-то, от фего он не фможет уфтоять.
– Угу, успокоил, – проворчал Миша, жуя свой кусок. Потом, когда тот закончился, вытер жирные пальцы о штаны. – Пойду я…
– Эй, ты чего? – встрепенулся было Таука, но Миша похлопал его успокаивающе по плечу.
Ознакомительная версия.
