— Через полтора месяца в Москве состоится моя коронация. Там будут присутствовать все русские генералы, где мы и определим ваше будущее место службы. Думаю, вам лучше пойти под руку графа Румянцева, являющегося нашим лучшим полководцем, — глаза немца засияли ещё сильнее, и он радостно закивал, — Только сразу предупреждаю, что придётся начать с самого низа. Чин прапорщика — это чрезмерно для человека вашего происхождения, поэтому начнёте с подпоручика. А далее всё в руках божьих. Не удивлюсь, если сейчас я разговариваю с будущим фельдмаршалом и гордостью русского оружия.
Довольный Людвиг ушёл, чуть ли не подпрыгивая от радости. Он даже забыл про недавно погибшую сестру. Настоящий фанатик, только не религиозный, а военный.
У меня же осталось две неразрешённые задачи — кого назначить главой собственной охраны и личного гвардейского полка. Есть несколько человек на примете, но нет уверенности в правильности выбора.
— Ваше Величество! — громкий шёпот Шувалова вывел меня из размышлений, — Батюшка закончил, и пора переносить гроб в усыпальницу.
Оглядываюсь на замерших вокруг придворных и мысленно чертыхаюсь. Хотя, подобное поведение могут принять за глубокую религиозность, которую мне приписывают. Так даже лучше. А ещё у меня продолжается праздник! Что может быть прекраснее похорон сильного врага?
Глава 18
Первое заседание Госсовета состоялось через пять дней после похорон императрицы, и чуть было не превратилось в сущий балаган. Я ранее не посещал театры для простонародья, но, по словам Шешковского, выглядело очень похоже.
Вернее, в моём присутствии особой ругани не было. Вельможи вели себя прилично, разве что злобно зыркали друг на друга и лицемерно улыбались. Весь пар они выпустили накануне, чуть ли не рассорившись напрочь.
Причина противостояния оказалась простой и ожидаемой. Мной, конечно. Ведь это именно я предложил на должность генерал-прокурора и главы Иностранной коллегии двух Голицыных, представляющих разные лагеря. Такие важные ведомства ушли к противникам или чужакам, что качнуло весы влияния в неведомую сторону.
При этом часть представителей «шестёрки» вполне обоснованно предполагала, что три ветви старинного рода смогут договориться. Только сами недовольные уже забыли про свои многочисленные родственные переплетения. Тот же Шувалов через жену связан с Гагариными и Нарышкиными. Другие семьи в таком же положении, и существующие альянсы могут не раз измениться. Что не мешает им остервенело делить пирог под названием власть.
Дополнительным раздражением стало объявление о смотре невест. Кандидатки могут подходить или нет к заявленным требованиям. Не удивлюсь, если в Москву съедутся откровенные дуры, невежды и уродины, вместо заявленных умниц с красавицами. Только все они должны быть княжеских кровей, что является главным условием. Поэтому Нарышкины, Салтыковы и Шуваловы оказались за бортом смотра. Что сказалось на снисходительном отношении к ним других родов, вызвавших негодование соратников.
Обер-камергер со товарищи даже добился отдельной аудиенции и просил меня допустить к смотру девиц из менее благородных родов. На что я привёл вполне разумные доводы. Ведь мы и так нарушаем европейскую традицию о разнородности брака, которая соблюдалась в России после Петра. Его сын Алексей и племянницы вступили в брак с представителями немецких правящих фамилий. Правда, сам император-реформатор плевать хотел на подобные условности, женившись на литовской, а возможно, латгальской шлюхе. Сложность таилась не в распутном характере императрицы. Блудниц, которые могли удивить даже портовую продажную женщину, среди правительниц хватало. Но Марта Скавронская оказалась простолюдинкой, что гораздо хуже. Это сильно ударило по репутации русской императорской фамилии в Европе. Поэтому надо придерживаться установившихся правил и не мешать кровь с подданными более низкого происхождения.
Дочери простых русских дворян, конечно, не плебейки. Но для европейцев и в самой России, они стоят гораздо ниже, нежели представительницы Рюриковичей, Гедиминовичей, Идаровчией, Чингизидов или Шпангеймов.
Для русских вельмож одобрение и мнение иностранцев очень важно. Потому я и напирал на своё желание видеть будущей женой именно княжну. На логичное возражение, что лучше найти невесту в немецких землях, пришлось ответить грубовато. Хватит нам засилья чужеземцев и немцев на троне. От таких людей, как Лефорт или Ласси, России, одна только польза. Но на черта нам здесь новый Остерман с Людвигом Ольденбургским? Или, не дай бог, вырастит новый Пётр Фёдорович, презиравший всё русское. Я считаю, что иностранцы должны находиться в равных условиях с местным дворянством. Хватит нам преклоняться перед якобы просвещённой Европой. Поэтому кузен Каролины отправился подпоручиком в обычный пехотный полк, о чём уже шепчутся в высшем свете. В первую очередь, публика под впечатлением от порыва принца стать именно русским офицером. Только никто не отменял древность и знатность рода. Именно по принадлежности к нему и будет выбрана будущая царица.
В общем, речь моя вышла сумбурной, но достаточно жёсткой. Заодно я отмёл попытки оставить сложившийся порядок записи в гвардию детей. Всех, получивших звание в последние пять лет ждёт экзамен. В случае несоответствия полученного чина дворянину будет предложено перейти в обычный полк, либо отставка без пенсии. Также офицер может перевестись на гражданскую службу, но без сохранения гвардейского класса. Остальные должны служить, а не числиться. Кроме всего, мной задумано расширение шляхетских училищ, чтобы молодёжь шла в армию уже подготовленной.
Вельможи пытались привести свои доводы, но особо не настаивали. Думаю, они давно решили, кого из своих многочисленных родственниц отправить на смотр невест. Ведь за столетия нахождения у трона, Нарышкины или Салтыковы породнились со многими княжескими семьями. У меня тогда сложилось впечатление, что меня пробуют на прочность. «Шестёрка» и остальная знать до сих пор не может поверить, что имеют дело не с дурачком или куклой, управляемой Шешковским с испанцем. Кстати, по назначению дона Алонсо главой Полицейской коллеги и его близости к моей персоне, разгорелось немало споров. Открыто мне не перечили, но надавали немало советов, вроде как невзначай.
Я сейчас встречаюсь с множеством людей. Это касается как текущих дел, так и обычных просителей. Ещё и мои соратники не выпускают из вида тело будущего императора. И многие в меру умений, плетут словесные кружева. Обычно собеседники очерняют противников или хвалят собственные достоинства. Но есть и более искусные умельцы, способные одним словом посеять ростки недоверия к любому человеку. Не доверяй я испанцу, Столыпину, фон Левенроде и Румовскому, то давно подумал бы, что они
