Начался июнь, корабельщики присоединились к норвежцам, рязанские и московские купцы от скуки присоединились к ежедневной распродаже захваченных трофеев и рабов. Норманн уже подумывал потихонечку смыться, и тут неожиданно прибыл гонец с благодарностью султана. Признательность правителя выражалась в виде трех сундуков с роскошными одеждами, трех великолепных арабских жеребцов и одного кинжала в золотых ножнах с изумительной красоты чеканкой. К скакунам пришлось срочно докупать красивых и дорогих кобылок, затем помучиться с осторожной погрузкой породистой скотинки в одну из расшив. Все это время Норманн щеголял в алом, шитом золотом халате, зеленых атласных шароварах, шелковой ярко-синей рубашке и зеленом тюрбане с желтой окантовкой. Светофор, да и только! Пора назначать дату отхода, а норвежцы с корабельщиками разбежались по всему Каспийскому морю. Наконец примчался драккар с нарочным от Ульфора: главарь мурманского беспредела предложил назначить местом встречи Дербент.
Море встретило легким попутным ветерком. Монах Иоанис делился впечатлениями о своих проповедях на рыночной площади и проклинал каких-то исмаилитов.
– Ты представляешь, Андрей Федорович, вместо любви они проповедуют террор!
– В таком случае это уже не религия, – равнодушно ответил Норманн.
– Ассасины не оспаривают Коран, в то же время придумывают основополагающим сурам извращенную трактовку.
– При чем здесь ассасины? Ты вроде начал говорить о каких-то исмаилитах.
– Извини, я слишком возмущен, они называют себя ассасинами, а люди прозвали исмаилитами.
Норманну были абсолютно безразличны все эти религиозные нюансы, он просто смотрел на монаха, а мысли витали в поисках вариантов вернуться назад в Санкт-Петербург. Вдруг Иоанис произнес знакомое имя.
– Я не ослышался? Ты говоришь об Омаре Хайяме? Откуда тебе известен этот поэт?
– Ты невнимательно слушаешь, он математик, а не поэт! Я только что назвал имена друзей создателя секты исмаилитов!
– Омар Хайям был ассасином?
– Нет, он был другом Хасана Саббаха, создателя этой секты террористов.
Поэт, математик, друг создателя секты убийц – великие люди не могут не оставить после себя заметного следа. Норманн снова расслабился и развалился поперек драккара. Яркое солнышко, тепло, тихий шелест волн и тревожное ожидание обратного похода по Волге. Течение сейчас слабое, до волока в Онегу можно дойти за десять дней, но только в теории. На практике их ожидает пять бродов и множество песчаных отмелей. Это полбеды, сама беда притаилась на берегу как раз у бродов и отмелей, где свиты разбойничьи гнезда. Торговый путь из Персии существует более тысячи лет, за века и купцы и разбойники отшлифовали до блеска свои приемы защиты и нападения. В четырнадцатом веке транзитное судоходство по Волге существует между Нижним Новгородом и Астраханью. Новгородцы поднимаются до Волока на Ламе, затем по Москве-реке спускаются на Оку.
Судоходство в среднем течении Волги возникло с появлением в Архангельске англичан. Для купцов с туманного Альбиона путь на Балтику был закрыт, вот они и нашли для себя обходную дорогу. Само путешествие от устья Северной Двины до Бандар-Е Анзали занимало сорок пять дней, а причиной служили многочисленные крепости удельных князей. Караван заворачивали к берегу, оценивали товар, брали подорожный налог, после чего отпускали до следующей заставы. В результате путешествие, которое проделал Норманн в два дня, у англичан растягивалось на две недели, а то и больше. Сейчас он собирался пройти участок откровенного рэкета силой оружия. Кроме того, тревожили засады бесермян, речные разбойники могли напасть в любом месте, а не только на многочисленных отмелях. Вызывало опасение и стойбище хана Увека, где находился таможенный и сторожевой пост Золотой Орды. Спускаясь ночью вниз, флотилия прошла мимо стойбища незамеченной. Сейчас просто так мимо не проскользнешь.
Апшерон проходили в розовом свечении предрассветного неба, но корабельщики смотрели на запад, никто не мог оторвать глаз от гигантских огненных столбов вырывающегося из земли пламени. Зрелище подавляло своей природной мощью. Даже Норманн чувствовал себя неуютно, хотя прекрасно понимал, что это горит попутный газ многочисленных нефтяных пластов.
– Что это? – тревожно воскликнул Иоанис и указал на воду.
– Земляное масло, – стараясь выглядеть спокойным, ответил Норманн.
– Оно не вспыхнет? – забеспокоился грек.
– Если верить легендам, море можно поджечь, но не сейчас.
– Откуда у тебя такая уверенность?
– Максим говорил.
Профессор действительно предупреждал о естественном выходе нефти на поверхность моря, и как раз здесь, в районе Нефтяных камней. Только предупреждение носило обратный характер, с требованием не заходить в опасные места. Норманн забыл, просто забыл о полученном предупреждении. Корабельщики недовольно морщились от резкого запаха серы и старались подойти поближе к берегу, где слой нефти выглядел не таким уж и толстым. Тем не менее когда вышли из нефтяного пятна, все вздохнули с облегчением, а вечером показался Дербент.
– Варуч, крикни на передовые ушкуи, они высмотрели мурманов или нет? – попросил Норманн.
– У берега стоят, вон Шушун на своем карфи уже к берегу правит.
– С ума посходили! Там же татары, тьфу, монголы!
– Сам посмотри, в городе тихо, вроде торгуют, мурманы на драккары товар заносят.
Норманн похолодел. Если это набег, то беды не миновать! Хан Узбек не простит подобного нахальства. Сам, конечно, в Карелию не пойдет, далеко и неудобно добираться по лесам и болотам, а вот своего родственника Ивана Калиту обязательно погонит. В планы Норманна не входила война с Москвой, ни сейчас, ни в отдаленном будущем. Даже смерть московского князя ничего не изменит, те же тверские, ярославские или суздальские князья сами проявят инициативу ради военной помощи в борьбе за Московский стол.
– Ты посмотри на нашу добычу! – с ходу начал хвастаться Ульфор. – Городские склады под крышу товарами забиты.
– Еще скажи, что здесь была база снабжения всей монгольской армии.
– Точно! Как я сразу не догадался! Мы нашли две сотни корзин с запасными стрелами.
– Места в драккарах хватит?
– Не беда, у тебя на кораблях сложим, кое-что рязанским да московским купцам продадим.
– Цену малую дадут, и с деньгами у них сейчас туго.
– На реализацию отдадим, расторгуются и пришлют.
– Оптимист, блин! Город ограбил?
– А как же! Сначала выставили заслоны напротив ворот, после этого высадились прямо на центральную площадь.
