Собрав свой инструментарий, Док неторопливо удалился.
- Да, повезло вам, товарищ лейтенант, в хорошие руки попали. Док у нас специалист серьезный.
- Не уверен.
- В чем, простите? В том, что он специалист или в том, что руки у него хорошие?
- Да, за доктора — спасибо, он действительно врач неплохой. Только я не его руки имел в виду.
- Да? А чьи же тогда? Вы, случайно, не товарища старшего лейтенанта имеете в виду? Чем же он вам не понравился?
- Простите, но я и вас не знаю совсем, отчего ж мне с вами откровенничать?
- А придется, товарищ лейтенант. Посмотрите–ка сюда…
И я протянул ему свой «проездной» — пенсионное удостоверение, выписанное в свое время по линии МВД. Некоторые, не соответствующие времени, особенности текста были прикрыты (как бы случайно) карточкой–заместителем на получение табельного оружия. Это тоже имело свой смысл — на печати были слова — «Комитет государственной безопасности по г. Москве и Московской области», причем слово «Комитет» было мною предварительно слегка смазано и практически не читалось.
Все это, в свое время, производило хорошее впечатление на сотрудников ДПС и ППС. Были основания думать, что и здесь это может пригодиться. В пенсионном удостоверении пришлось аккуратно обрезать «лишние» детали на фото, так, что там осталось только лицо и воротник форменной рубашки. Понятно, что никакой проверки спецами (да и просто внимательными людьми) этот документ не выдержит (да и не было в то время ТАКИХ документов), но на неподготовленного человека, да еще и не при очень хорошем освещении впечатление должно произвести.
- Главное управление внутренних дел города Москвы. Майор… — лейтенант бледнел на глазах. — Товарищ майор…
- ЗДЕСЬ у меня ДРУГОЕ звание. Капитан госбезопасности. Я думаю, вы понимаете, ПОЧЕМУ я не предъявил ВАМ ДРУГОЕ удостоверение личности? Номер личного оружия видели?
- Да, товарищ ма… капитан госбезопасности.
- Полюбуйтесь, — из подмышечной кобуры вынырнул «Стечкин». — Номер соответствует?
- Да.
- Лицо на фото — на оригинал похоже?
- Похоже.
- Можно считать, что МОЕ представление вам состоялось. Теперь, позвольте ваши документы.
- У меня их нет, товарищ капитан госбезопасности. Полицаи отобрали…
- Тогда, на каком основании вы представляетесь лейтенантом? И откуда я могу знать, что вы действительно — Федор Скороспелый? Мне теперь что — в немецкую полицию обратиться, дабы они удостоверили вашу личность?
- Так вот же форма, товарищ капитан госбезопасности! Вот и петлицы…
- У нас на половине отряда — форма ПОХОЖАЯ на немецкую — так мы что ж теперь — немцы?
Вопрос поставил лейтенанта в тупик. Он явно запутался.
«Погоди, то ли еще будет!» — злорадно подумал я.
- Хорошо. Примем ваши слова на веру. Возможно вы — действительно тот, кем называетесь. Тогда — вопрос по существу. Каким образом вы оставили противнику военную технику? Да, еще в практически исправном состоянии?
- Нам накатник пробило! И стрелять мы не могли…
- Из пушки — возможно. А пулеметы? Там–то что пробило? Да и передвигаться танк мог вполне. Почему вы не использовали эти возможности?
- Не знаю, товарищ капитан госбезопасности! Я сознание потерял!
- И, так, без сознания в деревню пришли?
Лейтенант аж взмок. Аргументов в свою защиту у него явно не было.
- Так меня же полицаи били!
- И при этом ничего серьезного не повредили? Внешне — согласен, выглядит впечатляюще. А вот врач говорит, что для жизни ничего опасного нет. Как же так?
- Так не успели они…
- А может — не захотели? Мало ли какие цели могут быть у врагов советской власти? Мы тут давно работаем, немцы про нас знают, вот и решили в отряд своего агента заслать. Может такое быть?
- Может, конечно…
- Вот я и спрашиваю вас, г р а ж д а н и н Скороспелый, что вы хотите д о б р о в о л ь н о сообщить органам госбезопасности?
Все… Лейтенант готов. Рот открывает, а слов нету. Не думал, милок, что его подозрения ТАК легко на него же и обернуть можно.
- Я так вижу, г р а ж д а н и н Скороспелый, что говорить вам сейчас затруднительно? Голова болит или еще что мешает?
- Я… мне…
- Подумать надо?
- Да…
- Хорошо, подумайте. МНЕ спешить некуда. А чтобы вам легче думалось, эта штучка (я поднял с земли обрез) пусть пока у меня полежит. Заодно и у старшего лейтенанта поинтересуюсь, что это он вдруг оружие непроверенным людям дает? Бдительность утратил или еще что тут есть? Товарищ Несвидов!
- Я, товарищ капитан госбезопасности!
- Тут вот товарищу лейтенанту нездоровится. Вы уж побудьте с ним рядышком. Проследите, чтоб хуже не стало, чтобы не ходил куда–нибудь в одиночку. А то ведь — голова предмет темный, науке непонятный. Вдруг да поведет товарища лейтенанта куда–нибудь не в ТУ сторону? Так и до беды недалеко…
…………
Несмотря на то, что поспал я всего ничего, проснулся я бодрым, видимо сказалась привычка к ночным сменам и скользящему графику. Включив немецкий «квадратный» фонарик и повесив его на пуговицы полевой куртки, я пошёл к ручью умыться. Лагерь был уже на ногах, то тут то там мелькали силуэты бойцов, скупо подсвеченные «налобниками» или такими же, как и у меня, трофейными немецкими фонарями.
- Товарищ старший лейтенант… — окликнул меня кто–то.
- Да? — ответил я, вглядываясь в темноту.
- Это Несвидов, товарищ старший лейтенант. Здесь мы.
- А, сержант… Что у вас?
- Вот, товарищ капитан приказал танкиста вашего стеречь, а он как сурок спит, а мне собирать имущество надо.
- Не дрейфь, сержант, поможем твоему горю. Дед Никто! — громко позвал я.
- Здесь я! — Кудряшов откликнулся метрах в десяти.
- Ко мне!
- Да, товарищ старший лейтенант, слушаю. — сказал боец, подходя к нам.
- Дед, ты вещи собрал?
- Да. Да у меня и вещей–то нет.
- Это не важно сейчас. Смени сержанта на посту, ему имущество командное паковать надо.
Решив административную проблему, я похромал дальше. Пять минут на личную гигиену и я уже «лечу» к Люку, готовить заряды.
Пока мы возились со взрывчаткой, Саня успел мне рассказать про приключения наших у тайника.
- Да, а могли ведь и серьёзно напороться, вечно Бродяга обостряет, — закончил Люк свой рассказ.
Я согласился с ним, поскольку ещё по нашим игрушечным войнам знал, что Шура–два — натура увлекающаяся и может превратить простую разведывательную вылазку в операцию по тотальному уничтожению противника.
………..
«Изъятие ценного свидетеля», как обозвал операцию Бродяга, прошло, что называется, без сучка и задоринки. Колонна остановилась за деревней, а мы с Зельцем прошлись по крайним домам. Дом Марьяны оказался третьим с краю. Минут пять ушло на уговоры хозяйки, и ещё пять — на то, чтобы объяснить Лиде, что задание отменяется, и мы забираем её с собой.
