class="p1">Швабрин понял мои мысли, но уже давать заднюю было нельзя.
— Разберёмся, ребят. Как готовы будете, посидим в нашем домике на реке. Шеф подтянется, — сказал Меницкий.
«Шеф» — так звали Федотова на фирме другие лётчики. Иногда можно было услышать прозвище «Федот», но первый вариант как-то более подчёркивает значимость фигуры этого человека.
Разговор Сагита и Вани перешёл от делового к банальному личному общению. Мы же с Валерием Евгеньевичем были настроены обсудить будущее нового самолёта. И главный вопрос — как нам успеть до ноября его представить высокому начальству⁈
— Почему такие сжатые сроки? — удивился я.
— Новое руководство Министерства Авиапрома рьяно взялось за перестраивание концепции истребителей 1 к 3. Мол, государству уже не особо нужны два типа истребителей.
Интересный подход! Неужели в это время среди начальников стали появляться «эффективные менеджеры»?
— На корабль тоже решено взять только один тип истребителей. У Су-27К есть преимущества. Знаешь какие?
Не хотелось бы обижать самолёты моей фирмы. Преимущества истребителя КБ Сухого в его дальности, мощности прицела и меньшей посадочной скорости. Последний пункт не самый явный плюс, но для безопасности посадки на корабль значение имеет.
Я перечислил все плюсы Су-27, но Меницкий посмеялся и замотал головой.
— Это всё верно, но главное преимущество — административный ресурс. В Министерстве большая часть за продукцию фирмы Сухого. Нас пытаются отодвинуть.
— Смотрю на задание, которое нам дано от Министерства и не вижу потерю веры в нас, — ответил я.
— Согласен. Потому и утвердили такой список. Думают, что не сделаем, — произнёс Валерий Евгеньевич и встал из-за стола, чтобы налить себе чаю. — Ты мне давай свои соображения, как мы можем это всё сделать, а я пока тебя чаем угощу.
Основными требованиями, которое предъявило Министерство обороны были: увеличение боевого радиуса, возможность применения большей номенклатуры вооружения, сохранение манёвренности на прежнем уровне и снижение времени подготовки самолёта.
— Увеличение топлива повлечёт за собой и больший вес. Значит, нужно облегчать авионику и оборудование. Плюс иные материалы в производстве планера. Сделать его без заклёпок, применив сварные соединения.
— Верно. И это уже сделано. Новый сплав и конструкция позволили нам использовать внутренние полости для дополнительных баков. Сейчас самолёт вмещает уже 5800 литров.
Круто! Кажется, МиГ-29М увидит свет гораздо раньше, чем это было в другой реальности.
— Я сделал облёт двигателей на двух машинах. Планер устойчив. Осталось завершить испытания силовой установки, — сказал Валерий Евгеньевич.
Возможно, уже реализовали идею многофункциональных дисплеев на этом самолёте, но лучше спрошу.
— Эргономику кабины не меняли? В задании есть пункты, касаемо удобства лётчика.
— А что ты хочешь предложить?
— Вместо аналоговых приборов применить многофункциональные дисплеи. Меньше места занимают и легче по весу.
Меницкий посмотрел на меня с удивлением. Будто он первый раз слышит про дисплей!
— Ты хотел сказать телевизионные индикаторы? — спросил он.
— Вроде того. Смысл тот же. На них можно вывести информацию по системе вооружения, а для резервирования оставить основные приборы на центральной части панели.
— Пока в разработке. Американцы уже вовсю пытаются на любой самолёт ставить такие экраны. Мы пока только думаем.
Валерий Евгеньевич тоже считает, это хорошая идея. К тому же на Су-27К подобное ещё даже не планировалось ставить. Для больших начальников увидеть на МиГ-29М даже монохромные индикаторы будет большой неожиданностью.
Чайник закипел. Он взял две кружки и поставил одну из них передо мной. Наши коллеги вышли на перекур, так что в кабинете остались мы вдвоём.
— Главное, что на демонстрации будут конкуренты. «Суховцы» покажут Су-27К. Вот и торопимся с модернизированной версией МиГ-29.
В течение пары недель я и Швабрин готовились к первым полётам на опытных образцах фирмы. Часто бывали на стоянке, осматривали машины на которых предстоит летать. Если у Меницкого появлялось время, он летал с нами на «поддержку штанов» — простые тренировочные полёты на других самолётах фирмы.
Валерий Евгеньевич, который до поступления в школу испытателей был лётчиком-инструктором, прекрасно объяснял все тонкости режимов, полётных заданий и особенностей пилотирования. Мало того, показывал высокий класс на пилотаже.
И вот настал день первого вылета. На пути к самолёту меня сопровождал Валерий Евгеньевич, объясняя тонкости задания на испытательный полёт.
— После взлёта не торопись отворачивать. Почувствуй машину, поскольку двигатели несколько другие. Управление с электродистанционной системой очень мягкое, — продолжал он инструктировать, когда мы ехали на микроавтобусе РАФ на стоянку.
— Понял. Дальше как и планировалось по заданию, один из двигателей выключаю, верно? — повернулся я к ведущему инженеру по двигателям.
Меницкий напрягся, увидев, с какой уверенностью я это спросил.
— Лучше на «Малый газ», — ответил инженер.
— Хорошо.
Автомобиль подъехал к самолёту. Ступив на бетон, я не сразу пошёл осматривать новый образец МиГ-29.
Я сделал пару шагов назад, чтобы посмотреть на все главные внешние изменения самолёта по сравнению с предшественником. Характерный выступ или «зуб» в передней части горизонтального оперения, большой тормозной щиток на верхней поверхности фюзеляжа и ещё пару деталей, которые понятны только знающим людям.
Поднявшись по стремянке в кабину, я сел и осмотрелся. Вроде всё то же самое. Приборная панель пока ещё только с аналоговыми приборами, но уже намечены поля, для размещения индикаторов. Есть понимание, что сзади новые двигатели, больше топлива в баках и другие изменения.
Ощущение, что это следующий шаг к истребителям нового поколения, весьма сильное. Подготовку к запуску провёл и запросил разрешение у руководителя полётами.
— Гордый, доброе утро. 088, прошу запуск.
— Доброе утро, запуск разрешил.
Хоть самолёт и новый, но никаких особенностей при запуске не было. Заметил только, что ручка управления ходила гораздо мягче. Давление масла в двигателе росло не так быстро, но в пределах нормы. Посторонние вибраций отсутствовали. Стрелки приборов отрабатывали чётко, без зависаний.
Получив разрешение на руление, я «отсалютовал» техсоставу на стоянке. Меницкий внимательно смотрел и не уезжал. Наверняка будет стоять до конца полёта.
Вырулив на полосу, я в течение минуты прогрел двигатели. Все показатели были в норме. Можно взлетать.
Разрешение получил. Самолёт держу на тормозах, а рычаг управление двигателями переставляю на форсажный режим.
— Включились оба, — докладываю я и отпускаю тормозную гашетку.
Новый МиГ рванул по полосе резво. Чувствуется увеличенная тяга его двигателей. Больше тонны самолёт прибавил на этом режиме! Стрелка указателя скорости показывает 260 км/ч. Так быстро я только с ускорителями разгонялся на МиГ-21!
Отрыв. Начинаю отходить от полосы. Убираю шасси и набираю необходимую для
