Первым делом представители Посольские посетили самую настоящую доменную печь, только очень маленькую и слегка кособокую – по меркам двадцать первого века. Горячий, огненно-алый чугун разливался прямо на их глазах в самые различные формы. Егор, немного отстав от своих компаньонов, на минутку-другую заскочил на склад готовой продукции. Ассортимент впечатлял: пушечные ядра, толстые и тонкие цепи, сковороды, чугунки, насадки для крестьянских мотыг, площадки-основы для корабельных пушек, мельничные противовесы, детали каких-то неизвестных станков…
В длинном и узком цеху молодые здоровенные парни, одетые только в холщовые портки и кожаные фартуки до самой земли, варили железо в больших толстостенных горшках. Егор подобрал с пола осколок одного такого разбитого горшка, внимательно осмотрел его, понюхал, даже лизнул.
– Ну, Алексашка, и из чего же делают такие? – насмешливо спросил подошедший Пётр.
Егор слегка наморщил лоб, изображая сильнейшую задумчивость, через минуту важно ответил:
– Основа, безусловно, синяя глина, её ещё «кембрийкой» называют. А смешана она – в соотношении два к одному, с нитками асбеста…
– Чего? – не понял Пётр. – Какая такая синяя глина – когда горшок красный? И этот «асбест» – что ещё за хрень такая?
Егор, улыбнувшись про себя, подбадривающе мигнул Якову Брюсу, и тот невозмутимо и доходчиво объяснил:
– Если ту синюю глину обжечь – в печи специальной, то она красной делается. А асбест – это камень такой, как Данилыч говорит – «горная порода». Он, как будто, сделан из длинных и тонких иголок…
– Да, Данилыч этот! – недовольно набычился царь. – И откуда что берётся? Отец – конюх неграмотный. А сынок всё на свете знает, словечки всякие, умный до чего… Вот поведай мне, Алексашка, сын Данилов, про асбест и синюю глину – это тебя всё те же цыгане научили? Может – другой кто?
– Цыгане, конечно, – упрямо вздохнул Егор, понимая, что надо срочно менять тему разговора. – Но, мин херц, дело не в цыганах…
– А в чём же тогда?
– В том, что и глина синяя, и асбест – всё это есть у нас, в России. И совсем рядом с Москвой, так что…
– А людей толковых, мастеровых – где взять? – вкрадчиво спросил Пётр.
– Кого-то и здесь нанять можно – за деньги очень большие. Но и свои, русские искусники имеются. Мои людишки сыскные докладывали недавно, что есть в Туле-городе одно семейство мастеровых. Мол, наилучшие кузницы-умельцы, такие пистоли знатные делают – гораздо лучше заморских…
– Не врёшь? Хорошо, съездим потом в Тулу, познакомимся с этими искусниками, – царь лукаво подмигнул Брюсу: – Смотри, Яша, сделал я Данилычу заход – про «умные слова», он и снова заговорил по-нашенски. Хват – одно слово…
В следующем строении усердно трудились немецкие оружейники, изготавливающие ружья, пистолеты и различное холодное оружие. С правой стороны от входа мастера размеренно выковывали из тонких пластин металла оружейные стволы разных длин и диаметров. С левой стороны располагались сверлильные и обточные станки. Герр Майер, неторопливо раскурив короткую фарфоровую трубку, важно и напыщенно сообщил:
– Все эти хитрые механизмы работают от вертящихся колёс водяных…
Пётр и Брюс тут же поспешили к хитрым устройствам и, перебивая друг друга, принялись засыпать несчастного Майера десятками вопросов. Егор же решил выйти на свежий воздух.
Во-первых, он был очень сильно недоволен собой, вернее, тем фактом, что расслабился и перестал должным образом следить за своей речью, допуская неосторожное использование слов из других времён.
Во-вторых, на душе неожиданно заскреблись кошки, интуиция зашептала что-то неразборчивое – о возможной смертельной опасности…
Егор вышел в пустынный цеховой двор, огляделся по сторонам, напряжённо высматривая Солева.
– Чёрт побери! – Он выругался и сунул руку в карман камзола, просунул пальцы в отверстия самодельного кастета. – Куда же подевался этот бездельник?
Слева, в широком проходе, между стенами разных цехов, мелькнула неясная серая тень. Приняв соответствующую боевую стойку, Егор несколькими плавными пируэтами переместился к подозрительному месту, замер на минуту, прижавшись спиной к шершавой кирпичной стене и безуспешно пытаясь унять взволнованный стук своего сердца, осторожно заглянул за подозрительный угол.
Неподвижная спина в зелёном кафтане – на пожухлой траве, из спины торчала чёрная рукоятка, вероятней всего – длинного кухонного ножа.
«Это Матвей! – бестрепетно подсказал внутренний голос. – Сто процентов – мёртвый, лезвие ножа сидит под шестым ребром… Будь осторожнее, браток!»
Егор молниеносно крутнулся на месте, прислушался. Где-то рядом захлопала своими большими крыльями невидимая птица.
Понимая, что всё уже бесполезно, он выставил один защитный блок, другой…
Сильный удар, темнота… «Это тебе с цеховой крыши прямо на голову сбросили что-то тяжёлое, может, даже и обычный, пошлый кирпич!» – подсказал дрожащий и неверный внутренний голос.
Глава пятнадцатая
Дороги европейские, труды праведные
Непонятные и совершенно бессмысленные видения, наконец, рассеялись и отступили куда-то. Головная боль почти прошла, только во рту осталось неприятное послевкусие… Серая вязкая пелена, первые отрывочные мысли, обрывки странного разговора на английском языке. Масляный фальцет вежливо и нервно недоумевал:
– Сэр, чего же мы ждём? Убить их всех без исключения, да и Бог с ними! Потом разберёмся…
– Олух вы, Оуэн, каких белый свет ещё не видывал! – вдумчиво отвечал фальцету ничем не приметный тусклый голос. – Я всегда точно выполняю полученные приказы: от и до! Поэтому и облечён доверием особ высоких и знатных. Был отдан однозначный и чёткий приказ: убить конкретного господина. Одного, заметьте, Оуэн, а не двух или там трёх!
– А как же тот мальчишка – около заводского цеха? – назойливо полюбопытствовал масляный фальцет.
– При чём здесь всякие слуги и чернь? Я вам толкую про господ и персон! В таких серьёзных играх даже малейшие ошибки не прощаются, мой друг. Вы так торопитесь попасть на Небеса? Уверены, что попадёте непременно в рай? Заблуждения, заблуждения… Нет, в отличие от вас, я не намерен спешить. Кстати, вам не кажется, что у нашего дорогого пленника чуть дрогнули ресницы? Ну-ка, плесните на него ковшик кипятка! Впрочем, уже не надо! Похоже, что наш долгожданный гость – человек далеко не глупый…
Первым делом Егор независимо и гордо улыбнулся и только после этого приоткрыл глаза, слегка повертел головой.
Просторное прямоугольное помещение, тёмные каменные стены, местами покрытые бело-серой плесенью, четыре ярких факела на переносных подставках, холодный, явно давно нетопленный камин.
