Ревизор Возвращение в СССР 7 - Серж Винтеркей

Фронт работ определён, оборудование уже демонтировано и вынесено, площадь цеха большая, сроки короткие, платят и за сложность, и за скорость. Так что, можно приступать.

Порадовался. Это просто отличный вариант для нас. Срочная работа — это реальная возможность заработать действительно серьезные деньги. Главное, чтобы нам сил хватило.

Попросил Сатчана сделать мне временный пропуск до конца августа, мало ли что понадобится.

12 июля 1971 г., Механический завод г. Святославля

Расстались мы с комсоргом на высокой ноте. Сатчан был очень доволен и расслаблен. Заместитель его вернулась, на меня сложные задания поскидывал, можно снова баклуши бить целыми днями в свое удовольствие. Перед уходом попросил его дать мне сразу контакты ответственного за стройку на хлебозаводе. Решил, не откладывая, с ним связаться, познакомиться и осмотреть место работы. Лучше понимать заранее масштабы бедствия, чем потом бегать, как ужаленный и пытаться «решить проблемы по мере их появления». Богатый у меня опыт по таким вопросам…

Комсорг нацарапал что-то на листке и сунул мне.

— Это их главный инженер, на проходной спросишь, — сказал он.

Прочитал в записке — Жорин Никита Аркадьевич. Ну, пошёл на хлебозавод. Посмотрим, что нам там приготовили.

На проходной хлебозавода два скучающих охранника сразу подтянулись, как только я произнёс имя главного инженера. Один из охранников тут же вызвался меня проводить.

Никита Аркадьевич оказался приятным на вид полноватым мужичком с лысиной на макушке. Лицо его всё время ласково улыбалось, но взгляд цепкий и внимательный. Про таких говорят — мягко стелет, да жёстко спать. Знакомый типаж. Работать с такими людьми можно, но нужно учитывать, что они постоянно будут проверять вас на вшивость. Выдержишь проверку — все будет в шоколаде. Не выдержишь — в другой субстанции похожего цвета.

Он с нескрываемым разочарованием оглядел меня. Вид мой не внушал ему уверенности в моих способностях к физическому труду, тем более к такому тяжелому.

— И что, все студенты будут такие хлипкие? — спросил он. — Юноша, а вы справитесь?

— Не сомневайтесь, — ответил ему я. — Не смотрите, что я щуплый, я жилистый. Давайте, если у вас есть сейчас время, посмотрим объект.

— Ну, пошли посмотрим… — проворчал Жорин и вывел меня из кабинета.

— Имейте ввиду, что оплата будет после выполнения всего объёма работ. И сроки у нас короткие, ждать не сможем. Надо все вовремя сделать. — настойчиво заявил главный инженер, пока мы спускались по лестнице на первый этаж.

— Разумеется, — ответил я.

Он привёл меня в помещение с высокими потолками. Четверть его занимали демонтированные стеллажи. Большие ворота напомнили складские комплексы.

— Это же склад, а не цех? — уточнил я у него.

— Да. А тебе какая разница?

— Никакой… — ответил я, осматривая полы в помещении. Старый бетон выкрошился, ямы кое-где достигали приличных размеров.

— Чем вы так полы разбили? — спросил я.

— Тележками, — ответил Жорин. — Не на спине же мешки таскать.

Он подвёл меня к замызганной бетономешалке, обычной «груше». Электродвигатель и провод тоже были угвэзданы застывшим бетоном.

— Что ж так оборудование-то строительное ухайдокали? — в сердцах спросил я. — Ещё одну такую найдёте? — главный инженер кивнул. — Удлинители есть? Куда запитываться?

Главный инженер сделал себе пометки в блокноте и показал на щиток на стене.

— Цемент? Песок? Щебень? — продолжал интересоваться я.

По мере моих вопросов лицо главного инженера все больше разглаживалось. Похоже, он уверился, что я по крайней мере понимаю, с какого конца к бетономешалке подходить.

— Песок и щебень перед воротами сгрузили, — доложил Никита Андреевич. — А цемент должны подвезти до конца недели. Ждём.

— Цемента ещё нет? — с сожалением спросил я. — Жаль. Можно было бы приступить прямо сейчас. Что тянуть? Кстати, цемент какой марки?

— Четырехсотый.

Кивнул одобрительно. На пол — пойдет. Мы воровать не будем, нормальный будет пол.

— Еще доски нужны будут для опалубки. Помещение большое, секциями заливать будем.

— Сколько досок и каких? — кивнул головой главный инженер.

— А какой размер помещения?

— Восемнадцать с половиной метров на сорок два где-то, — немного неуверенно ответил Жорин.

— Так. Доски трехметровые. Значит надо будет шесть секций делать, — начал подсчитывать я. — Шесть трехметровых и двенадцать двухметровых.

— Хорошо, — появилась очередная запись в блокнотике.

— А, кстати, воду где брать?

— Вода вон, видишь, дверь? — показал главный инженер в дальний угол. — Там туалеты, душевые.

Набегаемся с вёдрами-то туда-обратно… Надо что-то придумать.

— Кстати, ведра тоже нужны будут.

— Вёдра… — записал себе в блокнотик Никита Андреевич.

— Вёдра четыре штуки. — подсказал я. — Ещё лопаты совковые 12 штук, с запасом, непременно ломаться будут, бетон тяжелый. Тачки 4 штуки, бочку двухсотлитровую и шланг метров… — я прикинул расстояние до санузла плюс там внутри. — Ну, метров пятьдесят, чтоб с запасом… Найдёте?

— Будем искать, — медленно проговорил Никита Андреевич, записывая что-то в свой блокнотик.

Можно было бы еще больше тачек попросить, — подумал я про себя, но потом решил, что не стоит. Посмотрим, какого качества их предоставят. Да и сроки работы небольшие. Уж месяц должны выдержать, особенно если новые будут. А если какую фигню нам притащат, так по месту буду решать. По идее хлебозавод заинтересован в выполнении своего заказа в срок, так что не должны нас с инструментом прокинуть. Но все же заранее закинуть удочку нужно, чтобы потом претензий не было, что не предупредил:

— Тачки лучше новые, если старые и будут ломаться, работа затянется.

— Можно посмотреть на песок и щебень? — попросил я.

— Пошли, — поманил меня рукой главный инженер.

Мы вышли через калитку в воротах. Прямо перед ними вывалена куча песка. Годный песок, речной, мелкий. Взял в нескольких местах на проверку горсть, пропустил сквозь пальцы. Да, знатный песок, не зыбун из мелкой пыли.

Неподалеку лежали горы щебня. Его тоже внимательно осмотрел. Чистый, битый, камешки не слишком крупные. Это хорошо, бетономешалка дольше продержится.

Мы вернулись в помещение склада.

— И какой толщины слой вы хотите залить? — спросил я.

— Сантиметров десять в самых тонких