Все время до нашего выхода из дома Олик провела или на телефоне, или в процессе примерки.
- Ты понимаешь, что просить у родителей мою руку, одетому в джинсы и свитер — неприлично? Но не переживай, я все устрою.
- А кто, собственно, говорит про просить руку?
— Ты не хочешь на мне жениться?!
— Ну почему, если ты пообещаешь не сильно вредничать при разводе…
К несчастью, сонный и небольшой Лугано оказался вполне приспособлен для внезапного шопинга на дому. Потому что не прошло и получаса, как у ворот остановилось два микроавтобуса, откуда начали вытаскивать стойки с одеждой, что закатывали в дом.
Когда мы, в начале восьмого, ступили в гостиную виллы «Селина» никто не догадался бы, что этому предшествовало три часа примерок, и даже парикмахер, что подправил мне прическу. И Олик и я олицетворяли собой скромное обаяние буржуазии, заскочившей к родственникам на чашку чая.
Вручил орхидеи Светлане Анатольевне. Нет, Андрюшик, белые розы ты будешь дарить только мне, понял? А маме подари орхидеи. И сорокалетний вискарь, Владимиру Александровичу. Он уже ходит, правда с палкой, но выглядит вполне.
Не приступая к сдобе с чаем, изложил цель визита.
- Прошу вас, отдать за меня замуж вашу дочь. Вот эту.
Оное согласие я немедленно получил, выслушав напутственную речь уже почти официального тестя. Про то, что вот будет у тебя своя дочь, ты поймешь, какое это счастье, сдать это сокровище на руки другому парню, который пусть теперь и страдает.
— Когда думаете провести свадьбу? — спросила Светлана Анатольевна.
Не дав Ольге открыть рот, я начал ей мстить. За дурацкий костюм, за то, что за меня решает, и за то, что я тогда испугался что её потерял.
— Вы же понимаете, что это дело не быстрое. Ольге нужно закончить образование, и получить диплом. Какая свадьба с недоучкой? Вы, Владимир Александрович говорили про Сорбонну? Там вроде бы курс три года занимает?
Взгляд Мединского, из сочувственного стал веселым, а потом и одобрительным. Дескать так её, а то и вовсе на шею сядет. Как будто она уже не там.
Когда мы с тестем уединились в его кабинете покурить, наконец то состоялся серьезный разговор.
— Мне полагается поцеловать перстень? — спросил я.
Взгляд Мединского стал совершенно бандитским, но он не выдержал и захохотал.
Потом он, достаточно бегло но подробно, рассказал об организации, что представляет. И той, что досталась мне. - Десятка активов. Шестьдесят сотрудников. Очень талантливый управляющий. Разберешься. Что у меня одна обязанность — солидарные дйствия по сигналу. В остальном, делай что хочешь. Насколько мы разобрались, ты все равно будешь зарабатывать, из гонора. И о том, что я займу место его друга, которого грохнули прошлым летом. Они все думали, что это последствия их контактов с разного рода экстремистами. А оказалось, что это в Союзе задумали. Но вопрос — решен. Можешь не волноваться. Герман, то есть Кручина, все тебе может быть объяснит. Вернешься в Москву, свяжись с ним. И поезжай в Цюрих, не тяни. Тебя там ждут. Вот твои и Ольгины документы. Паспорта и удостоверения граждан Швейцарии супругов Петрофф. Нда… Рассказал ему анекдот:
— Жених, согласны ли вы до конца жизни любить, беречь, и почитать свою невесту?
- Блин! Развяжите меня!
Он весело засмеялся и пояснил, что им с женой очень хотелось, чтобы Ольга сменила фамилию. Сам понимаешь.
А ночью Ольга меня опять удивила.
— Прости меня, Андрюш. Просто я так боялась что все кончилось. Мне было так обидно… Вот я и устроила. Не злишься?
Через день мы поехали кататься на лыжах в Андерматт. Горнолыжный курорт в получасе езды на авто. Я думаю, Ольга хотела реванша за бесславную конькобежную историю. Но я не оплошал. Да и вообще, еще только недавно вошло в моду слово фристайл. А тут я, с не плохим фрирайдом. Она опять сопела и бурчала.
- Подумашь, Петров, мужчинам положено ломать шеи, а женщины это красота и изящество.
Она и вправду здорово катается. Чего уж. Просто даже не думала, что с трассы можно спрыгнуть и фигачить по сугробам.
Мы с ней стали неожиданно популярны в Андерматте. Я стал фактическим чемпионом по скоростному забиванию гвоздей. Эта старинная альпийская забава. Возле уличных кафе на горнолыжных курортах повсюду стоят вертикально установленные обрезки бревен — колоды. Два спортсмена становятся у этого бревна друг против друга, и острым концом ледоруба забивают по шляпку гвоздь-сотку в торец бревна. Побеждает тот, кто забил первым. Вернувшись с горы, мы с Ольгой остановились у кафешки попить кофе. И оказались втянуты в чемпионат. То есть она конечно меня развела на слабо.
- Ты, Андрюшечка, с местными не связывайся, обыграют.
Меня?! Русского человека, в использовании ледорубов могут обыграть только мексиканцы! А местным еще учится и учится. Так наша сборная, имени товарища Троцкого, провела мастер-класс применения ледорубов. После каждой победы, победитель выпивает рюмку шнапса. Или другого алкоголя по вкусу, но не слабее сорока градусов. В Альпах это считается усложнением прохождения. Хотя, к десятому кругу я выпил в общей сложности вряд ли больше стапятидесяти грамм. После того как я победил у нашего кафе, мы всей толпой пошли к соседнему, и вызвали их на бой. Пьяненький француз был хорош. Но я конечно выиграл. Средний русский мужчина может быть кем угодно, но есть несколько вещей, что он прекрасно делает в любом состоянии. Забивает гвозди и меняет пробитое колесо автомобиля, к примеру. Затык случился потому что я использовал вторую руку. Вопрос, можно ли придерживать гвоздь второй рукой обсуждался наверное и после того как мы уехали. Тем не менее, с этого момента с нами здоровались все встречные. А мы впервые провели семейный разговор.
— Андрюш. Ну чего ты маешься, я же вижу. Соглашайся.
— Ты знаешь?
— Мне папа рассказал.
— А то, что случаются такие вещи, как с ним? Я себе не прощу, если с тобой что нибудь…
Она засмеялась, и сказала:
— Ну Андрююююш. Ну вот вернемся мы в Москву, а вокруг сплошная безопасность, да?
На следующий день мы уехали.
Нотариусу позвонили из банка. Пароль на листе бумаги я писал под надзором четырех охранников. Прилизанный клерк сверился с гроссбухом и кивнул охране. В ящике лежала серая папка. Отнес к нотариусу. Он меня ждал и, забрав папку, дал расписаться в нескольких документах из нее. Отксерил мое швейцарское удостоверение личности и сказал:
— Поздравляю вас, герр Петрофф, с этой минуты вы владелец брокерского дома «Форчайз». Позвольте, я вас провожу? Здесь недалеко.
И вправду проводил. Брокерский дом расположен на этой же улице через два здания.
- Я обслуживаю сделки вашего предприятия герр Петрофф. Искренне надеюсь, что и в дальнейшем мы будем так же успешно сотрудничать.
Тут мы вошли в двери. В холле меня ожидала судя по виду дама-секретарь. Попрощавшись с нотариусом, поднялись на лифте в кабинет. Только сейчас сообразил, что это мой кабинет. И мой персональный лифт. Дама представилась:
— Господин Петрофф. Я — Тереза Мюллер, ваш личный секретарь. Введу вас в курс дела.
— Очень приятно, госпожа Мюллер. Оставьте меня на пол часа. Потом я хотел бы видеть моего заместителя.
— В приемной ожидает начальник охраны.
— Нет. Через пол часа, мой заместитель, а потом начальник охраны. Доведите до всех сотрудников что у них полугодичный испытательный срок. Желающие могут уволиться немедленно.
Я замолчал и внимательно посмотрел в глаза секретарю. Мы помолчали, и она сказала:
— Я не намерена увольняться.
— Отлично. Тогда — как я сказал.
— Управляющий фондом будет через пол-часа. — Она развернулась и вышла.
Гм. В секретари мне досталась женщина-монстр. Из тех секретарей, на которых держится все. В прошлой жизни я таких видел всего пару раз. У Рэма Вяхирева. И у Директора Сегежского ЦБК. В обоих случаях директора, эти всемогущие люди, своих секретарей явно побаивались. Потому что они незаменимы, и зачастую диктуют график согласно своим представлениям о целесообразности. Фокус в том, что при этом они умудряются никогда не навредить, а даже защитить своих директоров от ошибок. Уникальные тетки. Но сосуществовать с такими страшно тяжело. Мне рассказывал приятель, что на Норильском Никеле такая же секретарша сжила пару директоров со свету, пока место не занял настоящий Директор, с большой буквы. И вот мне досталась такая же демонесса. Кажется, мне здесь скучно не будет.
