В этот момент отошла дверная створка, и настоятель, несмотря на свое высокое положение в этой обители, влез в чайный домик на корточках. Конечно, это был настоятель. Кому же еще быть? Тем более что Артем видел этого человека впервые. А в обители вроде бы он на всех успел посмотреть… кроме настоятеля. Ну, еще разве, что не видел затворников, о которых слышал от Поводыря.
Но, увидев этого человека, Артем точно бы не забыл его лицо и не спутал бы ни с каким другим. Потому что… гимнасту показалось, что перед ним предстал вылитый Такеши Китано, известный японский актер и режиссер, ну только с бритой наголо головой. Артем от неожиданности даже чуть было не перекрестился. Однако, присмотревшись, все же нашел, что схожесть не такая уж полная. Просто похож, и не более. Хотя все равно… как-то того… стремно малость…
Поводырь склонился в низком поклоне. Хозяин тоже отвесил низкий поклон. Разумеется, и Артем не пожалел поясницы, несмотря на то что поморщился от боли в боку.
— Зовите меня брат Настоятель, брат Ямамото. А теперь пройдемте в тясицу[23], — настоятель первым двинулся к внутренней перегородке.
Дверь в следующую комнату, слава богу, оказалась нормального размера — не пришлось по новой на карачках усмирять гордыню. Но за порогом ждали иные ритуальные дела. Перешагнув порог, Настоятель отвесил низкий поклон комнате, затем достал веер и принялся им обмахиваться. Вслед за хозяином все в точности то же самое повторил Поводырь. Ну, и Артем не стал от них отставать, раз уж взялся. Тоже отвесил комнате низкий поклон, тоже достал веер и принялся им обмахиваться. Хотя не сказать, чтобы в комнате было душно. Тут было разве что чуть теплее, чем в комнате ожидания, где, откровенно говоря, если бы ожидание затянулось, можно было бы и замерзнуть. Здесь же находилась жаровня, благодаря ей и температура была выше.
— Очень хорошо, — произнес Поводырь, продолжая обмахиваться веером. — Я чувствую разлитые здесь покой и безмятежность. Мою душу покидают тревоги и беспокойство. Здесь очень хорошо.
Ага, догадался Артем, по ритуальным понятиям, следует похвалить комнату, сделать приятное хозяину чаепития. Недаром и настоятель выжидательно уставился на него.
—Э-э…
«Что бы такое сказать?»
— В нашей стране тоже любят чай, — Артем решил, раз ему намекали на искренность, выложить им, что вертится в башке, пусть расхлебывают. Как говорится, поток сознания. — Чай у нас обычно пьют не до еды, как у вас, а после. Хотя… многие у нас пьют его целый день, в любое время. И я тоже пил его, не особо задумываясь, до еды, после или во время. Но это не главное. Тут мне, глядя на эту комнату, другое пришло в голову. У нас ведь тоже, если разобраться, под чаепития создавали особую обстановку. Не чайный домик, конечно… Но кухня. А там неяркий свет, тоже тесное помещение, тоже тишина. Чтобы была тишина, встречались чаще вечером и засиживались до ночи… Словом, стремились, чтоб за чаем возникала задушевность. Сейчас поймал себя на том, что в своих стремлениях мы похожи. Только у вас строгий ритуал, а у нас не строгий. Вот что я хотел сказать.
Настоятель одобрительно кивнул. Выходит, устроило Артемово выступление. Настоятель опустился на соломенный коврик, лежащий рядом с жаровней, жестом пригласил Поводыря и Артема занять коврики напротив, что они и сделали. Над жаровней висел котелок с водой. В жаровне тлели угли, а над водой поднимался парок. Выходит, воду вскипятили заранее, осталось только, по-нашему говоря, подогреть чаек.
Настоятель протянул руку к полке, снял с нее белую скатку и расстелил между собой и гостями полотняную скатерть. Рядом с хозяином на циновке были расставлены предметы, видимо, заранее приготовленные для церемонии: большая глиняная чашка с нарисованным на ней узором из множества цветов, среди которых Артем узнал только хризантему, две деревянные коробки, деревянную ложку, бамбуковый венчик, ковш из срезанного бамбука, кувшин с водой и две глиняные плошки. Настоятель взял одну из коробок, поставил на скатерть, открыл:
— Рисовое печенье. Угощайтесь.
Артем подождал, когда Поводырь протянет руку, возьмет желтый кругляш, и сделал то же самое. Хозяин также угостился собственным печеньем.
Так себе было угощение. Дух уж точно не перехватило от восхищения. Сладко, да. Ну, и все, пожалуй, на этом достоинства угощения заканчиваются. А чем запивать прикажете, когда же к чаю перейдем?
Настоятель поднялся, вышел в третье, подсобное, помещение, вынес оттуда охапку хвороста, подбросил несколько веток в огонь. От горячих углей сухое дерево вмиг занялось. Настоятель подошел к окну, свернул в трубку соломенную штору, прикрепил свертку петлей к верхнему краю окна. Дым от жаровни потянуло в открытое окно.
— Кумазава Хидейоши кое-что просил передать тебе, брат Ямамото. — Настоятель повернулся к Артему. — Он сказал, что посетит монастырь на обратной дороге из Киото. Ты можешь дождаться здесь его возвращения.
— Когда это будет, он не сказал?
— Не сказал, потому что сам не знает этого. Еще он просил передать — если ты все же покинешь монастырь, уходи из этой провинции.
— Ну, это понятно, — сказал Артем.
— Возможно, и понятно, — настоятель едва заметно улыбнулся. — Однако Хидейоши просил обязательно передать тебе, что он не убил ронина Масанобу.
— То есть как?! — воскликнул Артем. — Я же видел своими глазами, как он его убил!
— Не все, что ты видишь, истинно. Разве тебе не случалось в густом тумане принимать дерево за человека?
— Да какой туман! Он искромсал Масанобу, как… как… Короче, вдоль и поперек искромсал.
— Хидейоши учился фехтованию у великого мастера Мацудайра. Мне довелось однажды видеть Мацудайра в деле. Этот мастер умеет творить мечом чудеса. — В голосе настоятеля слышалось неподдельное восхищение. Сан не сан, а, видимо, настоящий японец не может не любить оружие и героев клинка. — А Хидейоши один из лучших учеников мастера Мацудайра, и он тоже многое умеет. Хидейоши посчитал, что Масанобу достоин более красивой смерти, чем смерть в доме недостойного человека при защите этого недостойного. Я уверен, Хидейоши применил один из ударов, которым его научил мастер Мацудайра. Удар оставляет на теле человека многочисленные раны, ни одна из которых не смертельна. Если человека вовремя перевяжут и остановят кровь, его жизни ничто не может угрожать.
— Да, там было кому вовремя перевязать, — задумчиво проговорил Артем, подумав: «Мать твою за ногу, количество людей, желающих мне смерти, никак не желает сокращаться».
— Это еще не все, — снова заговорил настоятель. — Хидейоши сказал, что если ты все же надумаешь не покидать эту провинцию, то в селении Касивадзаки ты можешь обратиться к мастеру Мацудайра. Расскажешь обо всем, что случилось с тобой, Мацудайра и сестре Хидейоши. Сестра Хидейоши живет сейчас в доме мастера. Они смогут тебе помочь. Теперь я передал слова Хидейоши до конца.
