- Тормози! - предостерегла Катька.
Женька прижал "виллис" к стене, экипаж высадился. На соседней улице, за переулком и высоким трехэтажным домом палили вовсю.
- Анджей и Грабчак - у машины, - скомандовала Катрин.
Юный поляк, отравленный анархизмом партизанского подполья, энергично выразил свое несогласие и дернул по тротуару. Мезина настигла и остановила, мальчишка продолжал возражать.
- Малокультурный пример подаете, - намекнул Женька, втискиваясь в матерную дискуссию.
- Оружие, ирод, проверь, - рявкнула на мальчишку старший сержант. - Потом башку под пулю пидставишь.
------------
Подкатила польско-военная колесница. Размахивая руками, выяснили диспозицию, языкового барьера не возникло, ободранная боевая старший сержант и седой пулеметчик друг друга вполне поняли. Потащили пулемет к высокому дому (элегантное название Ckm wz.30 наконец-то вспомнилось технически отсталому переводчику). Катрин обернулась:
- Переулок держите, фланкируйте. К танкам не лезть!
Анджей метнулся следом за боевой группой. Женька в сердцах сплюнул - носишь практически настоящую офицерскую звезду, а тебя один черт ни в грош не ставят.
- Так, Грабчак, остаешься у транспорта. За тылом приглядывать кому-то нужно, - Женька вынул не очень нужный пистолет, протянул болезному. - Справишься?
Живой скелет взял "токарева", но смотрел отсутствующе. Женьке захотелось вытереть свою ладонь - господи, будто мертвец коснулся - не пальцы, одни костяшки.
Двое поляков топтались у подводы, один с охотничьей двустволкой, второй неуверенно примерялся к фаустпатрону. Земляков ужаснулся:
- Стой! В смысле, почекай. Ты как берешь?! Это що, тэбэ Schaufel ? - Женька потянулся к противотанковому средству.
Молодой поляк в съезжающей на нос, видимо, отцовской конфедератке, возражал, не очень понятно, но запальчиво. Тьфу, как же ему объяснить, что самоубьется. Или в лучшем случае дупу себе поджарит.
Тихо и сипло заговорил Грабчак. Смесь разноязычных слов, вполне гармоничная, если не вдумываться в нелепость сочетаний. Коснулся острым пальцем предохранителя ударного механизма.
- Именно! - вдохновился Женька. - Обережно, feuerstrahl[4] ! . И пространство сзади иметь нужно...
Советскому офицеру, наконец, доверили один из двух Faustpatrone. Видимо, оттого что поляк-"охотник" заумное фашистское динамореактивное оружие не очень-то жаждал применять.
- Выдвигаемся к, тьфу, как это... к рогу, если панцер прорвется, бити в гусеницу или гузу, - Женька помогал себе жестикуляцией, хотя переводчик-доходяга сипел вполне исправно. Дожил Земляков, дипломированного толмача на международно-галицийский самопально переводят...
Порысили к углу, сзади донеслось странное шлепанье. Женька оглянулся - Грабчак норовил бежать со всеми, опорками чудовищными шаркал.
- Останься, нельзя же без тыла, - взмолился младший лейтенант Земляков.
- Ни, мне хочь одного потребно, - человек-скелет пытался крепче сжать пистолет.
Женька понял, что просто не может смотреть в глаза умирающему. Жуть какая-то: шинель нараспашку, под ней солдатские галифе чересчур короткие с болтающимися завязками, нижняя рубаха, шея торчит как у курицы уварившейся. И эти чуни...
- За мной держись, товарищ Грабчак...
Пока проясняли порядок боевого построения, поляки рванули к углу и довольно опрометчиво высунулись. Видимо, противник был недалече: новоявленный поляк-фаустник лихорадочно завозился со своим оружием, "охотник" встал на колено, приложился... В треске пулеметно-ружейного огня выделился хлопок дробовика. Тьфу, что он делает?! Дуплетом, как по зайцам. Сейчас ведь ответят...
Поляки, видимо, тоже догадались что "ответят". Метнулись вдоль дома, но не успели: вспух угол разнесенный снарядом, широко разлетелась шрапнель каменных осколков. По переводческой каске застучало - оказалось, успел залечь догадливый товарищ Земляков и даже откатился за ступеньки входа в подъезд. Кашляя, Женька обернулся - Грабчак тоже лежал, судя по всему, не зацепило. Ну, в его символическую тень попасть затруднительно, разве что в шинель...
Рассеялся серо-рыжий дым: лежал неподвижно "охотник", валялась на середине мостовой саморазобравшаяся на две части двустволка. Молодой фаустник стоял на четвереньках, мотал головой - конфедератка исчезла, с лица кровь капает, винтовку на грудь перебросило, вверх прикладом задрало...
Раненого поляка отволокли под стену, он что-то бормотал, распоротую щеку зажимал. Женька сунул перевязочный пакет:
- Граб, замотай его.
- Сам справитися, - сипел подопечный, снимая с раненого покоцанную трехлинейку...
Младший лейтенант Земляков сплюнул скрипящей на зубах пылью. Нет, кругом бардак и ахинея, работать невозможно. Поляки, безалаберные, тактически архаичные, позиция ни к черту. В дом бы сунуться, через окно уличную обстановку оценить... Женька подергал крупную ручку подъезда, ударил плечом: фиг там, намертво заперто, хоть гранатой подрывай этот дурацкий дубовый антиквариат.
Грабчак поглядывал на опытного офицера, пихал в карман шинели горсть винтовочных патронов. Обобранный поляк не возражал - худо ему было.
Наконец, ожил пулемет в доме через проулок. Лупил "эскеэм" короткими очередями. Ему живо ответили из орудия - дом вздрогнул, поднялась пыль, но видимо, немецкий танк был слишком близко, орудию не хватало угла возвышения - явно ниже цели снаряд всадил. Пулемет продолжил свой экономный стрекот. Ему отвечали с улицы из автоматов, там урчало, лязгало и вроде как надвигалось...
Противника Женька по-прежнему не видел и это здорово раздражало. Ставя на боевой взвод ударник, напомнил:
- Ты за спиной не маячь.
Грабчак кивнул - стоял почти по уставу, винтовка у левой ноги, правда, двумя руками об оружие опирается. Ну да, тяжеловата ему трехлинейка.
- ...Товсь! - донеслось откуда-то сверху, должно быть с крыши облюбованного "эскеэмом" дома.
Малость полегчало Землякову. Все ж утешительно, когда опытные товарищи о тебе не забывают, следят углом глаза. Женька ухватил динамо-реактивную "булаву" поудобнее, сжал под локтем, быстро оглянулся: Грабчак втиснулся в нишу подъезда, почти и не видно. Да, в худобе свои плюсы есть. И вообще толковый парень, жаль, что совсем не жилец...
...Все-таки не имеется у переводчиков истинно боевого чутья. По лязгу казалось еще есть секунда в запасе, а вынырнула самоходка из-за изуродованного угла абсолютно неожиданно. Громыхали гусеницы, строчил из-за орудийного щита автоматчик, задирая ствол "штурмгевера" все выше. Пригнувшись, трусили за "Мардером" пехотинцы, смотрели в переулок...
Постарался товарищ Земляков те вражеские взгляды игнорировать, но, видимо, не совсем получилось. В прицеле качался борт боевого отделения, нажал пусковую кнопку, граната с шипением ушла к цели... Но почему-то ахнуло уже за самоходкой - не попал криворукий переводчик, только стену дома отвратительной дырой изуродовал...
