Ваня утвердительно кивнул. Кроме Тараненко он никого пока не слышал, видимо, тот обращался через свою гарнитуру.
—А друг друга?
—Саня! — позвал Сиверцев.
—Я тут, Ваня! — отозвался Псих. - Слышу тебя нормально.
—Я тебя тоже.
—Отлично!—вмешался Тараненко. Включайте внешнюю акустику. Сенсор с динамиком на левом предплечье.
Сиверцев поглядел куда сказано, На пульте действительно имелся сенсор с динамиком, сейчас не подсвеченный. Ваня ткнул в него пальцем и вернулся в мир звуков.
—Готово! — доложил он.
—И у меня» — присоединился Псих.
—Собственно, все! — развел руками Тараненко. — Дыхательной смеси у вас часа на два. Хватит с запасом. Все, что вы видите и слышите, увидим и услышим и мы тоже.
—А это отключается? — поинтересовался Псих.
Тараненко замялся. Сразу стало понятно, что да, трансляция отключается, но Тараненко не очень хочет в этом признаваться. Наконец, он решился:
—Да, отключается. Левый пульт, пиктограмма в виде буквы «Т».
Сиверцев глянул — действительно, имелась такая пиктограмма, сейчас подсвеченная.
—Отключай, Ваня! — потребовал Псих, сам касаясь сенсора. Сиверцев повиновался.
—Голосовая связь все еще работает, это другой канал, — сообщил Тараненко, видимо, решив для разноо- бразия сыграть в открытую. — Но я слышу только ваши голоса, внешние звуки не слышу.
—Вот и чудненько, — сказал Псих. — Простите, Максим Николаич, но с химерой лучше не шутить.
—Я не в претензии, — сухо отозвался Тараненко, однако было понятно, что на самом деле он предпочел бы все видеть и слышать.
—Ну, что, Ваня? — обратился к Сиверцеву Псих. — Двинули?
—Автомат брать? — поинтересовался Сиверцев.
—Ни в коем случае!
«Ну, — подумал Ваня отчаянно и, что удивительно — в общем-то весело. — Надеюсь на грудь в крестах! С шумом и грохотом к чертям в зубы! Поехали!»
И направился следом за Психом через гребень, а потом между домиков, к первым лужам в обрамлении осоки и камышей.
Синоптики, не скрываясь, глядели на парочку в скафандрах изо всех окон. Псих на всякий случай приветственно помахал им рукой. Тот факт, что он отправился на Болото не в одиночестве, неприятных последствий пока не возымел — никто не стал выбегать и протестовать, хотя опасения такие были.
Там, где Псих с хлюпаньем вошел в воду, Сиверцев не усмотрел никакой тропы. Однако Псих заходил все дальше, а вода выше чем до середины голенищ так и не поднялась. Ваня глубоко вздохнул и храбро направился следом за Психом.
Шли они не особенно долго, минут десять. Домики Синоптиков давно скрылись в тумане. Сиверцеву вообще показалось, что их с Психом накрыли молочно-белым полусферическим колпаком. Они словно застыли в центре не слишком большой окружности, посреди мхов, корявых кустиков и камышей. Под ногами хлюпало, из-под воды то и дело всплывали пузыри болотного газа, но запахи, понятное дело, до Психа с Сиверцевым не доносились — спецкостюмы герметичны, дыхательный контур автономен. Зато видели и слышали они все. Вокруг не чувствовалось ничего живого, даже гигантские лягушки Зоны ни разу не попались им на глаза. И вскоре Сиверцев понял почему.
—Ваня! — шепотом произнес Псих. — Стой где стоишь! Она здесь.
Сиверцева не нужно было уговаривать — встал, как вкопанный, по колено в очередной луже. Лужа не доставляла никаких неудобств — внутри костюма было сухо и чисто, Ваня даже холода не чувствовал, хотя вода и грязь Болота по идее были по-апрельски холодными.
Псих очень медленно направился вперед и чуть вправо. Прошел метров пятнадцать, а потом зачем-то уселся на кочку и стал ждать.
А секунд через десять Сиверцев заметил чуть дальше Психа силуэт химеры. Он не понял откуда она взялась и как подобралась незамеченной. Только что ее не было, и вот стоит, чуть припав на все четыре лапы, перед Психом. Очень близко.
В облике химеры, безусловно, имелось что-то кошачье, но в то же время сразу было понятно — это не кошка. Химера могла напугать просто собственным видом, и успешно пугала, хотя ничего демонического или просто страшного в ней не было. Пугала она невыразимым, запредельным совершенством каждой линии, каждого изгиба тела, и во всем этом сквозила сила, смертельная, молниеносная и неодолимая. Так она, вероятно, и задумывалась неведомыми биоконструкторами — чтобы при виде их детища потенциальный противник обмирал от страха и даже не мыслил сопротивляться. По собственной реакции Сиверцев понял, что конструкторам это удалось в полной мере.
Вместе с тем он разглядывал химеру с жадным любопытством биолога. Какой же биолог не заинтересуется искусственным существом, да еще таким совершенным?
—Ваня! — шепнул вдруг Псих. — Прекрати пялиться, она злится! Сядь и гляди в сторону!
Сиверцев поспешно приземлился на задницу, одновременно совершив пол-оборота влево. Теперь он сидел к химере боком и мог на нее в лучшем случае коситься. Но не осмеливался сделать и этого.
Псих что-то тихо говорил, но Ваня никак не мог разобрать слов - заглушал стук собственного сердца да сопутствующий шум в ушах. Не вспотел он только потому, что внутренний слой спецкостюма мгновенно впитывал выступающую влагу.
Псих шептался с химерой не меньше пяти минут. Сиверцев все это время старательно таращился на клубы тумана, медленно проползающие над топями.
—Ваня, — наконец окликнул его Псих. — Все, можешь вставать. Она нас пропустила.
Сиверцев поднялся на малость подрагивающие ноги и очень пожалел, что не может хлебнуть какой-нибудь водички — в горле совершенно пересохло. Оставалось только всухую сглатывать. Кое-как Сиверцев доковылял до Психа, вернувшегося на тропу.
—Вправо даже не смотри, — предупредил тот. — Из-за детеныша она просто дурная стала, думалка практически отказала.
«Что-то намудрили все-таки биоконструкторы, — подумал Сиверцев мимоходом. — Инстинкты прототипа им так и не удалось задавить, раз химера так себя ведет».
Они двинулись дальше, в прежнем темпе. В какой-то момент Псих, не оборачиваясь, указал пальцем влево от тропы — там метрах в двадцати пяти чуть подрагивало над приветливой мшистой лужайкой темное полупрозрачное пятно. И вокруг него воздух словно бы уплотнился, стал вязким и почти осязаемым.
—Воронка? — шепотом справился Сиверцев.
—Она самая! Хорошо, что далеко от тропы.
«Расту! — подумал Сиверцев. — Аномалии если сам не замечаю, то хотя бы начал опознавать!»
Вскоре они пришли. Псих остановился перед крошечным, наверное метров сорока в поперечнике, не больше, островком. Он заметно возвышался над топями, не меньше чем на средний человеческий рост. Дерево на нем росло только одно, в самом центре, зато какое!!! Африканские баобабы позавидовали бы этому стволу! Корявые сучья возносились к небу на высоту доброй трехэтажки, причем, как показалось Сиверцеву, на одних росли листья, а на других почему-то хвоя. И листья, и иголки, понятное дело, были сильно изменены Зоной, но все равно подобное сочетание выглядело на редкость странно.
