Герман Фляйшер в качестве «специалиста по подбору персонала» съездил в короткую рекрутинговую поездку и отобрал в Дар-эс-Саламе и окрестностях девятьсот крепких добровольцев. Эти девятьсот человек и трудились теперь над перекатыванием четырех колесных пар на юг к дельте Руфиджи. А пока шел этот трудовой процесс, аскари Германа Фляйшера наблюдали за ним, находясь неподалеку с заряженными «маузерами», дабы предупредить вспыхивавшие среди добровольцев неожиданные приступы тоски по дому — недуга, начавшего приобретать масштабы эпидемии, распространявшейся по мере того, как кожа на плечах стиралась до мяса шершавым, раскаленным на солнце металлом, а ладони обдирались грубыми конопляными канатами. Этот тяжкий труд продолжался вот уже две недели, но от реки их все еще отделяли тридцать скорбных миль.
Герман Фляйшер закорчился в своей машилле — амебная дизентерия вновь напомнила о себе его кишкам.
— Проклятие! — взвыл он и крикнул носильщикам: — Быстро, к тем деревьям! — Он указал в сторону на кучку густорастущих в балке эбеновых деревьев.
Носильщики, послушно свернув с тропы, направились к балке. Оказавшись под сенью эбеновых деревьев, они остановились, а комиссар, выбравшись из машиллы, торопливо удалился в гущу растительности к заветному одиночеству. Дружно вздохнув, носильщики опустились на землю, предаваясь своеобразной африканской аэробике.
Вернувшись из уединения, комиссар почувствовал, что проголодался. В тени деревьев веяло прохладой, и это показалось ему идеальным местом для полдника. Часок-другой Раубе придется обойтись без него. Кивнув своему личному слуге, Фляйшер велел накрыть походный стол и открыть ящик с продуктами. Когда в жарком пыльном воздухе раздался сухой хлопок первого ружейного выстрела, он уже успел набить рот колбасой.
— Где же он? Он должен быть здесь. Лазутчики сказали, он здесь. — Губы Розы Олдсмит потрескались от солнца и обветрились, кожа на обгоревшем носу облупилась чуть ли не до крови, воспаленные от пыли и напряжения глаза покраснели.
Она лежала на животе за глинистым, поросшим жесткой травой холмом, выставив вперед дуло «маузера».
— Видишь его? — вновь нетерпеливо спросила она, глядя на отца.
Флинн пробормотал в ответ что-то невразумительное. Приставив к глазам бинокль, он медленно водил им по долине взад-вперед, то и дело возвращаясь к голове странного каравана.
— Я вижу там какого-то белого, — сказал он.
— Это Фляйшер, да?
— Нет, — неуверенно отозвался Флинн. — Нет, не думаю.
— Ищи его. Он должен быть где-то там.
— Интересно, что это за штуковины такие?
Флинн рассматривал четыре огромные колесные пары.
Оптика бинокля увеличивала искажения, вызванные повисшим в жарком воздухе маревом, менявшим размеры и формы предметов — те казались то незначительными, то чудовищными.
— Ищи Фляйшера. Плевать на эти штуковины — ищи Фляйшера! — раздраженно выпалила Роза.
— Его там нет.
— Должен быть. Он должен там быть. — Повернувшись на бок, Роза выхватила у Флинна бинокль и, словно дорвавшись до зрелища, стала с нетерпением просматривать длинную, медленно приближавшуюся к ним колонну.
— Он должен там быть. Боже, помоги мне, — с ненавистью шептала она потрескавшимися губами.
— Нам вскоре придется действовать — они уже почти дошли до нужного места.
— Нужно найти Фляйшера. — В отчаянии Роза продолжала искать, сквозь темную от загара кожу просвечивали костяшки сжимавших бинокль пальцев.
— Нельзя долго тянуть. Себастьян уже занял позицию и ждет моего сигнала.
— Погоди! Надо подождать.
— Нет. Нельзя подпускать их ближе. — Чуть приподнявшись, Флинн тихо окликнул Мохаммеда.
— Вы готовы?
— Готовы, — последовал ответ. — Ниже по склону залегла шеренга стрелков.
— Не забудь, что я тебе говорил, избранник Аллаха: сначала стреляем по аскари, а остальные разбегаются.
— Твои слова звучат в моих ушах отчетливым и красивым звоном золотых колокольцев, — ответил Мохаммед.
— Чтоб тебя, — отозвался Флинн, расстегивая накладной карман гимнастерки. Вытащив оттуда маленькое зеркальце, он поставил его наклонно, чтобы, поймав солнечный луч, дать сигнал на противоположный склон. Из поросших кустами скал немедленно последовал подтверждающий ответ Себастьяна. — Фу! — нарочито драматично выдохнул Флинн в знак облегчения. — Я боялся, как бы Басси там не уснул. — Он поднял лежавший перед ним на камнях «маузер».
— Подожди, — просила Роза. — Прошу, подожди.
— Нельзя, сама же знаешь. Если Фляйшер там, мы до него доберемся. Если нет, тогда ожидание нам только навредит.
— Тебе наплевать?! — вспылила Роза. — Ты уже забыл Марию!
— Нет, — возразил Флинн. — Я не забыл ее. — Он стал пристраивать приклад «маузера» к плечу, следя за одним из аскари — здоровяком, шедшим во главе колонны. Даже на таком расстоянии Флинн чувствовал, что тот представлял опасность. Он двигался с настороженностью леопарда, приглядываясь и прислушиваясь.
Флинн поймал его на прицел и стал водить по нему мушкой, целясь в живот и учитывая траекторию выстрела сверху. Он слегка надавил на курок, чувствуя его люфт. Неожиданно раздался хлопок «маузера», и он плечом ощутил отдачу.
Не веря своим глазам, Флинн увидел у ног аскари поднятый пулей фонтанчик пыли. Промах с расстояния менее четырехсот ярдов по заранее выбранной цели — Боже милостивый, да он начинал стареть!
Он судорожно передернул затвор, но аскари, бросившись в укрытие и на ходу срывая с плеча винтовку, уже скрылся за серой массой колючего кустарника, и следующая выпущенная Флинном пуля бездарно исчезла в толще сухой растительности.
— Провались ты!.. — взревел Флинн, но его голос утонул в разразившемся вокруг грохоте перестрелки. Его укрывшиеся на обоих склонах бойцы открыли огонь по людскому скоплению внизу.
Несколько секунд обескураженная толпа африканцев-носильщиков неподвижно стояла под градом пуль. Каждый застыл в той позе, в которой его застала атака, — кто-то, толкая гигантские колеса, кто-то, налегая на канаты, кто-то с занесенной над порослью пангой, а кто-то, просто наблюдая, как работали другие. Все, задрав головы, посмотрели туда, откуда раздались грозные хлопки выстрелов, и затем, словно завывание поднимавшегося ветра, послышался жуткий крик ужаса, почти в ту же секунду подхваченный сотнями других воплей.
Несмотря на указания Флинна стрелять только по вооруженным аскари, его люди палили без разбора по толпе возле колес, доносились смачные шлепки нашедших свою жертву пуль и завывание смертельных, отскакивавших от скал рикошетов.
