Пушистый комочек исчез. Нырнул куда-то, умчался по своим кошачьим делам. Вот ещё один секрет лагеря. До сего дня котят не встречал. Откуда он взялся?
Редко приходится видеть лагерь с его тыльной стороны. Все домики похожи. А вот свой я сразу узнал. Только не помню, закрывал окно перед уходом, или нет? Мог и оставить. Под жестяной крышей воздух накаляется мгновенно. Если не проветривать, помещение превращается в крематорий.
За два шага до окна слышу голоса. Лена. Лена? Первый импульс — запрыгнуть в окно, разобраться, кто и что забыл у меня дома. Нет, уже у стены обращаю внимание на густой куст боярышника у домика Игоря. Он слева. А от моего «скворечника» должен быть справа.
— Мать твою за ногу — шиплю под нос. Здесь же Макс живет. Я ещё в первый день чуть было не перепутал домики. Они похожи. Только что у него делает Лена? Вопрос неуместный. Скабрезные намёки тоже. Разговаривают они. Кто скажет другое, получит от меня по рогам.
Беседа в комнате в высшей степени интересная. Ребята совершенно не стесняются, обсуждают вещи в другое время и в другом месте достойные романа, или вдумчивого задушевного разговора со специалистом соответствующего профиля. Психотерапевта, разумеется. Хотя, если учесть окружающую нас эпоху, куда больший интерес обязан проявить психолог в штатском.
Так, высокий грудной голос Даши. Она тоже в курсе. Вот о ком подумал бы в последнюю очередь. Значит, мы все четверо неместные. Забавно. Следующая фраза Лены заставляет меня замереть. Задумчиво чешу в затылке. Всё чуднее и чуднее. Фантастика! Так сколько ей лет? Воспоминания девушки ясности не прибавляют. Впечатления о городке под Константинополем это прекрасно, только хоть убей, но «РосАтом» там станцию не строит.
Так и подмывает спросить, на каком языке она разговаривала с местными? Есть такое ощущение, что на русском. А авиаперелет из Петербурга в Константинополь относится к внутренним линиям. Причудливо тасуется колода.
— Жаль, у нас аэропорт в Песочном закрыли — замечает Макс. — Половину рейсов перенесли в Царскосельский. Большой, несуразный, путанный, пока до нужного терминала добежишь, уже посадку объявляют. Из Песочного проще было летать. И от моей квартиры ближе ехать.
— В Гатчине только военный. На самом деле это личный царский аэродром. У нас, конечно. Большие гражданские аэропорты это Пулково и Углово.
— Лен, а в Песочном у вас что? — интересуется Даша.
— Какое из Песочных?
— Восточнее Сестрорецка и Белоострова, к северу от Кольцевой.
— Это дачный пригород. СКАД по окраине посёлка проходит. В Левашово небольшой аэродром, но он почти в черте города, только для частных самолетов.
— Надо будет нарисовать карту, девчонки. Так на словах тяжело привязываться к местности. Но Териоки, надеюсь, так и остался дачным посёлком?
— Все побережье до форта Николаевский одни сплошные усадьбы. Рай для пенсионеров и бездельников.
— У нас тоже. Как состарюсь, устану от работы, куплю дом с видом на залив. Буду вечерами на веранде пить чай с коньяком, курить сигары и любоваться закатом. Собаку заведу горского волкодава. Кота.
— Не рановато ли тебе думать о пенсии?
— Это я только так выгляжу.
Смеялись долго. Живо представил себе Максима в кресле-качалке с сигарой в зубах и чашкой в руке, бородатого, но в белой безрукавке и красном галстуке. Серьёзный человек, раз думает о доме в Курортном районе. Я о таком и мечтать не смею. Там развалюха царских времён с удобствами на улице стоит бешеные деньги. Мне такое…. Заработаю, конечно. Но не скоро.
— Давайте вернёмся к делам насущным. Пока нас трое, надо разбираться с хозяевами этого зачарованного места. Предлагаю после лодочной регаты наведаться на остров. Девушки, согласны?
— Диму с собой берем?
Вот и обо мне вспомнили. Стоять под окном порядком надоело. Подсматривать, как я подслушиваю, некому, но пора бы это прекращать. Осталось решить, как, под каким соусом и поводом включиться в разговор.
— Даша, ты уверена, что он не помнит, кем был до лагеря?
— Не знаю. Дима точно такой же бродяга, как и мы.
— Мне тоже так показалось. Ему далеко не шестнадцать лет, хоть иногда ведёт себя как школяр.
Это с чего бы это? Когда это я дал Лене повод так думать? Сам спросил, сам себе ответил. — Каждый день практически. Читал когда-то, дескать, в чисто мужской компании все постепенно опускаются до уровня самого младшего. Или поднимаются до его уровня. Это смотря как судить.
— Максим, вы с ним похожи. Оба взрослее, чем выглядите. И внешне, есть что-то такое.
Увы, увидеть упавшую челюсть Макса я не успел. К чести товарища, его так просто из равновесия не вывести. Зато к компании я присоединился не самым ожидаемым способом, но эффектно. Подпрыгнул и упёрся руками в подоконник.
— Невежливо обсуждать человека за его спиной. Нехорошо. — Насладившись моментом добавляю: — Позвольте войти.
— Я же говорила! — Лена подскочила к окну и вцепилась в меня обеими руками.
Я бы и без посторонней помощи справился, а так еле удержал равновесие. Рыжая бестия втащила меня в комнату и посадила на кровать рядом с Максом.
— Даша, ты тоже вспомнила? Как я рад!
— Спасибо, Дима. — Тихий нежный голос. Лёгкий взмах ресницами, и девушка отводит глаза. От меня не укрылся румянец на щеках красавицы.
— Давайте знакомиться. Дмитрий, расскажи, у тебя дома главный столичный аэропорт в Царском Селе или в Пулково? Из Песочного, или Левашово что-то летает?
— Если столичный, то их штук пять вокруг Москвы. Весь Петербург летает из Пулково.
Глаза Лены лезут на лоб. Макс отпускает короткое междометие.
— А теперь подробнее. Где связь между «столичные аэропорты» и «Москва»?
— Долго рассказывать — вот тут меня накрыло. Где мы вчера вечером встречу назначали?
— Начни сначала.
— Теорию Большого Взрыва можно опустить. «Сначала было Слово» мы и так все знаем. Давай, из какого ты мира и как тебя сюда занесло.
— Вы не поверите….
На обед мы благополучно опоздали. Вбежали в столовую, когда последние пионеры допивали компот, а тётенька с раздачи уже собралась выливать остатки супа. Не успела. Под недовольное ворчание поваров нам наскребли что-то со дна кастрюлей. Булочек не досталось. И ладно. После сегодняшнего я мог бы навернуть миску кошачьего корма. Вкус не чувствовался вообще. Я орудовал ложкой механически.
— О чем задумался?
— Знаешь, Лена, в голове не укладывается, как у вас сохранилась монархия, и вас Гитлер не завоевал? — да, тупой вопрос, но ничего другого в голову не приходит. Не спрашивать же, сколько стоит студия в Мурино по курсу в долларах?
— А кто это такой?
— Знаешь, Дима. Это не самое страшное. Я когда
