в самой сердцевине моей души, изогнулось дугой, пробежало по спирали и вонзилось в неподвижное собачье тело. Затекло под него, приподняло в воздух, закружило, подпалило в одно мгновение, как бенгальскую свечу, взвило высоко-высоко к самым небесам.
Пес таял в магическом огне, как кусок рафинада в кипятке. Не горел, не чадил, просто исчезал. Скоро над нашими головами остался лишь огненный абрис. В нем четко угадывались собачьи очертания. Семаргл повисел с минуту неподвижно, потом встряхнулся, расправил призрачные крылья, издал оглушающий звук, не похожий ни на лай, ни на вой, ни на что иное и ринулся в самый центр толпы.
Лис ожил, поймал мою ладонь, сжал ее и снова замер. Мы так и стояли с ним, как два детсадовских пацана, и с восторгом смотрели на то, во что превратился наш Соломон.
Сверху на нас спустился огненный купол, накрыл колпаком, втянул в себя весь бензин, замер на досках крыльца, не причиняя им никакого вреда.
— Как думаешь, девчонки сбежали?
Голос у Славки был сиплым, точно в горле у него пересохло. Я пожал плечами. Что я мог ему сказать? Что понятия не имею? Что надеюсь на дар убеждения Влада? Вместо этого я выдал:
— Как все закончится, напьюсь, помяни мое слово.
Лис понимающе хмыкнул. Это незамысловатое желание нашло у него горячий отклик.
— Я с тобой.
Народ во дворе за это время как-то рассосался. Догорела поленница. Забор зиял здоровенными прорехами.
— Черт, — выругался Славка и добавил непечатную тираду, — теперь все это чинить.
— Починим. — На меня снизошло фантастическое благодушие.
Лис покосился неодобрительно.
— А деньги где брать?
Вопрос показался мне глупым. Последние дни у нас этих денег, что грязи!
— Найдем.
Мое спокойствие ничто не могло поколебать. Я сам не понимал его природы. Наверное, это был откат от огненной магии. Наверное… Последнее время вся жизнь моя состоит из этих самых наверное и может быть. Определенности ровным счетом никакой.
Где-то вдалеке раздался громкий клекот.
— Наш?
Славка прищурился вглядываясь в темноту. Зря старался.
— Пошли домой, — сказал я.
Он встревожился:
— Соломона ждать не будем?
— А ты уверен, что он вернется.
— Конечно, уверен. Он, знаешь, как сильно привязался к Вике, к этому дому!
Вика! Мы переглянулись и ринулись в дом наперегонки. Что там с девчонками? Что с Владом?
* * *
Свет в доме не горел. Но с кухни пробивалось приглушенное голубое свечение. Послышался окрик:
— Серега, ты?
Влад был предельно взволнован. Голос его в конце фразы дал петуха. Я поспешил успокоить:
— Мы.
Раздалось какое-то шебуршение, в дверях появилось Викино лицо.
— А эти?
— Ушли, — я не смог сдержать улыбку. — Точнее сбежали. Их Соломон прогнал.
— Он жив! — Глаза девчонки засветились от радости.
Славка ткнул меня в поясницу кулаком, зашипел:
— Ты что несешь, придурок?
Я уже и сам понял, что сболтнул лишнего. Постарался подобрать уклончивый ответ.
— Не совсем.
Вика потухла. Спросила растерянно:
— Как это, не совсем? Как это? Я не понимаю.
Мне ее было так жаль. Я невольно подарил ей надежду. А что теперь? Теперь был вынужден надежду эту уничтожить.
— Вика, понимаешь, он не ожил, он переродился.
— В кого? — Этот вопрос прозвучал совсем тихо. Обреченно.
— Он стал твоим духом охранителем. Бабушка твоя велела мне его призвать. Я тогда не понимал, о чем речь, догадался только сейчас.
Твою ж мать, как же тяжело объяснять такие вещи обычными словами. Я не знал, как рассказать то, что случилось во дворе. К счастью, и не пришлось. Соломон все сделал за меня.
Дверь вздрогнула от сильного удара, по стенам прошлась дрожь. Со стола что-то упало. Лис испуганно впечатался в стену, вжался в нее, словно пытался пройти насквозь. Дом озарился ярким светом. На нас, расправив громадные огненные крылья, плыл по воздуху прекрасный пес. Огромный, величественный. Как он помещался в таком тесном помещении, было совершенно непонятно.
— Соломон? — Вика не могла поверить своим глазам.
Тот оживился, подскочил к ней, подпрыгнул, встал на задние лапы, положив передние на плечи на девчонке. Жадно вылизал лицо огненным языком. Вика звонко рассмеялась.
— Соломон, маленький! Ты живой?
Попыталась обнять за шею. Пес протек между пальцев, разом переместился к кухне и исчез за дверью. Мы ринулись следом, толкаясь и мешая друг другу.
Влад сидел на подоконнике, весь, целиком, прижавшись спиной к стеклу и подобрав под себя ноги. Вид у него было ошалелый. В помещении было темно. Даже книга на столе не горела. Я машинально нажал кнопку выключателя, огляделся. На полу валялся упавший нож.
— А Соломон где? — выкрикнула Вика.
Влад ткнул пальцем в сторону книги, подтвердил:
— Там.
Вера села рядом с ним, прижалась боком. Я подошел к столу, провел пальцами по обложке гримуара. Ничего! Ни искры, ни жаркой волны обожания. Вика нерешительно топталась рядом.
— Откроешь?
А куда деваться? Я сделал вид, что все знаю наперед, перевернул обложку, жадно заглянул внутрь. На первой же странице прекрасной огненной печатью возлежал крылатый пес.
Дыра во входной двери поражала размерами и затейливостью формы. Лис ковырнул пальцем оплавленную поверхность, с чувством почесал затылок, выдал ошарашенно:
— Никогда не думал, что дерево может плавиться.
— Оно и не может, — отозвался я.
— Да? — Он глянул на меня, язвительно приподнял бровь. — А это что?
Пришлось уточнить:
— Обычно не может. Как это сделал Соломон, не знаю.
Лис хмыкнул, нагнулся, пристроил к дыре фанерку, убедился, что прореху та закрывает полностью, отставил в сторону к перилам, распрямился, сказал:
— А книга твоя, что пишет по этому поводу?
Я пожал плечами. Бабкиному фолианту было не до наших бытовых проблем.
— Ясненько, — Лис ни капли не удивился. Ткнул пальцем в фанеру, выдал: — Прибить надо. Погоди.
Он оставил меня и убежал за дом, к сараю. Вскоре вернулся, неся молоток и вагоночные гвозди.
Со двора на крыльцо взобрался Влад. Довольный, взъерошенный, перемазанный сажей. С ходу объявил:
— Хана нашим дровам.
Славка проворчал:
— А морда чего такая довольная?
Влада это не смутило.
— Хорошие были дрова, не зря я их покупал. Вон как полыхало!
Славка процедил тихонько:
— Дебил…
Влад же продолжил:
— И забору нашему хана. И черепам нашим…
— Бутафорским черепам!
