Мало того, что его противники вычёркивались из жизни (не в буквальном смысле — чаще следовало пожизненное заточение в монастыре, где добрые монахи тщательно вытаскивали из подследственного грешника важные данные), так ещё и имущество отходило в равных долях владыке данной Земли, императору и венедской католической церкви. Именно венедской — Владимир уже сильно «ославянил» церкви в своих землях и не собирался останавливаться на достигнутом.
Виттельсбахи скрипели зубами — они сами были в замешаны в масонстве. Но поскольку были они владыками Пфальца, то прямо осудить их Владимир не мог, а точнее — не хотел. Поэтому суды шли над приближёнными Виттельсбахов и дальними родственниками правителей — строго по имеющимся имперским законам. А уж как это пачкало Виттельсбахов, говорить не приходится… Ну да, план не хитрый — очернить их настолько, чтобы «восставший народ скинул злодеев с трона»… И что? Работает же.
В Мраморном море формировался мощнейший флот для действий в Средиземном море и моряки уже проходили «практику»… Добрую четверть моряков здесь составляли греки и балканские славяне, прекрасно знакомые с «местом работы». Если учесть, что многие из них недавно плавали на турецких судах в качестве «гражданских специалистов» или занимались традиционной для этих мест контрабандой, то англичанам приходилось несладко.
И пусть британцы активно вербовали корсаров и каперов всех национальностей, на английскую службу те шли неохотно. Взять ценные призы здесь было сложновато, ибо торговля почти рухнула, а потерять свою голову — легко. Вопрос мог бы решиться, если бы Лорды Адмиралтейства платили наёмникам достаточно щедрое жалование, но… То ли денег в казне не было, то ли ещё что — не срослось.
Постепенно Венедия брала под контроль всю некогда турецкую акваторию Чёрного моря. Сюда входила и территория Азербайджана, которую Померанский выкупил достаточно дёшево. Это столетие спустя регион может стать ценным из-за нефти, а сейчас — проблемная территория с практически отсутствующим населением и постоянными лихорадками, от которых гибли люди. И нет, Рюгену не «обирал Россию»— здесь у неё была нефтеносная Румыния да Чечня, так что всё по честному…
Павел попытался было «взбрыкнуть» и потребовать свою долю в разделе турецкого «пирога», но Владимир «показал зубы»— ему не слишком понравилась откровенная наглость бывшего ученика, с которой тот «подарил» Армении чужие земли, к завоеванию которых не имел отношения. Тогда Грифич промолчал, но не сейчас — давно было нужно объяснить Павлу, что отношения между Державами ныне равноправные и позиция Старшего Брата смотрится неуместно. Объяснил… Но осадочек остался у обоих.
Императоры делили землю, строили города и переселяли людей. Но если у Павла проблемы ограничивались только этим, то Владимиру приходилось готовиться к Большой Войне. К Последней Битве за Европу готовились две империи: Священная Римская и Британская. Но по сути, за Власть боролись не Империи, а народы: англосаксы и венеды. И кто победит в этом противостоянии, тот и будет диктовать свою Волю остальным…
Мода в Венедии и Империи окончательно стала славянской. Ушли в прошлое не только парики и чулки, но и всё, что хоть как-то напоминало о былом, так венедские патриоты решили подчеркнуть Великую Победу — и неожиданно инициатива кучки интеллигенции прошла, да как — лавинообразно! В славянские и псевдо славянские одежды начали одеваться не только сами славяне, но и граждане Унии, германцы… Затем те же интеллигенты, воодушевлённые такими успехами, начали проталкивать патриотические законы, некоторые из которых император счёл преждевременными и даже откровенно нелепыми.
Если постепенный переход в университетах с латыни[135] на венедский он в общем-то одобрял, ибо венедский и без того постепенно становился главным языком Европы и к чему тогда латынь… То вот идея запрета на изучение иностранных языков вызвала у него оторопь.
— Это что такое? — Швырнул он конверт с предложением чиновнику, отвечавшему за творческие порывы творческой же интеллигенции.
— Бред, Сир, — охотно и без боязни подтвердил тот, — у определённой части населения в голове мало мозгов, а в сердце мало решимости, так что на деяния выдающиеся они не способны. Войти же в Историю хочется до дрожи в коленках, вот и придумывают всякие прожекты.
— Ты бы их утихомирил, Юрий, — пробурчал Померанский, остывая.
— А зачем, Сир? — Искренне удивился тот, — Трауб и фон Бо проверяют за мной, так? А тебе в… это глубоко не стоит погружаться, поверь — публика эта специфичная и чтобы понимать их надежды и чаяния, нужно и самому быть немного с прибабахом.
— Ххе, вывернулся…
— Ага, — заулыбался толстячок, — я себя чувствую директором сумасшедшего дома… А иногда и пациентом. Но ничего, зато не скучно… Да и полезное от них порой бывает, признайте…
— Бывает, — кивнул Владимир, — но реже, чем хотелось бы.
— А это всегда так, — закивал чиновник, — публика такая. Но если держать их перед глазами да вовремя осаживать, то ничего — можно даже их дурь на пользу отечеству применять. Вон, недавно они начали широко обсуждать применение глаголицы среди людей образованных.
— Да она вроде как уже применяется, — озадачился император, — всякие там общества тайные и полу тайные, любители венедской словесности изучают.
— Агась. Только сколько их? Тысяч пять от силы? А мои подопечные предлагают и вовсе сделать два алфавита: кириллица для простой переписки и глаголица — для официальной. Слова их не буду тебе передавать, ибо велеречивы они донельзя, да и смысла в них особого нет. Ларчик сей просто открывается: хочется им оставаться «Избранными». Твои реформы по части образования, Сир, дали результат — и теперь почитай все в Венедии грамотные. А количество людей с университетским образованием растёт как на дрожжах. Ну и соответственно — влияние моих говорунов потихонечку теряется. Вот и хотят они снова поделить людей на «Избранных», которым ведомо что-то тайное и «Обывателей», пусть даже эти обыватели и образованней их будут.
— Гм… Не знаю даже, как быть, — озадачился Рюген, — с одной стороны их предложение — бред безусловный. С другой — изучение глаголицы поможет лучше разобраться в исторических хрониках, да и вообще всколыхнёт интерес к прошлому славян, что мне очень даже нужно. Твоё мнение, Юрий?
— Да просто всё, Сир, — без тени колебаний озвучил толстячок, который оброс жирком только после потери ноги в лихой кавалерийской атаке и последующего обучения на теологическом факультете, — я могу их разговоры перевести в более приземлённые сферы и сделать глаголицу… да и руническую письменность, как и изучение древнеславянского… модным среди студенчества, особенно среди теологов да философов. По мне, так полезно будет — этакая прививка патриотизма и любви к своей истории. Ну а математикам да механикам, да корабелам будущим… Ни к чему, я думаю.
