9 января 1946-го экипаж в составе летчика-испытателя А. Перелета, штурмана С. Кириченко, бортинженера А. Чернова выполнил на Ту-85 первый полет. Ведущим инженером по машине на этапе заводских испытаний был Н. Генов. Но заводские испытания самолета продолжали отставать от графика. Этому в значительной степени способствовала ненадежная работа двигателей ВД-4К особенно на большой высоте из-за помпажа турбокомпрессоров. Сам самолет обладал недостаточно продольной устойчивостью и управляемостью, что не позволяло летать в сложных метеоусловиях. На второй машине, предложенной Туполевым в качестве эталона для серийной постройки, уменьшили максимальную бомбовую нагрузку с 15 000 до 12 000 кг, кроме того, в конструкцию были внесены многочисленные изменения.
12 сентября 1946 г. в 7 часов 15 минут с аэродрома ЛИИ Ту-85 отправился в первый дальний полет. Предстояло пройти маршрут Москва — Киев — Харьков — Сталинград — Москва по заданному графику на высотах 3000–6000—8000 м. Спустя 14 часов 15 минут над полигоном в районе Сталинграда, закрытым плотным слоем облачности, с высоты 6000 м сбросили 12 бомб общим весом 5000 кг и повернули домой, самолет при свете прожекторов совершил посадку на аэродроме ЛИИ. За 20 часов 38 минут было пройдено расстояние около 9500 км. После полета по остатку топлива в баках определили, что реальная дальность полета при средней скорости 475 км/ч превысит 12 000 км. Таким образом, можно констатировать, что в 1946-м в Советском Союзе создали межконтинентальный бомбардировщик, подготовленный к серийному производству.
А 1 июля 1947 года летчик-испытатель, командир полка боевого применения, полковник В. И. Жданов впервые в СССР сбросил с самолета Ту-85 атомную бомбу на Семипалатинский полигон.»
Стратегический бомбардировщик «Ту-85». Страница рус: бви: стратегическая авиация: история: самолеты: ту-85
5…15 декабря 1947 года. Москва. XIX съезд КПСС
По брусчатке Красной площади к мосту у Кутафьей башни шли и шли люди. Гражданские и военные, женщины и мужчины, представители практически всех народов огромной страны, одетые в самые лучшие, праздничные пальто, полушубки и шубы, с обязательным значком делегата партийного съезда на груди. Направляемые расставленными вдоль трассы патрульными милиционерами и сержантами госбезопасности, они шли прямо к высокому, построенному в стиле эпохи Ивана Грозного, зданию Дворца Съездов. Несмотря на архаичный внешний вид, внутренность здания имела вполне современный интерьер. Вошедших делегатов встречали высокие просторные залы, широкие лестницы и эскалаторы.
Постепенно заполнялись ряды мягких кресел, занимавшие обширный зал. Сверкали ордена на кителях парадной формы и на пиджаках, блестели погоны на форме и отблескивали сережки в женских ушах. В зале стоял неумолчный гомон голосов. Внезапно гомон стих, и присутствующие в зале дружно зааплодировали — на сцене появились члены президиума. Жданов, Булганин, Суслов, Микоян, Берия, Маленков, Молотов, Ворошилов, Косыгин один за другим под аплодисменты проходят по сцене и занимают свои места за столом. Постепенно зал успокаивается, но внезапно опять взрывается аплодисментами. Аплодирующие люди встают и, стоя, аплодируют, пока Сталин идет к своему месту. Наконец он садится и аплодисменты постепенно стихают. Делегаты рассаживаются, поудобнее устраиваясь в креслах, готовясь слушать выступления ораторов.
Сергей Иванов и Андрей Мельниченко, разместившиеся рядом, переглянулись и дружно посмотрели в лежащие на коленях повестки дня. Сергей мысленно чертыхнулся — предстояло прослушать три доклада и прения, до того как начнет выступать Сталин. Вспомнив скучнейшие отчетно-выборные партийные собрания и телетрансляции съездов КПСС своей реальности и мысленно махнув рукой, он приготовился высиживать положенное время.
Как и положено, съезд начался со вступительной речи, с которой выступил Андрей Андреевич Жданов. Были выборы президиума и комиссий, утверждение порядка дня и прочие организационные вопросы, но для Сергея все они пролетели незаметно. Отчетный доклад ЦК, прочитанный Маленковым, прения по нему оставили его абсолютно равнодушным. Единственное, что привлекло внимание Сергея, — пассажи о том, что новые задачи, стоящие перед страной в послевоенное время в связи с переходом к мирному строительству, требуют серьезного улучшения внутрипартийной и идеологической работы.
Куда интереснее было послушать отчет Центральной ревизионной комиссии и особенно прения по директивам съезда по пятилетнему плану. Особенно интересно было слушать отдельные выступления, примерно зная будущую речь Сталина.
Наконец зал очередной раз взорвался аплодисментами, оглушающими и все усиливающимися. К трибуне, неся в руках бумаги с тезисами доклада, шел Иосиф Виссарионович. Сергей поерзал в кресле, взбадриваясь и готовясь внимательно слушать выступление. Подождав, пока стихнут аплодисменты, Сталин заговорил. Начало и вводная часть его речи особого удивления не вызвали, зато по мере ее продолжения лица некоторых членов президиума выглядели как у людей, нечаянно проглотивших большой кусок лимона.
— …У нас не было в то время другого выхода. Мы вынуждены были использовать старых дореволюционных специалистов, привлекать старую, дореволюционную интеллигенцию, пропитанную предрассудками, часто враждебную нашему строю, нашей революции. Мы вынуждены были опираться на кадры пролетариата, малограмотные, а иногда и неграмотные, на беднейшие слои крестьянства, на кадры, которые часто не понимали и не осознавали текущего момента, которые руководствовались своим мировоззрением, своими взглядами в решении неотложных задач, часто действуя в ущерб общенародным интересам. Поэтому наша партия, партия большевиков, вынуждена была взять на себя контроль за государственным аппаратом, вынуждена была дублировать функции этого аппарата, вынуждена была брать на себя часть этих функций и выполнять не свойственные партиям административные функции.
Мы не имели тогда своей советской интеллигенции — теперь мы ее имеем. Мы не имели тогда поголовно грамотного рабочего класса и крестьянства — теперь в нашей стране имеется грамотный, образованный, советский рабочий класс и советское колхозное крестьянство. Мы только начинали строить свой, советский, социалистический государственный аппарат — теперь мы имеем не просто такой аппарат. Теперь государственный аппарат проверен и закален в условиях тяжелейших военных испытаний, доказал свою способность решать самые сложные задачи. Поэтому дублирование его функций, подмена государственного аппарата партийным, решение государственных задач партийными органами в настоящее время не нужно. Теперь партия может сосредоточиться на своем основном назначении, заняться своими непосредственными задачами, идеологическими. Идеология, овладевшая миллионными массами, как мы уже убедились, становится весомым материальным фактором. Поэтому идеологические вопросы, вопросы воспитания и образования в коммунистическом духе, вопросы идеологической борьбы с антисоветскими, буржуазными силами выходят сегодня на первый план, становятся, как я уже отмечал, основной и первоочередной задачей партии, ее органов.
