— Слушаю тебя, Ронис.
— Если я погибну в бою и мне не посчастливится стать мстителем за моих братьев, если судьба помешает мне убить собственной рукой коварного, злобного зверя, палача Дорбатая, убей его ты, Варкан! Убей его! Исполни мое самое горячее желание, покарай мерзкого выродка, о Варкан!
Непримиримая ненависть звенела в голосе Рониса. Он потрясал в воздухе сжатыми кулаками, задыхаясь от гнева и ненависти.
— Убей его!.. Убей, о Варкан! Поклянись мне!
Положив руку на рукоять акинака, Варкан произнес медленно, отчетливо и громко, чтобы его слова были слышны всем:
— Клянусь тебе, мой Ронис, что будет так! Я, да и все мои товарищи, мы ненавидим Дорбатая не меньше, чем ты. И мы успокоимся только тогда, когда расправимся с ним как подобает. Клянусь тебе, мой Ронис!
Приступ у Рониса постепенно проходил. Казалось, он и сам теперь стыдится своей несдержанности, такой непохожей на него. Он потер рукой лоб, снова глубоко, но уже облегченно вздохнул. Потом крепко обнял Варкана, глядя ему прямо в глаза;
— Я верю тебе, Варкан! Больше не будем говорить об этом. Ты благородный, честный человек. И я повторяю тебе то, что сказал когда-то, хотя ты и не хотел слушать меня: я всем сердцем хочу, чтобы ты стал вождем скифов, о Варкан!
Варкан пожал плечами и ничего не ответил. К костру подошли несколько молодых воинов. Они отправлялись в ночной поход за лошадьми. Варкан кратко проинструктировал их, напоминая об осторожности. Издалека донеслись звуки тимпанов: племя останавливалось на ночевку.
— Последние ночи! — тихо произнес Ронис. — Послезавтра мы будем в Геррах. Так говорят старики, которые провожали туда тело отца Сколота.
Все молчали, думая о приближающейся развязке. Какая судьба уготована им — кто уцелеет и кто падет на поле брани?..
Артем не испытывал страха. Узнав от Дмитрия Борисовича, что близится день схватки, юноша даже обрадовался. Он уже не думал об опасности. Тревога за Лиду, ненависть к Гартаку и Дорбатаю заставляли забывать обо всем. Он рвался в бой и всей душой сочувствовал Ронису. Как удивительно дополняли друг друга Варкан и Ронис! Спаянные многолетней дружбой и взаимным доверием, оба они раскрылись теперь перед Артемом во всей своей мужественной душевной чистоте. Это были настоящие борцы, умевшие глубоко чувствовать, остро ненавидеть и горячо любить. Честные пылкие сердца бились в их груди. С такими ничего не страшно. Они должны победить, они не могут не победить! За ними — правда страдающих рабов и бедняков. За ними — честность и отвага, вызывавшие всеобщее восхищение и любовь у всех тех, кто доверил им свою судьбу.
Никогда еще это не было так понятно для Артема, как сейчас, когда он увидел затаенную до сих пор ненависть Рониса и огромную силу дружбы Варкана. Впервые за все время сдержанный Ронис взорвался гневом и ненавистью — и не мог даже овладеть собою. Впервые за все время простодушный и скромный Варкан произнес торжественные слова клятвы, которая была нужна его другу.
Да, Артем гордился своими новыми друзьями и даже не улыбнулся, когда Дмитрий Борисович воинственно воскликнул:
— Мы победим, Артем! Правда?
Археолог смотрел на него своими близорукими глазами, старательно вытирая очки, которые по неведомой причине покрылись влагой.
— Иначе и быть не может, Дмитрий Борисович! — ответил Артем. — Ведь вы все видели и слышали!
— Да, слышал, Артем! И теперь я убедился в том, что наших друзей уже ничто не остановит. Следовательно, скоро мы снова будем все вместе, расцелуем нашу милую Лиду, обнимем Ивана Семеновича…
Ронис поднялся.
— Ну, я возвращаюсь к племени, — сказал он своим обычным спокойным голосом. Трудно было поверить, что несколько минут назад этот спокойный, сдержанный, волевой человек буквально задыхался от душившего его гнева. — Разузнаю, как чувствуют себя наши уважаемые Дорбатай и Гартак, — иронически продолжал Ронис. — Вполне ли они спокойны за свое будущее или что-нибудь тревожит их?.. Кажется, мы с тобой все выяснили, Варкан? Ты хорошо помнишь наши условные сигналы?
— Да, — подтвердил Варкан.
— В таком случае пора! Теперь мы, вероятно, уже не увидимся с вами, друзья, до самого восстания.
Несколько минут возле костра царило молчание. Костер понемногу угасал, отовсюду надвигались густые черные тени, едва уловимый ветерок пробежал по высокой траве. Артем задумчиво посмотрел вверх.
Холодные влажные тучи низко плыли над лесом. Вершины деревьев как будто о чем-то тревожно шептались. Вот одна из туч опустилась еще ниже и медленно поплыла на запад. Артем следил за ней. Он думал: возможно, и Лида в эту же минуту смотрит на небо, видит эту тучу, очертания которой едва угадываются в ночном небе, следит за ее медленным движением…
Лида, Лида! Как хотелось Артему услышать ее насмешливый и ласковый голос, увидеть ее зеленоватые глаза, ощутить прикосновение ее теплой руки! Он вспомнил ее дружеский жест, когда, прося о чем-то Артема, она касалась рукой его плеча.
И чего только не сделал бы он для нее, для милой, такой далекой и такой близкой сердцу девушки!
Племя в Геррах. — Наблюдения со скал. — Похороны. — Сигнал Рониса. — Решающий бой. — Друзья опять вместе. — Новая опасность. — «Варкан, Варкам, зачем?» — Пора применить оружие!
Отсюда, из-за скал у подножья каменного обрыва, все было прекрасно видно. В то же время скалы надежно скрывали наблюдателей от взоров расположившихся внизу участников похорон.
Чистый, прозрачный воздух не только открывал для глаз наблюдателей каждую деталь редкого зрелища, но и доносил до них все звуки. Артем ясно слышал, как звучит печальная песня вещунов, возвещавшая о торжественном обряде похорон вождя.
С самого раннего утра Артем, Дмитрий Борисович и Варкан лежали, притаившись, на скалах. Они смотрели, слушали, ждали… Позади наготове расположился отряд, в котором насчитывалось уже свыше полутораста хорошо вооруженных молодых воинов и охотников. Они ждали сигнала Рониса. Сигнал этот мог быть подан после того, как вожаку невольников удастся собрать свои силы и с тыла ударить по воинам Дорбатая. Тогда отряд Варкана должен был нанести свой удар. План восстания, разработанный обоими вожаками, Ронисом и Варканом, был хорош. Оставалось лишь умело выполнить его.
И только один из прятавшихся в скалах думал сейчас не о нападении, не о схватке с воинами Дорбатая и Гартака, а совсем о других вещах. Это был, конечно, Дмитрий Борисович. Археолог забыл о своей секире, умением владеть которой он так гордился, забыл вообще, что собрался принять участие — и даже непосредственное, как выражался он сам! — в предстоящих событиях. Всем своим существом археолог был там, внизу, где происходили сцены, глядя на которые он чуть ли не плакал от досады, что потерял свой фотоаппарат! Это же просто преступление — не зафиксировать на пленку все, что ему посчастливилось увидеть!
Похороны скифского вождя, подлинные похороны согласно священным обычаям племени! Это зрелище было неповторимым! Кто из археологов мог еще мечтать о подобном?.. И Дмитрий Борисович не отрывал взгляда от торжественной церемонии. Впрочем, даже Артема захватило это зрелище.
Похороны должны были состояться на большой площади. С одной стороны ее замыкали скалы, где притаились наши друзья, с другой — серебристой дугой окружала спокойная река, называемая скифами Борисфенесом.
— Какой же это Борисфенес? — фыркнул Артем. Дмитрий Борисович объяснил:
— Настоящий Борисфенес, о котором писал Геродот, — наш Днепр. А это небольшая подземная речушка, которая, видимо, впадает в какое-нибудь озеро, заменяющее здесь Понт Евксинский, как греки называли Черное море. Просто древние географические понятия были перенесены и в этот подземный мир…
— Значит, вы разделяете гипотезу Ивана Семеновича! — воскликнул Артем.
— А почему бы и нет? Разве есть какая-нибудь другая, более вероятная? Древние скифы, как свидетельствует тот же Геродот, знали о существовании Борисфенеса. А их потомки помнят древнюю легенду о сказочной реке. И они готовы считать Борисфенесом эту небольшую подземную речушку — другой-то нет… Сохранив обычаи торжественных похорон вождей на берегу Борисфенеса, наше племя, видимо, считает, что этот берег подземной речки и есть те самые легендарные Герры.
— Все это, конечно, очень интересно и важно, — нетерпеливо ответил Артем, — я вполне уверен, что так оно и есть, как вы говорите, Дмитрий Борисович. Но сейчас меня заботит совсем иное…
Однако, взглянув на археолога, Артем решил прекратить разговор. Все равно Дмитрий Борисович уже не слышал и не видел ничего, кроме того, что происходило внизу.
Что же тревожило Артема?
«Ну хорошо, — думал он, — в результате восстания Лида и Иван Семенович будут освобождены. Иначе и быть не может. Ладно! А дальше? Варкан — очень хороший человек. И Ронис тоже. Нам, разумеется, ничего уже не будет угрожать. Ну, а дальше что? Как вернуться на поверхность земли? Признаться, я, да и все мы пресытились всеми этими полусказочными приключениями… Но как найти обратный путь? Этот проклятый обрыв везде одинаков. Он высится со всех сторон крутыми стенами, всюду торчат его каменные скалы, прячась вершинами в серых тучах. С какой стороны придется его штурмовать? Да и что может дать такой штурм? Где найти самое уязвимое место в стене, отделяющей этот странный мир от сталактитовой пещеры, откуда можно выйти на поверхность?
