Так же и в селении - в каждой избе дымоходы были устроены под полом, дополнительно обогревая жилище, окна в избах вставляли уже готовые - с толстыми стёклами, сквозь которые можно было увидеть, что происходит на улице. Следующим потрясением было то, что на крышу их избы выкладывали черепицу, то есть можно забыть о починке крыши на очень долгое время, если не на весь его, Прокопия, оставшийся век. Спасибо надо было бы сказать ангарцам, за усиленные по этому случаю стропила, кабы он знал. Дома же, в Михайловке, крышу приходилось починять каждый год и всё равно, осенью жди капающую на голову воду.
Сразу после того, как семья Прокопия, как и прочие семьи поселенцев, обустроилась в новом жилище, добротном, тёплом и просторном к ним наведались трое: женщина с бумагами и двое воинов, занёсшие несколько мешков с провизией. Воины потом сели на лавку у стены, строя рожицы и подмигивая двум младшим детишкам Прокопия - шестилетнему Сташко и четырёхлетней Мирянке. Старшие - тринадцатилетняя Яруша и её брат-погодок Степан выбрали себе занятия, и если Степан ковырялся в мешках, несмотря на цыканье Прокопия, стеснявшегося прикрикнуть на сына при гостях, то Яруша бесцеремонно разглядывала женщину, представившуюся Дарьей.
Дарья, после визуального осмотра детей, села за стол и принялась задавать вопросы Прокопию и его жене Любаше, что-то чиркая в бумагах. Её интересовали в основном здоровье его семьи, детей особенно, болели ли они, часто ли.
'Отож конечно, бывает, что нездоровится. Нет, нечасто, но хотя Сташко слабоват, а вот Степан кажется что и не болел вовсе…'
Все ли дети выжили?
'Да все выжили, окромя двоих. Умерли они во младенчестве, так ведь слабенькие были. Ещё свезло, что Сташко выкарабкался…'
Тут его гостья помрачнела и, поглядев в свои бумаги, сказала негромко воинам:
- Смертность в четверть держится. Кошмар!
Прокопий тогда подумал какой же тут кошмар, ежели у него аж четверо детишек живы-здоровы, у некоторых вон и половины от рожденных нет.
- Детскую смертность мы должны значительно уменьшить, а в идеале и вовсе искоренить! - убеждённо воскликнула Дарья. - Дети - это наше всё, наше будущее. Будем ли мы или исчезнем без следа…
Взгляд гостьи замер, Прокопий даже не дышал, дабы не потревожить её.
- Как вам олени? - спросила вдруг гостья.
- Это страшило-то? Не сподобные они нам, не привычно.
- Зато молоко жирнее коровьего в четыре раза. Ладно привыкните. Кузнечным ремеслом владеете, Прокопий?
- Нет, я по дереву резать могу, с кожей работать. Любаша ткать холстину может.
- Ткать - это хорошо. Прокопий, а упряжь сможешь сработать? Наличники на окна?
Славков уверенно кивал.
- Хорошо, записала. Ну ладно, у вас нормально всё, детишки здоровые, это главное. И ещё, каждый день вашим детям будут давать витамины, вот эти, - она достала две разноцветные коробочки.
Дарья подождала, пока каждый ребёнок съел по одному шарику.
- Староста села будет давать детям два раза в день по одной штучке. Утром и вечером. Мы пойдём - надо остальных обойти.
Прокопий засуетился, провожая гостей. В дверях Дарья обернулась:
- Если будут трудности в чём-либо, сразу обращайтесь в казачью сторожку. До свидания.
После того, как хлопнула дверь, приобнявшая мужа Любаша сказала:
- Люди бают, Дарьей кличут жену Сокола - князя Ангарской землицы.
Посёлок Белореченский, конец декабря, 7138 (1630).
- Алексей, извини за ту клоунаду. Я виноват, запутался. Не держи зла, ладно? - Кабаржицкий с надеждой в глазах протягивал руку Сазонову.
- Да, ладно Вован, забыли. Ты главное, определись, не будь как Бумбараш. Полковник уже сказал своё слово, теперь и мы должны не спинами начальников шушукаться, а дело делать, - пожимая руку, ответил майор.
Капитан согласно кивнул и с облегчением перевёл дух, Владимир совершенно не желал продолжения напряжённых отношений с Сазоновым, корил себя за излишнюю горячность и опрометчивость поступков. Теперь потерянный в тот вечер авторитет придётся снова зарабатывать. Рывком подтянувшись на перилах крыльца, Кабаржицкий застучал подошвами по звонким от мороза ступенькам. В избе Соколова, именуемой всё чаще правлением, собиралась вся начальствующая верхушка Ангарского края. Полковник Смирнов оставив за себя в Новоземельске ставшего лейтенантом сержанта Васина, по проложенному казаками зимнику прибыл на запряжённых в сани оленях, вместе с профессором Радеком, эскорт полковника состоял из четырёх казаков во вторых санях. На что встречавший гостей Соколов тут же отпустил шутку о джипе охраны.
- Здорово, Андрей! Раз нету джипа, так сани для охраны подойдут?- полковник и князь дружески обнялись.
- Летят не хуже джипа! В Ангарске ночевали, там всё тип-топ, Вячеслав. Усолье осмотрели, замечаний тоже нету, старосту с собой взяли. Ну, пойдём в избу что ли, горячего хочется!
- Алексей, по группе Мартынюка давай.
- Да, тут у нас самая сложная ситуация. Четверо солдат мутят воду, главари старший матрос Мартынюк и матрос Куняев. Срочники. В группе было шестеро, двое подписали соглашение, эти четверо подписали 'не согласен'. У Мартынюка обнаружена РГН.
- Кто ещё двое? - поигрывая авторучкой, процедил Смирнов.
- Рядовые Афонин и Кулешов, тоже срочники, естественно.
- Вячеслав, что ты собираешься предпринять?
- Я ничего, ты у нас по внутренним делам боярин, вот и решай, всё в твоей компетенции.
- Хорошо, этих двоих я забираю. Васин их перевоспитает, будут пока по благоустройству посёлка работать, а тебе позже пришлю двоих бойцов на замену. Мартынюка и Куняева… по-хорошему, в нашей ситуации, их надо расстрелять. Тем более, хищение гранаты.
- Да ты что, Андрей Валентинович! Это же самосуд, они такие же граждане России, как и ты и преступлений не совершали, - воскликнул Радек.
- Николай Валентинович, не забывайте, здесь нет Российской Федерации, здесь Сибирь семнадцатого века. А мы окружены со всех сторон действительностью этого века. Я понимаю, у нас действуют Устав и Закон, но реалии тоже надо оценивать. Я знаю, что у нас каждый человек на счету, даже такой как Мартынюк.
- Да, всё так. Но я надеюсь, что до крови всё же не дойдёт, - уверенно сказал Радек, чувствовавший, что большинство присутствующих его поддерживает.
- Это я буду решать. Но, конечно, крови я не хочу. У вас есть предложения, Николай Валентинович?
- Да, есть. Нужно их отправить подальше от наших посёлков. Весной мы будем разрабатывать серные источники у Святого Носа, вот я и возьму их с собой. Вдали от Ангары, посреди девственной тайги чувство товарищества должно сработать.
- Хорошо, согласен. На этом вопрос по Мартынюку закрыли. А что у вас там за наркоманы появились?
- Трое повадились шаманскую ханку, которой тунгусы себя в состояние транса вводят, тырить и на выносных постах нажираются. С ними всё решили, парни предупреждены о последствиях, вроде проняло. Договор подписали, - объяснил ситуацию Сазонов.
- Надо таких на чистку нужников посылать, - раздражённо заметил Радек.
- Безопасность людей - главное, а они вас подставляли. По-моему, это посерьёзней Мартынюка он пока что в дозорах не баловался.
- Кхм, разрешите? Насчёт выгребных ям, может быть, стоит подумать об устройстве таких ям под получение селитры? А то до Китая мы долго идти будем, да и неизвестно, сможем ли мы селитру получать от китайцев. А тут, правда после трёх-четырёх лет, но можно что-то получить, - внёс предложение Кабаржицкий.
- Правильно, я как-то полковнику намекал об этом… - кивнул головой Радек.
- Вот-вот, верно! Туда ваших наркоманов и неподписантов направить нужно, а другие подумают десять раз, прежде чем что-то затевать неуставное, - Смирнов подвёл черту под обсуждением нарушителей воинской дисциплины.
- Теперь по дружине, Андрей Валентинович, - напомнил Соколов задумавшемуся полковнику о регламенте.
- Да, дружина. Костяк есть - семь десятков бойцов, из них двадцать - казаки. Кое-кого подтянул из хозвзвода, два тунгуса у меня на довольствии - лучники от Бога. Сейчас, с прибытием беломорцев и белозёрцев, ситуация улучшилась. Парней у них много, будем работать.
- Да, я тоже буду работать с детьми - в каждом поселении будет своя школа, начнём с осени, после уборки урожая и крестьянских заготовок на зиму. Чтобы не отрывать детей от работ, а то родители будут недовольны, - заулыбался Радек.
- Кстати, никто не знает, куда пропал Алгурчи. Он как в воду канул. Огирэ, бедняга, ходит, как в воду опущенный, - вставил вдруг Смирнов.
Люди переглянулись, но, к сожалению, никто ничего не знал о тунгусе.
- Ну ладно, опять, наверное, за роднёй умотал. Давай по посевной, Тамара, - кивнул Вячеслав второй, помимо Дарьи, официальной боярыне.
- Будущий год будет последним, когда девяносто процентов картофеля идёт на посадку, мы уже накопили его изрядное количество, ну а после урожая, я думаю, процентов сорок оставим на будущий год. Так же и со свёклой. Пшеница, овёс, гречиха - ситуация примерно такая же, но теперь, с тремя крестьянскими хозяйствами, у нас появляется отличная возможность для дальнейшего роста площади под посевы. Лук, чеснок и горох - ситуация с ними лучше всего. Капуста и морковь, ситуация тоже хорошая. Весной раздадим практически весь посевной материал по трём деревням.
