на другую тему.
— А кто такой Кропоткин? — спросил он.
— Очень хороший мальчик, — вступилась мама́, — воспитанник четвёртого класса Пажеского корпуса и второй год лучший ученик. Из древнего княжеского рода. Его совершенно не в чем упрекнуть.
— И может наизусть цитировать целые страницы из «Фауста» в оригинале, — добавил Саша.
— Саша, — обратилась мама́ к царю. — Ты его видел у нас на Больших выходах. Очень приятный, воспитанный юноша. Наконец-то Саша нашёл себе друга примерно своего возраста из хорошей семьи.
— А, — сказал папа́, — ну, ладно. Теперь о более приятных вещах. Саша, я приказал выписать вам с Якоби по 10 тысяч рублей серебром из казны за изобретение радио.
— Вот это да! — воскликнул Саша.
И понял, что чёрт с ним, с Законом Божьим!
— Только у нас сейчас банковый кризис, — добавил царь, — так что можем выплатить либо серебром примерно к Рождеству, либо сейчас пятипроцентными облигациями.
— Серебром, — сказал Саша, — я подожду, у меня пока есть.
— А Якоби согласился на облигации, — заметил папа́.
— Он бедный русский учёный, — посочувствовал Саша. — Кстати, он сделал связь с Москвой? А то от меня же всё засекретили.
— С Москвой? — переспросил папа́.
— Да, я ему объяснил, как. Но не уверен, что сработает.
— Я пока об этом не знаю, — сказал царь. — Ты думаешь, это возможно?
— Я уже говорил, что ограничений по расстоянию нет, — заметил Саша, — всё зависит от размера антенны, высоты, на которой она расположена, и мощности источника. Но надо экспериментировать. Может быть, начать с Великого Новгорода, Малой Вишеры или Твери.
— Денег нет, — прямо признался царь.
— Там нужно две с половиной копейки, — сказал Саша. — Я, наверное, столько найду. Только мне нужен допуск к проекту.
— Хорошо, — кивнул царь. — Надеюсь на твою скромность.
— С финансами совсем плохая ситуация? — поинтересовался Саша.
— Да, — вздохнул папа́.
— А можно с цифрами? Я с цифрами лучше понимаю.
— В банках примерно в десять раз меньше рублей, чем могут потребовать вкладчики, — раздражённо объяснил царь. — Теперь понятно?
— Почти, — невозмутимо сказал Саша. — А бюджетный дефицит?
— Двадцать четыре миллиона.
— А внешний долг?
— Больше миллиарда, — вздохнул папа́.
— Теперь понятно, — усмехнулся Саша.
— Ты ещё смеёшься!
— Папа́, у меня есть одна идея.
— Ты нашёл философский камень?
— Не совсем, — проговорил Саша. — И я не знаю, есть ли там 24 миллиона.
— Да? — спросил царь. — Говори!
— В Сибири, я не знаю точно где, но скорее всего недалеко от Байкала, есть река, которая называется Вача, — сказал Саша. — Я видел во сне, как там моют золото.
— Гм… — сказал папа́. — Никогда не слышал этого названия. Выясню у Венцеля.
— Иркутского губернатора?
Отец кивнул.
Возвращаясь к себе после семейного обеда, Саша напевал про себя песенку Высоцкого, которую не решился исполнить из-за крайнего анахронизма:
'Но послал Господь удачу —
Заработал свечку он!
Углядев, что горько плачу,
Он шепнул: "Вали на Вачу!
Торопись, пока сезон!"
Что такое эта Вача —
Разузнал я у бича:
Он на Вачу ехал плача —
Возвращался хохоча.
Вача — это речка с мелью
В глубине сибирских руд,
Вача — это дом с постелью,
Там стараются артелью,
Много золота берут!'
Вечером он предпринял попытку навязать Гогелю одолженные 10 рублей, но гувернёр отказался наотрез.
— Я-то думал, — сказал он, — а это же на благое дело.
Саша сел за письменный прибор и написал дяде Косте:
'У меня появился друг. Князь Пётр Алексеевич Кропоткин, из Смоленских князей, первый ученик четвертого класса Пажеского корпуса. Мы вместе занимаемся воскресными школами для рабочих.
Петя отлично владеет французским и немецким: может цитировать «Фауста» целыми страницами. Но он сирота, и мачеха совсем не даёт ему карманных денег, а отец играет в скупого рыцаря.
Я посоветовал Пете взять переводы.
У тебя нет ничего в «Морском сборнике» с немецкого или французского перевести?
Английского он пока не знает, но, думаю, это временное явление'.
Статья на немецком, из которой Саша понял только, что она про какие-то паровые машины, прибыла уже на следующее утро.
В среду Саша встретился с Кропоткиным в школе Магницкого на уроке латыни и торжественно вручил статью.
— Нужно перевести с немецкого для «Морского сборника», берёшься?
— Да, — кивнул Кропоткин. — Спасибо!
— Если хочешь, можешь сюда на английский походить, — сказал Саша. — Не пожалеешь. Английский мало, кто знает.
— Хорошо, — сказал Петя.
Потом они поехали в Царское село, и Саша представил другу Генриха Киссинджера, который в прошлый раз где-то шлялся по дворцу.
Рыжий разбойник значительно увеличился в размерах за пять месяцев жизни во дворце, но стал куда спокойнее: великодушно дал себя погладить, но быстро удалился на кресло дрыхнуть.
А друзья пошли вытачивать для него очередную когтеточку под чутким руководством Лабзина. Кропоткин делать что-либо руками не умел совсем, но старался.
После урока столярного дела Саша пошёл показывать другу велосипед. Ещё утром он спросил у Никсы разрешения дать покататься на его велике Кропоткину.
— Конечно, конечно, — сказал Никса, — я еду на охоту.
После 8 сентября Никсов велосипед вообще был мало востребован, совершеннолетний братец предпочитал взрослые развлечения. Так что Кропоткин подвернулся как раз вовремя.
С великом у Пети получалось несколько лучше, чем со столярным станком, и к сумеркам уже мог проехать метров пять без посторонней помощи.
По берегам Царскосельского пруда зажглись газовые фонари и отразились в зеркальных водах. Друзья сошли с велосипедов, поставили их возле лавочки и сели отдохнуть, рядом с воспетым Пушкиным фонтаном с девушкой и кувшином.
— Я мечтал о дешёвом транспорте для мастеровых и студентов, а получилось княжеское развлечение, — сказал Саша. — Фребелиусы до сих пор делают только на заказ по 500 рублей штука.
— Я спрошу у пажей, может кто-то захочет, — пообещал Кропоткин.
— Надо ставить массовое производство, а частного кредита нет и денег в казне — тоже. А купцы наши, миллионщики, не горят желанием вбухивать деньги непонятно во что.
— Мой брат любит писать про экономику, — заметил Петя, — но
